Искупление грехов (СИ) - Сухов Лео (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Деревню серых мы обходили с юга. Ещё с уступа мы определили, что там были неплохие заросли кустов, заходившие на склон. От кустов до деревни можно было добежать за пару десятков секунд. То ли серые поленились вырубить их в той стороне, то ли кусты успели сами вымахать, но это давало отличную возможность напасть внезапно. Пробираться приходилось, постоянно поглядывая на уступ — где Жесть должен был выставить древко от копья над кустами, если в нашу сторону кто-то пойдёт. Обошлось.
Ближе к вечеру жизнь деревни начала быстро меняться. Селяне всё больше толпились на центральном пятачке. Главный всё так же продолжал покрывать всех женщин деревни, больше напоминая какого-то зверя, чем человека. За это время серые развели большой костёр, на котором готовили собранные в округе коренья.
Жесть присоединился к нам, когда начало темнеть. К этому времени все работы в деревне уже были прекращены, угощение готово, а жители собрались у костра в самом центре поселения. Наш отряд медленно и осторожно стал подбираться по кустам ближе. Наблюдать за серыми стало неудобно — всё моё внимание сосредоточилось на том, чтобы не шуметь. К счастью, серые начали что-то выкрикивать, и наши мелкие ошибки стали не такими заметными.
Когда мы добрались до крайних кустов, в посёлке многое успело измениться. Во-первых, одна из женщин был раздета и лежала на земле, перед костром, а главный застыл над ней с каменным ножом. При этом женщина не была связана, но и не убегала — хотя выла и извивалась так, что было понятно: угрозу для жизни она ощущает немалую. Кстати, это была та самая селянка, что сегодня первой составила компанию главному. Во-вторых, все жители столпились вокруг костра, продолжая что-то ухать и слегка раскачиваться. Главный постоял ещё какое-то время над своей жертвой, а потом опустил нож, остановив его прямо над телом. После чего радостно что-то провякал и указал на привязанного к столбу Лыбу. Поняв, что ему грозит, тот начал дёргаться, но связали его крепко — и тогда наш проводник стал нечленораздельно орать, не мигая и глядя на нож.
— Вперёд! — приказал я, доставая из ножен меч и первым устремляясь на серых.
Нас не ждали. Совсем. Ни главный, ни его бойцы не надевали доспехов и не принесли на пир ничего длиннее кинжала. Они праздновали и собирались вкусно перекусить. Яркий огонь отвлекал от всего, что происходило за оградой деревни, а весёлое уханье не давало расслышать наш топот. Когда мы проломили хлипкий тын и вбежали в круг света от костра, главный как раз вручал нож бывшей жертве — наверно, приказывая применить его к Лыбе.
С размаху я рубанул ближайшего серого, потом — второго. Рядом упало ещё несколько тел, и только тогда над деревней разнёсся визг одной из серых женщин. Кажется, той самой, обнажённой и с ножом. Рядом промчался Нож, на ходу подрубив главному ноги. Тот нелепо взмахнул руками, заваливаясь на землю. Женщина кинулась к Лыбе, выполняя последнюю волю главного самца — но, сделав несколько шагов, с удивлением уставилась на лезвие, вышедшее из её живота. Нож всё-таки успел её догнать.
Я добил вождя, перерезав ему горло, и огляделся, не обнаружив новых врагов в круге света. На земле лежало четверо бойцов вождя, одиннадцать мужчин и девять женщин.
— Где остальные? — хрипло спросил я.
— Сбежали, — ответил тяжело дышащий Суч.
— Ясно. Если увидим — добить, — приказал я и честно понадеялся, что не увидим. Не опустился я до того, чтобы детей резать. Даже серых. — Снимайте Лыбу, дайте ему новый плащ и уходим.
Лыба показал себя настоящим разведчиком — обгадился и потерял сознание. Впрочем, я не был уверен, что смог бы удержаться от опорожнения кишечника, если бы меня собирались есть. Да и в сознании вряд ли остался бы. Так что я решил не смеяться над Лыбой — ровно до тех пор, пока он снова не начнёт задирать нос. Хорошо бы ему так до стены и проваляться в беспамятстве, но за три дня точно придёт в себя.
