Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Энрихе сторонился теперь одногодок. И Радогаст сторонился. Услышав о происшедшем от Игора, Кейси схватился было за разрядник. Он был воспитан в среде торговцев, где ответ на предательство различался лишь принципом действия оружия.
Но Игор сгрёб ксайского полукровку и держал, пока тот не остыл достаточно, чтобы уяснить, что разрядник чёрный вашуг оторвёт в случае чего вместе с рукой. Угроза не была пустой — Игор сильнее их троих, вместе взятых. Тогда Кейси плюнул и выскочил из рекреационной залы. А Радо с тех пор попадается им на глаза только в учебных комнатах.
Энрихе не держал зла на Радогаста. Но любые разговоры о происшедшем раздражали его, так как напоминали и о собственной глупости. Однако выдержки ему было не занимать, и он изобразил улыбку при виде Игора и Кейси.
— Хайбора видел? Вылинял он уже? — спросил тайанец.
Как он догадался?
— Видел, — осторожно ответил иннеркрайт. — Нажрался харпятины и спит возле туши.
— С полуострова скоро пойдут мускусные быки, то–то будет ему праздник, — улыбнулся Игор. — Весна! — и добавил вдруг. — Мастер говорил сегодня, что возьмёт тебя в первый день весны. Как только солнце встанет точно над Майской башней.
Энрихе заозирался недоумевающее: что за странный календарь?
— Во–он, — Игор махнул рукой в сторону шпиля у западной стены. — Когда солнце встанет точно над самым верхом — с того дня и считаем весну. Послезавтра по нашим расчетам. Готовься, мысли очищай. Мастер может и спросить что–то о твоём внутреннем «я». Но, раз он сказал — возьмёт, думаю, придираться не будет. Главное, чтобы ты был завтра утром в присутственном зале, и всё будет хорошо.
«Ну–ну, как у Радогаста», — подумал Энрихе.
И вместо радости подступила тоска. А ведь он хотел поучиться у мастера Зверя, очень хотел. Но губы его изогнулись в улыбке, идущей от ума — не от сердца.
Больше всех от затянувшейся болезни Агескела пострадали медики. Оперируя его, они рисковали не жизнью пациента, но собственными головами.
Время, однако, лечит. И дурная желчь — тоже не может изливаться бесконечно. А пострадавшие от приступа ярости сосуды давно были заменены на новые. И в один прекрасный день Агескел отправился в любимые подвалы в любимом одиночестве.
Пока младший брат хворал, безопасностью родового замка занимался старший. Он не доверял даже подобиям людей, и подвалы заполонили механизмы всех мастей и предназначений.
Агескел морщился, проходя обезображенными железом и пластиком коридорами. Однако «разноцветные комнаты» брат не тронул, только запер синий подвал. Но Агескел и не любил его особенно. Его больше развлекали бордовый и красный.
В красном подвале аке уже хотел было вызвать наложницу, из тех новых, что недавно доставил алайский корабль. Нетронутые, но уже достаточно психически обработанные девицы… Аке развернул голо, чувствуя, как возбуждение начинает овладевать им.
«Совсем еще девчушки. Наверное, с каких–то забытых богом периферийных планет: глаза, побитые золотом мутаций, вытянутый костяк…»
Сознание жертв было затуманено: зрачки, словно подернуты пленкой, а на дне этих бездонных колодцев души — смертельный ужас.
Очень, хорошо! Как там, в древней книге: «Напои меня иссопом»?
— Тебе следовало сразу поговорить с этой разряженной обезьяной! — вырвал аке из полутранса голос брата.
Энсель вошёл, наряженный в парадный мундир. На лице — государственная гримаса. Но Агескел и без того отлично чувствовал — брат не в самом игривом настроении. Пришлось щёлкнуть пальцами, гася движущиеся по подвалу гибкие детские тела.
Притащился слуга с вином. Эрцог схватил бокал, и капли выплеснулись на кипенно белую рубашку, проступив кровавыми пятнами.
— Ты слышал, что говорит Симелин?
Симелин Эргот был главой дома зелёного «камня равновесия сердца» — Ильмариина. Зрелый, но безвольный, как червивое яблоко, сброшенное деревом раньше срока.
— Симелин полагает, по старости и недоумию, что связи были нарушены. Паутина стремится теперь к исходному натяжению…
— Я не об этом!
Ещё одно порывистое движение и слуга едва успел подхватить бокал и выскочить вон.
— Вся эта ваша паутина — не более чем насилие над человеческим восприятием. Ты утонул в иллюзиях, Сейво! Реальные события сносят все твои построения, как дитя в песочнице разрушает замки! Ты оторвался от предметного мира и не видишь ничего уже под самым своим носом!
Агескел открыл было рот и… закрыл его. Этому не было аргументов. Человек или чувствует паутину изначального закона или не чувствует её. Что это сегодня с братом?
Энсель взмахнул рукой, и посреди комнаты повисло изображение Симелина Эргота, шлёпающее лягушачьими губами:
–… и мы вынуждены были заключить некий союз с имперской разведкой. Плодом его было уже то, что мы попытались воздействовать механически на окружение лендслера наземных войск юга империи. Самым проблемным персонажем оказался генерал Мерис, который имеет собственную сеть разведки и частей быстрого реагирования. Генерал — человек сугубо логический и предсказуемый, психологи легко вычисляют его возможные ходы, но он окружил себя спонтанными аниками и интуитами. В результате, коктейль их действий не просчитывается механически, но не доступен и изначальным техникам воздействия в паутине событий. Мерис отдаёт приказы, повинуясь логическому расчёту, а его подчинённые выполняют поставленные задачи, пользуясь интуитивным осмыслением. Среди них замечены и обладающие возможностями моделировать и сращивать нити реальности. Самый опасный — так называемый капитан Пайел, инициированный год назад в храме Тёмной матери…
— Это ты знаешь?! — взревел Энсель.
— Знаю, — пожал плечами аке, ощущая страшное, мертвящее спокойствие. — А ты — как узнал? Неужели старая жаба больше не может держать в изоляции собственные мысли?
— Я! — прошипел эрцог. — Я заплатил ему!
— Заплатил? — тихо спросил Агескел, более испуганный, чем удивленный.
— Да! А ты хотел, чтобы я зверел здесь в неведении? Ты, глупец в паутинных тенётах! Смотри же!
Ещё один взмах руки и изображение сменилось. Теперь в комнате повисло голо молодого офицера в имперской форме.
— В лицо смотри! Никого не напоминает тебе? Этот ублюдок стоит сейчас лагерем на Гране! А этот, — рядом повисло изображение мужчины в бело–синей форме Содружества, — ловит вашугов на Тайэ! Справа — имперский капитан Пайел, слева — выкидыш Локьё — Энрек Лоо! Сморти же!
Энсель выдохся и упал в кресло.
«Да, проблемочка, — подумал Агескел. — Вот оно значит, в чём тут собака порылась. Как же они похожи… Ну, ничего. Теперь легко будет развести нити. Что ж, дети поиграли, но любая детская игра заканчивается рано или поздно. Вот, значит, почему целеполагание Аши было так тесно переплетено. Мальчики шутили со мною. Они будут оба хороши в сексе. Особенно вот этот, имперский, он помоложе.
Губы аке изогнулись в улыбке.
— Это замечательно, драгоценный брат, — сказал он, ощущая небывалый душевный подъем. Поле случайности, называемое для красоты паутиной, легло перед его внутренним взором, словно знакомая дорога к желанной цели. — Это даже почти не потребует усилий. Какая нелепая, смешная игра… Надеюсь, ты разрешишь мне взять мальчиков себе? Такие милые, неиспорченные дети… — как давно аке не испытывал он такого сладострастного подъема и такой тёмной радости, затопившей его до самых пальцев.
— Боюсь, нечего будет брать, — усмехнулся Энсель, снисходительно выпятив губы. — К Гране я послал три боевых корабля из резерва. А по Тайэ, учитывая, что территория там далеко не нейтральная, пришлось ещё раз приплатить рейдерам. Впрочем, они и сами очень желали…
— Что? — Агескел ощутил, как под языком разливается немота. — Что ты сделал?
