Искупление грехов (СИ) - Сухов Лео (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
А началось всё с того, что на уступе не обнаружилось нормальных источников питьевой воды. Неподалёку было только заросшее ряской озерцо, питаемое ручьями с гор. Летом озерцо начинало подсыхать, вода застаивалась, а поверхность зарастала тиной. Пить это было нельзя даже с винным уксусом. Мы в первый же день попробовали очистить воду, проливая через ткань — но все наши ухищрения не сработали. Жижа по-прежнему была мутной и пахла тухлятиной. Пришлось искать способ кипятить воду, вот тут-то Нож и вспомнил подсмотренный у опытных бойцов способ прятать костёр в походе. К счастью, Долдон не послушал «полезные» советы на Стене, поэтому в его рюкзаке был обнаружен котелок. После кипячения вода всё равно имела мерзкий привкус и запах, но пока ещё никто не отравился.
Лагерь наш находился за небольшим возвышением, и костёр даже случайно не смогли бы увидеть со стороны. Но мы всё равно подстраховались, маскируя нашу стоянку ветвями сверху и по сторонам. Теперь можно было смело жечь костёр, что ночью, что днём. Хотя днём мы всё-таки не решались — каким бы бездымным он ни был, но запах серые могли и учуять. Поэтому запасы кипячёной воды мы делали после заката и рано утром, в сумерках. В одном из шалашей вечером ставили масляный фонарик и записывали всё, что успели заметить. Стопка наблюдений росла день ото дня, но моё стало первым, которое чего-то да стоило.
Ещё одно интересное открытие сделал на следующий день Злобный. Подсчитав всех обитателей деревни, он пришёл к выводу, что должно быть ещё пятеро взрослых. Потому что мужчин оказалось одиннадцать, женщин восемнадцать, а жилищ — тридцать четыре. А значит, пятеро куда-то ушли. Их возвращения мы и решили дождаться.
На десятый день в жизни серых людей случилось непредвиденное для нас событие. Одна из женщин с пузом прямо с утра, помаявшись по селению и не взявшись ни за одно из ежедневных дел, присела на краю деревни на корточки, будто собиралась сделать дела по-большому, что мы уже неоднократно наблюдали ранее. Но вместо этого внезапно родила. Осмотрев ребёнка, который крикнул всего один раз — ударившись о землю, женщина утянула его в один из шалашей, вывесив на нём окрашенный красным кусок кожи. Больше она из шалаша не выходила, а еду ей оставляли рядом.
Ещё четыре дня наблюдений — и стало понятно, что скоро придётся возвращаться назад. Сколько бы мы ни экономили еду, но запасы подходили к концу. Ещё десять дней можно было просидеть в своём укрытии, но тогда припасов на обратную дорогу не осталось бы совсем. Что можно есть из растений Диких Земель, мы не разобрались — поэтому было решено через четыре дня уходить назад на Стену.
Глава 37
Касан тяжело опустился в новое компьютерное кресло и надел виртуальный шлем. Мир на месте не стоял и менялся, а он — старел. Ходил на опостылевшую работу, делал ненужные дела и верил, что когда-нибудь всё это закончится. Оно и закончилось ровно в шестьдесят лет. Правительство, конечно, дважды меняло срок выхода на пенсию, но Касан всё-таки догнал своё счастье. Первый день свободы — и первый день настоящей жизни, когда ты принадлежишь лишь самому себе, а тебе за это ещё и приплачивают. Купленные заранее виртуальный шлем и новое кресло — с массажем и поддержкой спины — стали отличным предпенсионным подарком.
«С любовью от Касана — Касану!» — улыбнувшись, подумал он.
Старые игры завершены. Аккаунты закрыты, вещи распроданы, деньги выведены и уже потрачены. Новая игра и новый мир, про которые он только читал в последние месяцы, ждали Касана. Им он готовился посвятить лет пять своей жизни. Ему ещё будет чем заняться, если всё пройдёт удачно. Недаром же люди в современном мире дотягивают до сотни. В ожидании свободы и счастья Касан даже вес слегка сбросил, записавшись на лечебный курс физической культуры.
Виртуальный шлем лежал в руках, а Касан никак не мог решиться его надеть, как будто внутри что-то говорило ему:
«Подожди, Касан, оглянись на прожитую жизнь!».