Задерживаться мы не стали. Запалили в деревне всё, что может гореть, и ушли вдоль гор. По пути были обнаружены три серые женщины. Они отбежали недалеко и попытались спрятаться. Пришлось добивать. Шёл отряд медленно, обходя опасные и подозрительные участки.
На ночлег мы остановились часа через четыре — уже глубокой ночью. Спали мало, костёр не разводили, а в утренних сумерках пошли дальше. Лыба очнулся, но ничего не говорил — просто смотрел в пустоту. Ему немедленно дали воды, и всё с тем же пустым взглядом он сделал несколько глотков. В пути его посменно сопровождали два бойца, поддерживая, если спотыкался, и подгоняя, если начинал идти слишком медленно.
Я упорно гнал отряд вперёд, не давая отдохнуть днём и нормально выспаться ночью. Бойцы поглядывали на меня с недоумением, но я и сам не смог бы им ничего объяснить. В голове постоянно бились слова Скаэна, что нужно обращать внимание на странности. И вот сейчас странности были — вокруг нас было пусто. Началось всё ещё четыре дня назад: до этого и ночью, и днём, и в лесах, и в горах кипела жизнь. Пели птицы, иногда доносился рёв и рычание хищников, а иногда крики животных. И вот уже третью ночь вокруг царила необыкновенная тишина. Понял я это только на привале, который мы устроили рядом с серой пустыней, за которой виднелась кромка леса. За день мы прошли расстояние почти вдвое больше, чем по пути к деревне серых.
— Шрам, куда мы спешим? — не выдержал Эр-нори.
— А ты ничего не заметил? — уточнил я.
— Мы ничего не замечали, — ответил за всех Злобный.
— Всё так же, как и по пути сюда. Разве нет? — уточнил Эр-нори.
— Нет, не всё, — хмуро заметил Жесть. Их слова прозвучали почти одновременно, и теперь остальные бойцы настороженно оглядывались по сторонам. — Не знаю, чёт не по себе мне…
— Тишина, — веско заметил я. — Слышите, как тихо стало?
— Так ночь же… — не понял Холод.
— Ночь, — согласился я. — В первые ночи даже с нашего уступа было слышно, как живут Дикие Земли. А сейчас — тишина. Вот это уже будет четвёртая ночь тишины. Я сегодня весь день вспоминал, когда всё началось.
— Точно! — Злобный засопел. — Я тоже заметил, что тихо стало, но ничего не понял…
— И что это значит? — спросил Эр-нори.
— Откуда я знаю? — удивился я. — Может, и ничего не значит. А может… В последний раз такая тишина в Пуще была до того, как…
— И что теперь? — спросил Холод.
— Напрямик пойдём, — решившись, ответил я. — Прямо между болотом и пустыней. Попытаемся проскочить.
— Но… — попытался возразить Жесть.
И был прерван Ножом:
— Без «но». Шрам приказал.
— Спасибо, — сказал я. — На обход ушло бы два дня, и я не уверен, что они у нас есть. Завтра мы должны быть на Стене. Всё! Спать, первый дежурный — Жесть.
— Но…
— Жесть, — ласково сказал Эр-нори. — Шрам ведь сейчас и на вторую смену дежурного определит. Как ты думаешь, кто это будет?
Ночь опять прошла спокойно. Утром мы выдвинулись на север вдоль самой границы пустыни. Большую часть времени мы старались бежать, наплевав на удушающую жару и усталость. В хвосте отряда двое бойцов попеременно подталкивали вперёд ничего не понимающего Лыбу.
Глава 38
Не знаю, что было бы, если бы я не гнал отряд. Не знаю, что было бы, задержись мы ещё немного. Я даже не знаю, удалось бы нам пересидеть на своём уступе или нет. Мы ещё шли между пустыней и болотом, страдая от жары и влажности, а меня уже охватило какое-то нездоровое возбуждение. И я никак не мог понять, что происходит. И только осмотревшись другим взглядом, осознал, что случилось.
Мудрость вокруг ярилась так, что искры закручивались в вихри, проносясь вокруг с какой-то невероятной скоростью. Стоило мне это увидеть, как я перешёл на быстрый бег, стараясь выбраться к полосе леса. Бойцы отряда не спрашивали меня, что происходит — они тоже почувствовали нечто, что заставило их устремиться за мной. Только дурной Лыба то и дело пытался остановиться, но каждый раз после тычков продолжал бег.
