Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Застыв, Дениза ждала, что Филип скажет дальше. Губы ее смерзлись, отказываясь произносить очевидное: Это моя вина. Если бы она не флиртовала с Гидеоном… Или сумела промолчать…
Филип скрипнул зубами. — Это я должен был стреляться с Гидеоном! Меня отец не отправил бы в Скардаг!
Он тоже винит себя, еще больше, чем я, поняла Дениза, и ее сердце сжалось от жалости и любви.
— Нет! А если бы он вас убил? Я бы умерла.
Она не знала, слышал ли ее Филип. Он смотрел на нее, не отрываясь, очень пристально, и что-то дрожало в воздухе между ними, что-то молчаливое, сродни той силе, что заставляла вспыхивать небо за окном. И, повинуясь ей, Дениза подняла руку и коснулась его щеки.
— Больше никаких игр, — прошептал Филип хрипло.
А потом притянул ее к себе.
В его поцелуях были отчаяние и жадность, словно они прощались навсегда, и Дениза отвечала ему, изображала страсть, преодолевая тяжесть, давившую на грудь. Прижималась к нему всем телом, крепко обхватив руками — при мысли, что он может развернуться и бросить ее здесь, одну, пробирала дрожь.
Его одежда оказалась такой холодной и мокрой, что леденила ее сквозь тонкую сорочку. Ничего, она его согреет. На это она сгодится.
Неловкими движениями Дениза принялась стягивать с него дублет и рубашку. Филип помог ей. Вместе они избавились от помех, и теперь ее ладони блуждали по голой коже, пробуждая под дымкой холодных капель огонь его тела.
Он касался ее, как делал не раз — в темноте сада, в укромных уголках дворца. Но сейчас ее тело словно окаменело, скованное тревогой и виной. А вдруг он это чувствует?
Филип отстранился, и ее сердце застучало еще неистовей. Она вгляделась в его лицо, сосредоточенное и непроницаемое. Красивая бледная маска.
В прорубь — так с головой. Дениза наклонилась, чтобы сдернуть с себя сорочку, стянуть за подол одним движением и через голову, как в детстве. Замерла на полдороги, ткань вокруг бедер — и все же решилась.
Она заставила себя взглянуть на Филипа, заметила, как расширились его зрачки, глубокий вдох, который он сделал. Легкая ткань упала, забытая, из ее пальцев. Щеки пылали.
Они смотрели друг на друга, перед прыжком в неизведанную бездну. В другую жизнь, в которой они будут связаны навсегда. В тишине — только шорох дождя и их дыхание.
На мгновение она прикрыла глаза, чувствуя его взгляд всей кожей. Он впервые видел ее полностью обнаженной, и к смущению примешивалась смутная гордость.
Раскат грома заставил ее вздрогнуть — и она снова оказалась в его руках. Откинула голову, открывая шею поцелуям, скользившим ниже, к груди, по животу… Теперь он точно не уйдет, торжествующе пронеслось в голове.
Потом они оказались на кровати.
Постепенно ей все же удалось забыться, как раньше, в сладком полупьяном бреду. Лед, сковавший тело изнутри, согрели, растопили его пальцы и губы. Лишили возможности думать, вспоминать, на несколько блаженных минут. Только чернота за закрытыми веками. И огонь.
А потом произошло то, что должно было произойти.
…Еще позже она лежала рядом с ним, на слегка влажной простыне, пахнущей ими обоими, с болезненным любопытством изучая, словно видела впервые, его безупречный профиль. Был и нежный шепот, и еще поцелуи, мягкие, неторопливые, но сейчас Филип лежал с закрытыми глазами, и то ли спал — хорошо, если так, — то ли делал вид. Прочесть бы его мысли! Или это к лучшему, что не дано?
Понравилось ли ему? Он же должен понимать, что она не может пока соперничать с распутными девками из таверн и борделей, раскованными, изучившими всякие трюки. А вдруг он ждал чего-то особенного, невероятного — и теперь разочарован? Если так, он ни за что не показал бы вида — этот тип гнусности не в его характере.
Боли почти не было — помогли ее занятия верховой ездой и (об этом было неприятно думать) опыт любовника. Удовольствия Дениза тоже не получила, но она знала достаточно, от самого Филипа и от своих самых распущенных приятельниц, вроде Матильды Хаген, чтобы понимать, — так, чаще всего, и происходит. Это было не страшно — раз ей нравились остальные ласки, понравится и это. Когда Филип вернется со службы в армии, у них будет все время в мире, чтобы радовать и изучать друг друга.
