Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— А виноват, между прочим, тот, кто пострадал, — парировал я. — Тот, кого ударили, сам несёт в себе первопричину насилия. Эйниты так говорят.
— Вот ты сейчас пострадаешь, а виноват пусть даже буду я, — согласился эрцог. — Ты знаешь, что у меня не переходящее желание тебя выпороть? С той самой нашей первой встречи?
Я покачал головой, вглядываясь в его лицо. Что за чушь он сказал? Он меня хотел… Да придушить он меня хотел!
Но я его, наконец, понял.
Скажи Локье мне сейчас «придушить», я отмахнулся бы от этой фразы. Не затормозил бы на ней, не дошёл своими мыслями до истинного смысла.
Мысль изреченная — есть ложь.
Он весь день сегодня лукавил, чтобы объяснить самым разным людям лишь им понятную правду. Это было похоже на стояние экскурсантов перед абсолютной белой картиной, где экскурсовод говорит одному — здесь нарисовано дерево, второму — а для тебя это — лошадь, третьему — а ты видишь солнце. И каждый уходит, понимая, что видел именно это. Хотя знает, что на картине на самом деле — ничего не было.
Истина — это не правда. Но и не ложь. В ней — правда и неправда сразу.
А любовь?
Локьё кивнул на меня Дьюпу, фыркнул:
— И ты боишься, что я его испорчу? В этих мозгах — пробу уже негде ставить!
— Просто сегодня он стал взрослым, — сказал Колин.
— Ты хочешь сказать, этот хаго больше не будет мне хамить? — нахмурился эрцог.
— Так неангажированно? Вряд ли. Он скоро будет умнее нас обоих. У нас с тобой никогда не было детей. По–настоящему — с капризами и грязными пелёнками. А у него — дочь. И ещё кто–то скоро… Алана говорит — мальчик.
— Мальчик, у меня? — неискренне удивился я.
Открыв рот, я уже знал, что родится мальчик. И знал — у кого. Это знание пришло сразу и само. Во всей его истиной противоречивости — с болью, страхом, радостью и любовью.
— Мда… — сказал Локьё. — А ведь и вправду вырос…
Он поднялся из кресла, шагнул к столу, потом вдруг развернулся ко мне и заглянул в глаза.
Не знаю, что эрцог делал со мной, но, закончив рассматривать, он вдруг протянул руку и коснулся моего плеча.
В этикете Экзотики — это крайняя невежливость — нарушить чужое физическое пространство. Но это была невежливость для него, не для меня. Он протянул руку, словно проверяя во мне что–то, какую–то чужую, иную правильность. А потом спросил:
— Ты мне дочку обещал показать, помнишь?
Послесловие
— Белая Мга живёт за Костяными болотами. Через полый стебель донницы пьёт она ленивые людские души. Да так пьёт, что иной и рад. И кажется ему — нет счастья иного, чем выпитым быть до донышка. Уж потом только плачут. Да поздно. Выпьет Мга, и уйдёт себе за болота. А после и не отыщешь её. Не видна она тем, кто без души–то, вот как. У кого есть душа, тот и глядеть на неё не захочет, а у кого нету — тому, сколько не ищи — не откроется. Да ты спи, маленькая, спи. Сюда она не придёт. Нет тут у нас ленивых–то.
Но двухлетняя Майи–эль, живая и сообразительная не по возрасту, всё–таки спряталась на всякий случай с головой под одеяло. Под одеялом оно вернее.
Старая нянька покачала головой. Завтра опять приедут её «до», опять весь день на землю не ступит. Так и будут носить, передавая из рук в руки, бугаи здоровенные.
Агжея и Колина малая упорно называла «папа», а Мериса — дядя. Нянька пыталась объяснить ей, что он «дада» — дедушка, но Пуговица мотала беленькой головенкой и упорно стояла на своём: раз «папа Ажей» говорит, что дядя, значит — дядя!
2. Заключение
Мир не очень изменился за эти полтора года. Но напряжённость в секторе постепенно ослабевала: в дэпах потихоньку писали, что противоречия между нашими мирами не такие уж и глобальные, да и население гораздо ближе и в психологическом, и в социальном плане, чем считалось раньше.
Локьё, начав возиться с Лесом, вызвал на «Леденящий» полдесятка подходящих тому по возрасту племянников и всерьёз увлекся воспитанием детей.
Энрек осел на Тайэ, но вел там далеко не отшельнический образ жизни. Он ухитрился влезть в десяток весьма странных историй, и не закончил бы обучение, если бы капитально не обморозился. Болезнь приковала его к постели на полгода, но нервной системе пошла на пользу.
Колин с головой ушёл в политику. В нашу, имперскую. Придуманное нами равновесие требовало, чтобы в Центральных мирах Империи продолжали питать милитаристские иллюзии.
Комкрыла проводил совместные с Содружеством военные учения. Он догадывался, к чему приведёт это странное перемирие. Впрочем, и я уже догадывался, что будет, когда войдёт в силу настоящий наследник крови дома Аметиста — Эберхард Эйбол. Только сформулировать вряд ли бы смог. Истинное знание существует само по себе, вне процессов нашего мозгового вещества. Оно — просто существует. Хотя с трудом сводится к человеческим словам и понятиям. Разве что иносказания выручают…
В целом — понятно было, что с усилением дома Аметиста вся наша система сдержек и противовесов рухнет в одночасье, юг Империи развернётся ядовитыми зубами к своему же центру, а в Домах камня прольётся кровь, которая поглотит большую часть ленивых и слабых.
Но всё это будет потом. И я успею ещё выучиться, разобраться в детях и обеспечить грантскими охотничьими всех капитанов, мечтающих завести на корабле собаку.
Мы отыграли почти два десятилетия условного мира. И ты сам решай для себя, стоило ли это жизней тех, кого уже не вернуть.
Я пока научился всего лишь не ставить вопросы ребром. Потому что истина — не рождается в споре. Она же просто не может быть выражена словами…
Я чувствую теперь, что иначе поступить не мог. Это было бы предательством самого себя. Если бы ты выбрал другое решение — это была бы твоя жизнь и твоё мироздание.
И не надо жалеть о прошлом. Если когда–то ошибся — не повторяй ошибок, вот и всё.
И знай — никто и никогда не сможет предвидеть будущее, если его творцы не закованы в твердь телесных понятий о мире. Мир — сначала тонкое и невидимое, и лишь потом из замыслов и причинных связей рождается твёрдое и способное плакать.