И, к своему величайшему удивлению, он прислушался. Перед глазами проскочили картины из детства, издевательства в учебках, попытки построить «нормальную» жизнь, поступление в лекториум и учёба, не принесшая ни радости, ни знаний. Лица родителей он вспомнить не смог. Перед глазами вставали те родители, которые были в детстве, а потом светлые образы отца и матери изгоняли его из отчего дома. Затем Касану вспомнились все три места работы. Перед глазами проплывали документы… стопки документов… целые армии документов. Иногда мелькал монитор терминала. Редко. А ещё был последний начальник — его Касан помнил. Более того, его имя он не забудет никогда — Нойги Салион Креанто.
Сколько Нойги попортил крови Касану в детстве, столько же Касан выпил из него за последний год. Уничтожать Нойги как начальника оказалось на удивление упоительно. Смешнее всего было то, что бывший мучитель Касана так и не вспомнил. Не удосужился заглянуть в личное дело. При этом Нойги с первого дня в компании расхваливал себя на все лады: к подчинённым он будет внимателен и заботлив, к провинившимся строг. И при этом не проверил личные дела? И какой же это «хороший руководитель»?
Касан был неумолим. Десять лет работы в компании дали ему такой авторитет и знание процессов, что у Нойги не осталось ни шанса. Отрытый бунт Касан поднимать не стал — здраво расценив, что заменить и уволить его самого руководству гораздо проще, чем нового босса. Шансов победить впрямую не было — и тогда он составил хитроумный план. Саботаж! Сначала тихий, почти незаметный — неизменно приводивший к разбирательствам на высшем уровне. Затем более открытый, наглый и прямолинейный — грозивший серьёзными последствиями.
Касан рисковал своей пенсией. Впервые за многие годы он пошёл ва-банк. Вновь увидев Нойги, Касан осознал, что не может оставить своего давнего обидчика безнаказанным. Он давно позабыл имена всех мучителей и до, и после Нойги. Но вот его запомнил. И ещё Касану нравился риск: было приятно идти по самой грани — иногда оказываясь так близко к провалу, что вывернуться удавалось в последний момент.
Самое смешное было в том, что даже на неприкрытый саботаж со стороны Касана коллеги закрывали глаза. Гораздо проще было всё валить на новое руководство — неопытное и чересчур активное. Другое дело — если дать начальству освоиться, завести друзей, заработать репутацию. Но Касан не собирался давать старому обидчику ни шанса. И он победил: месяц назад Нойги с позором был снят с должности — с соответствующей записью в личном деле. Касан помнил взгляд, которым бывший мучитель — и теперь уже бывший начальник — обводил отдел, пытаясь понять, чем он заслужил такое отношение и такую судьбу. Но на Касана он так и не посмотрел.
В памяти неожиданно всплыло лицо отца. Не того, которого Касан помнил из детства, а того, который выставлял его из дома. Старого военного, прослужившего всю жизнь своей стране. Морщины у глаз, седые волосы и разочарование во взгляде и в голосе, а ещё неисчерпаемая усталость:
«Ты даже постоять за себя не можешь. Касан, ты вообще ничего не хочешь от жизни. А мне так нужна была опора на старости лет… И мне, и маме. И как я могу на тебя опереться? Как ты стал моей самой большой ошибкой? Уходи, Касан! Попробуй жить своим умом. Может быть, тогда… А если нет, то лучше на тебя и не надеяться».
«Вот и не надо надеяться, папа! Не надо!» — мысленно ответил ему Касан, а ведь тогда, много лет назад, он промолчал. Зато теперь всё-таки сделал то, чего хотел от него отец — отомстил. И сейчас его бывший мучитель сидел без работы, теряя баллы на пенсию, а он, Касан, наслаждался заслуженным отдыхом. Враги повержены, и наступила справедливость!
Касан решительно надел на голову виртуальный шлем. Кольнули контакты, обрабатывая мозг — и через секунду тело исчезло. Касан висел в пустоте, а на него надвигалась огромных размеров заставка новой игры. Треугольник загрузки быстро заполнялся, мигая зелёным. Откуда-то издалека донёсся мелодичный голос:
