Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Рос ничего не ответил, но герметизацию включил.
— Сдурел совсем, да? — усмехнулся я, перебираясь к нему поближе.
— Что бы ты понимал, — огрызнулся он, активируя боковые двигатели.
О чём это он?
— Всё равно — не успеем, — констатировал я.
Рос промолчал, и я мог сколько угодно дискутировать сам с собой:
— Мне сообщили сорок шесть секунд назад. Даже если именно в этот момент корабли прошли экзосферу по касательной, всё равно у нас не больше двух минут на всё и про всё. И где мы её будем искать в горах? Почему–то же она не вернулась?
— Я знаю, где она, — отозвался, наконец, Хьюмо.
— Шансов — ноль.
— Шансов ноль, когда сдохли. Садись, поможешь.
Как же, нужна тебе моя помощь… Но я втиснулся в кресло второго пилота. Пристёгиваться не стал, только символически защёлкнул один из страховочных ремней.
— Левый переводящий на 12. Держи руку на охлаждении, он склонен сползать, — предупредил Рос. Пилот был мрачен и сосредоточен.
— Надо было браслет на неё надеть… — мне хотелось разговаривать.
Хьюмо молчал, но я продолжал ругаться себе под нос — уши закладывало. Рос выжимал из двигателей всё, что можно и что нельзя. Но мы всё равно не успевали. Это только кажется, что от лагеря до горной гряды — рукой подать.
Я смотрел на приборы, как бы двигатели не перегрелись в таком режиме. Приборы, как назло, показывали всякую хрень…
— Хьюмо, векторные колебания в проекции к магнитной — 19, это что? — спросил я, понимая, что провис как школьник.
— Это аномалия Орта, — Рос оглянулся через плечо и шлюпка пошла вниз.
Ну, да, мы же учили, что если…
Я ещё смотрел на дисплей, а Рос уже выдёргивал провода, ведущие к топливному запалу.
— Вниз! Вниз же! — он просто врезал по пульту ладонью, одновременно выворачивая меня из кресла вместе со страховочным леером. Ремень натянулся, меня прижало спиной к пульту…
Аномалия Орта — магнитная аномалия, возникающая при спонтанном движении торсионных полей относительно условного магнитного момента. Ядра планеты, например, при прохождении в её непосредственной близости крупных тел…
Наверное я шептал, потому что Рос перебил меня:
— Учат курсантов маразму. Аномалия Орта — это значит падай на пол и закрывай башку руками.
Неуправляемая шлюпка стремительно неслась куда–то. Я надеялся, что аварийка включится, и мы не разобьемся. Рос, видимо, надеялся на что–то другое, потому что упорно пихал мою голову под пульт, параллельно ругаясь с кем–то.
— На! — он ткнул мне в лицо своё запястье. — Скажи, чтобы вверх не смотрели, идиоты! Мордой в землю!
Я понял, что он разговаривает с дежурным лагеря.
— Лицом в землю, все! — рявкнул я.
И тут нас накрыло.
И я понял, почему Роса не заботило, куда мы летим. Мы уже, собственно и не летели: зависли себе где–то. Только в ушах стоял тихий, но пронзительный свист.
А потом была та самая вечность, которую я не досмотрел сегодня в лагере.
— Глаз не открывай, — услышал я где–то между свистом и вечностью голос Хьюмо. — Верхом прошло. Лезь на своё место, только не открывай глаз — ослепнешь.
Я ощупью выпутался из проклятого ремня.
— Левый двигатель переводи в четвертый режим, потом разберёмся. Ладонью в левый нижний угол до упора и два пальца вверх.
— Ты раньше такое видел? — спросил я, чувствуя, как двигаю губами, но не слыша себя.
— Я много, чего видел. Глаз не открывай.
— Личный состав на 99% в столовой сидел…
— Повезло.
— Сколько секунд прошло, интересно?
— Две двадцать восемь.
— Ты же сказал — глаз не…
И тут шлюпка задрожала, как припадочная.
— Всё, вышли! — крикнул Рос. И «двойка» рванулась вверх. Запищали датчики метеоритной защиты. Это с чего вдруг? Шлюпка вильнула влево, видимо Хюмо воспринял угрозу всерьёз.
— Горы видишь?
Глаза у меня слезились. Но казалось, что это не от света, а от звука. Попытался вытереть лицо о собственное плечо.
— Да, вижу… — я смотрел сквозь стекло, и что–то мне активно не нравилось в окружающей местности.
— Вон она!
У Роса не зрение, а…
— Прыгай, я развернусь! Защиту включи!
Я сначала вытолкнул тело из люка, потом уже исхитрился защиту включить. Но не понадобилось — перекатился удачно и вскочил. Схватил Дарайю и снова упал, накрыв её собой — сверху что–то падало! Мелкое, похожее на раскалённый пух!
Рос завис рядом, и я втиснулся в люк вместе с Дарайей. Она не сопротивлялась, я вообще не чувствовал её в руках, как живое.
— На пол ложись!
— Там сверху падает что–то!
— Падает… Сейчас ещё не так западает!
Шлюпка вошла в вираж. Я продолжал по инерции прижимать к себе женщину. Живая, хоть?
— Что там? — не оборачиваясь спросил Рос.
Я осторожно уложил Дарайю на пол и только тогда увидел, что левая рука у меня в крови.
Рос быстро оглянулся. Шлюпку тряхнуло, и силовой щит завибрировал от напряжения.
— Что творится–то? — спросил я, ощупывая эйнитку в поисках раны или пореза.
— Радиационное загрязнение I–II степени. Что у тебя?
— Кровь. Только не пойму, откуда… Вроде бы всё цело. Хэд, по ногам течёт, — я, наконец, установил источник.
— Сильно?
— Умеренно. Надо меддиагност разворачивать. Тут жгут не наложишь.
— Брось. Сорок секунд до контура.
Да, обратная дорога часто оказывается короче. Казалось, что мы так долго летели вперёд и вот уже я с истекающей кровью женщиной на руках пытаюсь выбраться из шлюпки.
Рос выпрыгивает через аварийный и принимает Дарайю. Прижимает к себе. Кровь течёт у неё по ногам, и я начинаю кое–что понимать…
Вот только в ушах очень звенит, а мне ещё нужно выяснить, что же вообще случилось. И я шевелю губами дежурному, чтобы связал меня с планетарной службой навигационного контроля Граны.
Медики скачут по периметру словно керпи — есть ожоги сетчатки, но опасных для жизни поражений, кажется, нет. И непонятно, где же экзотианские корабли?
Может, и не надо было в это утро никуда ехать, но уж очень хотелось. Даже воздух звал — сладкий, влажный.
«Всего–то пару кружочков», — сказал себе Энрихе, лукавя. Что может быть приятнее самообмана? К тому же, Игор сообщил вчера, что хайбор ушёл. Не любит он запахов жилья.
И действительно на месте вчерашнего пиршества не сохранилось даже кровавых пятен на снегу. Кровь — это, между прочим, дармовой гемоглобин. А вот запах остался — сильный, мускусный. Даже в горле запершило.
Иннеркрайт прекрасно осознавал, что сегодняшний день лучше бы провести в покое и созерцании. Разговор с мастером Энимом — не самое лёгкое и приятное времяпрепровождение. Вполне возможно, что завтра утром его будет плющить и колбасить, и выйдет ещё боком сегодняшняя трата сил. Но весна манила вперёд. Чувства обострились, и он упивался влажными запахами и размашистыми движениями собственного тела.
И Энрихе добавил к двум кружочкам ещё два, а потом и вообще решил спуститься к океану.
Он какое–то время удачно вилял между камней, скатился в распадок, взобрался по крутому каменистому склону на сравнительно ровное плато и тут, как назло, провалился в занесённую снегом впадину.
Выбрался ругаясь. И сразу ощутил холод и тревогу. И снова — резкий мускусный запах. Неужели хайбор так и бродит поблизости? Может, вернуться в Цитадель?
Запах, однако, больше взволновал, чем испугал. Сердце, правда, забилось быстрее.
Иннеркрайт вдохнул с наслаждением пахнущий мускусом воздух и начал будить в себе благоразумие. Скорее всего, рядом лёжка зверя, нужно тихонечко сдать назад и…
Додумать он не успел. Хайбор поднялся перед ним прямо из снега. Белоснежный, с узкой деликатной мордой и лучистыми игривыми глазами.
Самочка. Молодая, кокетливая. Человек показался ей интересен, и она решила взглянуть на него ближе.
