Город чудес - Беннетт Роберт Джексон (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Верно же?
Вошем продолжает идти.
Сигруд подводит Шару обратно к ее мягкому креслу.
— Как же я смогу говорить с Божеством? — спрашивает он.
— Я однажды там была, — отвечает Шара. — Давным-давно. Ближе к концу событий в Мирграде. Она обратилась ко мне, попросила прийти. И я пришла.
— Ты мне об этом не рассказывала, — замечает он с обидой.
Она машет рукой.
— Я занималась свержением Виньи, а потом — твоим переворотом в Дрейлингских республиках. На пустые разговоры времени не было.
— Рассказ о том, как ты попала в гости к Божеству, — очень даже не пустой разговор!
— Достаточно сказать, — убедительно произносит Шара, — что в то время такая тема для разговора была бы сложной. Так или иначе, в физическом мире есть место, соединенное с ее святилищем — в точности как эта комната соединяется с физическим миром под Солдинским мостом. Но Олвос окружила себя защитой — Мальвина и остальные так и не смогли через нее пробиться. Она намного, намного сильнее, чем они.
Сигруд помогает ей опуститься в кресло.
— И почему со мной должно получиться иначе?
— Хороший вопрос. И он меня весьма тревожит, — она со стоном, держась за бок, откидывается на спинку кресла. — Ты же не дурак, Сигруд. Ты сам понимаешь, что не выглядишь на… постой, сколько тебе лет? Пятьдесят? Шестьдесят?
— Шестьдесят три.
— Клянусь морями… — она поправляет очки и смотрит на него, моргая. — Что ж. Ты понимаешь, что не состарился, как полагается, — верно?
Поколебавшись, Сигруд кивает.
— И ты, конечно, понимаешь, что успешно противостоял божественному воздействию, причем чрезвычайно много раз? И каждый раз… каждый раз это было связано с твоей левой рукой, не так ли? Она играла какую-то роль в твоем выживании?
Сигруд снова кивает. Слушая, как кто-то говорит о его страхах и тревогах, он ощущает сильное беспокойство.
— Дай взглянуть, — просит Шара и протягивает руки — маленькие, коричневые и морщинистые.
Он кладет левую руку ей в ладони. Она рассматривает шрамы, которые не изменились за десятилетия: весы Божества Колкана, ждущие возможности взвешивать и судить.
— Я не понимаю, — тихо говорит Шара. — И у меня нет даже идей о том, как это действует. У шрама не должно быть никаких эффектов, ведь Колкан мертв. Но… что-то изменилось, когда тебя пытали в Слондхейме, Сигруд. Дело не в том, что ты невосприимчив к эффектам божественного, — будь оно так, Мальвина и остальные не смогли бы тебя перемещать или защищать, — а в том, что ты можешь им сопротивляться, не подчиняться, ослаблять их.
— Я не понимаю.
— Я тоже. В книгах я такого ни разу не встречала.
— Но ты думаешь… ты думаешь, что я мог бы использовать это, чтобы проникнуть сквозь защиту Олвос?
— Возможно. Нам придется рискнуть. Наш враг хочет сам сделаться Божеством. Если еще одно Божество будет на нашей стороне…
— Начнется новая божественная война, — мрачно говорит Сигруд.
— Я надеюсь положить ей конец еще до начала, — говорит Шара и вздыхает. — Может, это было неизбежно. Может, мне не стоило вести себя так осторожно, так опасливо. Может, я должна была немедленно перейти к открытой войне с нашим врагом. Но сколько раз мы видели, как дети в солдатской одежде маршируют на войну? Я оглядываюсь сквозь годы и вижу… вижу только искалеченных детей, которые рубят вслепую, пытаясь отомстить за прошлые обиды. Я не могу заставить себя увековечить это, Сигруд. Я не стану частью истории, какую так хорошо знаю. Я всеми силами постараюсь этого избежать. — Она поправляет очки. — Надеюсь, это последняя битва. Достаточно одного толчка.
По лицу Сигруда пробегает туча. Он отворачивается.
— Что не так? — спрашивает Шара.
— Ничего.
— Вот уж нет.
— Просто… Сигню сказала мне это однажды. — Он смотрит на Шару. — Достаточно одного толчка.
Она грустно улыбается.
— A-а. Цитата из Тинадеши. Жаль, что нам так и не удалось познакомиться. Кажется, она бы мне понравилась.
— Да.