Муж и жена. Впервые эти слова звучали для нее торжественно и серьезно. Их брак не будет походить ни на уютную, пресную дружбу ее отца и мачехи, ни на скучный фарс, который разыгрывали другие. Ни на то, что было между ними прежде.
Сегодня стали другими и она сама, и их любовь. Теперь они с Филипом принадлежали друг другу, в новой жизни, где были только он и она. Как сказал он сам — больше никаких игр.
Ее переполняла нежность, и она прижалась к его плечу губами, там, где заметила вившийся змейкой тонкий шрам. Ей хотелось вжаться в любимого, раствориться в его теле, чтобы они могли не расставаться ни на минуту.
Она знала — теперь все будет по-другому.
III.
26/10/665
Пришло утро, но ясности с собой не принесло.
Фрэнк приехал в Красный Дом засветло, слишком разбитый, чтобы думать о тренировке с Кевином. На угрюмых лицах подчиненных он читал невысказанный вопрос, на который у него не было ответа. Ищейкам сказали, что Комар исчез во время задания, поэтому даже погоревать по-настоящему о товарище они не могли.
Как и сам Фрэнк. Комар остался где-то на границе яви и бредового сна, в той же сумрачной зоне, что и дружба Фрэнка с Филипом. Друг! Друг, который… Голос Денизы звучал в сознании, сливаясь с влажным шелестом извивающихся тел. Он манипулирует вами, лжет…
Фрэнк потряс головой, пытаясь сосредоточиться на лежавших перед ним на столе бумагах. Решил: Надо все же поговорить с парнями, рассказать о том, чему стал свидетелем в подвале, пусть даже не сможет объяснить, что это было.
— Командир, — окликнули его, — к вам тут пришла какая-то.
Подняв голову, Фрэнк увидел рядом с непривычно мрачным Бобом Пайлом никого иного, как Анни. Вот кто сиял, ослепляя своей щербатой улыбкой и медью спутанных кудрей.
— Привет, блондинчик!
Фрэнк поспешил встать, предлагая ей место, но Анни садиться не собиралась. — У меня к тебе дельце, такое, что лучше поболтать наедине, — Она уперла руки в боки уже привычным жестом. — Есть у тебя тут какой-нибудь закуток?
Закуток имелся, и Фрэнк проводил ее туда без лишних слов. Сквозь усталость пробивалось любопытство. Ведь не пришла же она сюда только ради встречи с ним?
Каморку, где Фрэнк переодевался и хранил вещи, а иногда и оставался на ночь, Анни осмотрела с таким же хозяйским видом, что Дениза — его спальню. Поцокала языком, проведя пальчиком по пыльной полке, будто привыкла жить в блистающих чистотой хоромах.
Похоже, стоит пустить женщину к себе в дом хоть ненадолго, и вскоре начнет казаться, что живет в нем она, а не ты.
Как бы там ни было, а видеть Анни Фрэнк был рад. Едва ли жизнь ее баловала, и все же хорошенькая бандитка поднимала ему настроение, как солнечный лучик посреди пасмурного дня. — Хотел спросить тебя, — решил он воспользоваться моментом, — что твоим дружкам известно о Черной Башне?
— А чего о ней знать — мерзкое место, лучше держаться подальше. Да, слышала я, что ваши псы развели там пожар — вот же ж тихо не сидится!
— Это был я, — тихо произнес Фрэнк. — Я ее поджог. А еще во время пожара исчез мой друг. Комар, может, ты его помнишь — мы вместе приходили на рынок.
Анни присвистнула. — Вот с чего ты нос повесил, да? — Забыв о пыльных полках, Анни придвинулась поближе. От нее приятно пахло — свежестью, корицей и медом. — Никогда не встречала такого мягкосердечного Ищейки!
Фрэнк перехватил руку, скользнувшую по его груди. — Скажи лучше, зачем пришла.
Анни выразительно блеснула большими круглыми глазами. Прошептала на ухо (для этого ей пришлось подняться на цыпочки): — Я пришла дать тебе то, чего ты хочешь…
Фрэнк с трудом сглотнул ком, возникший вдруг в горле. — Я…
