Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Эллис гибким движением выскользнула из рук Филипа, пытавшегося удержать ее рядом с собой, забрала кувшин у старшей женщины, и начала разливать напиток.
Когда Эллис склонилась над кружкой Фрэнка, ее рукав коснулся его плеча, и на миг он почувствовал запах трав.
Беженцы из-под Неары… Должно быть, они прошли через подлинный ад. Последние годы в тех краях велись самые ожесточенные бои с Империей, и земли плодородной долины реки Таш то оказывались в руках андаргийцев, то вновь переходили под власть Сюляпарре. Беженцы и переселенцы текли с юга потоком, оставляя позади земли и дома, и от историй, которые они несли с собой, волосы вставали дыбом.
— Вы познакомились в дороге? — уточнил Фрэнк. — Или раньше?
— О, мы давние знакомцы, — улыбнулась Эллис, снова присев на скамью рядом с Филипом. — Ведь мы из одного края, а когда наступили тяжелые времена, пережили их вместе. И стали, я считаю, одной семьей.
Он заметил, что брат Эллис, Мор, скорчил при этих словах гримасу. Фрэнку Мор не нравился, грубый, с жестоким ртом и бегающими глазами.
А отец ее закивал: — Именно так, душа моя, именно так.
Покончив с похлебкой и пивом, достопочтенный Познающий оказался совсем не прочь поговорить о пережитых злоключениях, и начал рассказ, который вел со спокойным достоинством человека, привыкшего, что его словам внимают почтительно и внимательно.
Друзья Данеона по несчастью вставляли свою лепту, и слово за слово, перед Фрэнком вырисовалась их история, кошмарная, и в то же время, как он понимал, почти обыденная в эти жестокие времена.
II.
Карьера достопочтенного Данеона достигла высшей точки, когда он занял должность дворцового лекаря и наставника юных наследников семьи Картмор. По словам Познающего, то были лучшие годы его жизни. Однако наступил момент, когда ухудшившееся здоровье супруги заставило его сменить зловонный воздух столицы на свежесть сельских просторов. Уходя в отставку, Познающий получил от Лорда-Защитника награду за многолетнюю службу: небольшое поместье в плодородной долине реки Таш.
Долгое время жизнь в провинции оставалась истинной идиллией. Обширные земли приносили доход, достаточный для безбедной жизни, здоровье матери семейства пошло на поправку, и на свет появилась еще одна дочь, Никола.
На досуге Познающий занимался научными изысканиями, снискав уважение соседей своей ученостью и столичными манерами. Окрестные же бедняки благословляли человека, который не только давал наставления сельским лекарям, но в тяжелых случаях даже брался за лечение сам — разумеется, бесплатно, в порядке благотворительности.
Мирное течение жизни нарушила война. Сперва — ее отголоски, в виде слухов и жутких историй, которые разносили беженцы. Эти несчастные превратились в нищих попрошаек, а иногда и в воров, но куда большую опасность представляли дезертиры. Они все чаще забредали в селения вокруг Неары, голодные и злые, как волки в конце зимы, и не менее опасные.
— Два таких ублюдка снасиловали и задушили девчонок Ушеров, — вспомнил бородач Том. — Злодеев изловили и вздернули, да только старому Ушеру с женой то небольшое утешение было. Впрочем, они уж тоже давно как умерли.
А война подползала все ближе, и ее дыхание, подобно ядовитому дыханию легендарного дракона Гирдиона, убивало на расстоянии.
— Сначала нас ограбили войска генерала Валенны, — вспоминал Познающий. — Конечно, они называли это сбором провианта — обычная процедура. Тех, кто слишком громко возмущался, сажали в колодки, секли. Наши были так любезны, что оставили хоть что-то, чтобы мы кое-как пережили зиму. А потом пришли андаргийцы из войска генерала Мадока Лийского, забрать то, что осталось.
Тех, кто пытался утаить запасы, нещадно избивали, а иных и расстреливали. Уходя, андаргийцы подожгли поля и разрушили мост через реку, по которой в долину приезжали торговые обозы с севера. Сожгли и несколько домов в селениях.
— Нам с семьей повезло — у нас остановился на постой их командир, капитан-лейтенант Алданнис. Очень вежливый человек, любил обсуждать со мною свои болячки. Он велел солдатам обходиться с моим семейством почтительно, и забрал, уезжая, только круглую сумму на военные нужды. Наш особняк не тронули.
И "свои" и "чужие" не раз возвращались в селение — одни забирали то, что удавалось скрыть от других. А местные разницы между первыми и вторыми уже не видели.
Страшнее всего оказались набеги наемников, в том числе, из остатков отступавшего андаргийского войска, которое силы генерала Валенны выбили из Медо.
— Эти жгли и портили все, что не могли забрать с собой, и творили такое, будто заключили пари с чертями в аду, что превзойдут их в злодействах. Темные Святые плакали бы от зависти… — Познающий задумчиво потер переносицу. — Услышав о приближении чужаков, мы бросали все и прятались в лесах — но убежать успевали не все… До нашего дома эти звери тоже добрались, и за один день превратили в хлев. Они бы сожгли его, но шел ливень, и пожар не разгорелся. А тут как раз пришлось бежать им самим — подоспел отряд из войска генерала Валенны, охотившийся на отступавших. Тогда мы смогли вернуться…
Те, кто попадали в лапы демонов в человеческом обличии, погибали мучительной смертью. Но нашлись чудовища еще ужаснее: Голод, Холод и Недуг. Они обрушились на тех, кто уцелел после набегов, и их добычей стали не десятки и не сотни, а тысячи.
— Сперва хлеб сравнялся ценой с золотом. Потом его стало не достать и за золото. Мы с супругой пытались как-то помогать простому люду, но к началу зимы мы оказались почти так же бедны, как наши фермеры и крестьяне из соседних селений.
Как лишнее доказательство жестокости Богов, зима пришла лютая: морозная и снежная. Закрыла дороги, отрезая долину от окружающего мира, от последних торговцев, которые еще осмеливались пускаться в опасный путь. Замерли и военные действия — но слишком поздно, чтобы спасти местных жителей от когтей голода и нищеты.
Дожить до весны оказалось задачей непростой. Ни скота, ни запасов, ни последнего урожая. Летом можно было хоть как-то прокормиться — в пищу шли даже клевер и жеруха. Теперь же в двери обездоленных стучалась смерть.
Кто-то тихо замерзал у себя дома, не в силах подняться, чтобы идти за хворостом. Беженцы, проходившие через селения, бывало, просто падали на дороге, без сил. Все, чем могли поделиться с ними местные, это теплой водой — и землей для могилы.
— Родители Тома нашего, — человечек с кривой шеей кивнул на бородача, — ушли из дома, пока его не было, и никто их больше не видел. Должно быть, в лес помирать отправились. Старики уже были, видать, решили, что зажились на свете. Не захотели, значит, объедать сына.
— И не они одни выбрали такую смерть, — кивнула женщина рядом с ним, та, что вспоминала Медо. — Уж лучше замерзнуть, чем сдохнуть от болей в животе. Быстрее. И говорят, под конец и не больно вовсе, будто б заснул.
К тому времени в окрестности давно не осталось ни собак, ни кошек. Люди охотились на крыс, тощих, как они сами, а крысы — на людей.
— Мы научились готовить похлебку из ворон, но и воронам нашлось, чем поживиться, — усмехнулся человечек. — О да!
Многих тактика выжженной земли оставила без крова — и Данеоны распахнули для них двери своего дома. Сословные различия стерлись пред лицом голодной смерти.
— Моя супруга первая предложила это, — вспомнил Познающий.
— Госпожа Энид была святая, — убежденно заявил бородач Том. — Как и вы, учитель.
— Ну-ну, не стоит преувеличивать, друг мой. Я знал, что вместе нам будет проще пережить зиму. Согреться, добывать пропитание, защищаться, если придется. Хотя тяжко пришлось все равно… Наша младшая дочь заболела. Никола всегда была довольно слабенькой, а тут… Я знал, какое лекарство ей нужно, — Познающий горько усмехнулся. — Хорошая еда, тепло и покой. Но именно этого-то у нас и не было. Да и все мы болели — я, Эллис, моя жена… Николу мы потеряли, а потом и супруга моя сошла в могилу вслед за ней. Мы даже похоронить их не могли, так промерзла земля.