Мальвина и Таваан, возможно почувствовав, куда завела их беседа, встают и подходят, держась за руки.
— Мы подбираемся к отчаянной части? — спрашивает Таваан.
— Да, дорогая, — с теплотой отвечает Шара.
— Ты ведь знаешь, что я в несколько раз старше тебя, верно? — спрашивает Таваан. — Не надо разговаривать со мной, как будто ты моя бабушка.
— Возраст — это просто цифра, дорогая, — отвечает Шара тем же материнским тоном. — Я сообщила Сигруду, что мы от него хотим.
— Но я до сих пор не знаю, что мне следует делать, — говорит Сигруд. — Вы хотите, чтобы я отправился туда, где прячется Олвос, и одолел ее защитные заклятия… как? С помощью силы в моей руке, которую я едва понимаю? И к чему вообще я должен ее применить?
— Точка, к которой привязано святилище Олвос, находится в лесу, — говорит Мальвина. — Прямо за владениями губернатора полиса.
— Ты хорошо знаешь это место, Сигруд, — добавляет Шара. — Ты там восстанавливался после Мирграда.
— Там все устроено слоями, — говорит Мальвина. — Миры внутри миров, целая вереница. Широкие и узкие полосы разнообразных реальностей. Какое бы заклинание, морок или чудо ты ни нес с собой, надо опробовать его, чтобы прорваться через них.
— Так похоже на твои обычные планы, Шара, — говорит Сигруд, раздосадованный. — Самого главного в них вечно не хватает.
— И все же в прошлом нам сопутствовал успех, — возражает она. А потом прибавляет: — Большей частью.
— Надо действовать сейчас, — говорит Мальвина. — Немедленно. Мне кажется… мне кажется, он каким-то образом о нас узнал. Снаружи, в городе, в воздухе витает нечто плохое. Надо действовать, пока он не успел подготовиться.
— Ты согласен? — спрашивает Таваан. — У нас не будет другой возможности.
— И ты очень талантлив в том, что касается импровизации, — прибавляет Шара.
— Импровизировать с ножами, пистолетами, бомбами я могу, — отвечает Сигруд. — Но импровизировать с Божеством… Тут уверенности куда меньше. — Поколебавшись, он говорит: — И все же ты не ответила на один вопрос.
— Какой? — спрашивает Шара.
Он смотрит на нее.
— Мальвина может длить… длить тебя… бесконечно?
Таваан и Мальвина смотрят друг на друга, чувствуя себя неловко.
Шара улыбается ему, но ее глаза печальны.
— Нет, Сигруд. Разумеется, нет.
— Но… что тогда случится?
— Этому придет конец, — взмахом руки она указывает на собственное тело. — И все будет так, словно то, что ты сейчас видишь перед собой, никогда не существовало.
— Ты просто исчезнешь?
— Да. Исчезну.
Он склоняет голову.
— Но… Но это несправедливо.
Она улыбается с отчаянием.
— Знаю.
— Это неправильно! Я не могу потерять тебя, вернуть и снова потерять.
— Я знаю, Сигруд. Знаю. Но все так и будет. Обязательно будет. — Она тянется к нему, хватает за руку. — Все заканчивается. Ты это знаешь. Даже боги в конце концов умирают. И со мной случится то же самое.
Он вытирает слезы, смущенный тем, что заплакал.
— После тебя и Мулагеш, после Хильд и Сигню… я… я не хочу снова остаться один.
— Я знаю. Знаю, Сигруд. И мне очень жаль. Но послушай меня. Мы все — лишь сумма наших мгновений, наших поступков. Я умерла, Сигруд, — умерла, делая то, во что верила. И снова за это умру. Но если жизнь моя была правильной, то мои поступки отразятся, словно эхо. Те, кому я помогла, те, кого я защитила, — они понесут мои мгновения дальше. И это не так уж мало.
— Ты говоришь это мне, — произносит Сигруд, — человеку, чьи мгновения — всего лишь перерезанные глотки, печаль и ожидание во тьме.
— Но если бы ты не сделал то, что сделал, — не уступает Шара, — я, безусловно, не прожила бы так долго. И лично мне это бы совсем не понравилось.
Он шмыгает носом.
— Ненавижу с тобой спорить. Ты всегда побеждаешь.
— Что ж, утешься тем, что это, скорее всего, моя последняя просьба, — говорит Шара.
Он кивает, опять шмыгает носом и расправляет плечи.
