Филумана - Шатилов Валентин (мир книг txt) 📗
Я пытаюсь обнять свое сокровище, но – кстати о золоте! – правая рука моя до сих пор отягощена тяжеленной торбой, которую я вернула-таки во время своей второй лихой экспедиции.
– У-у, проклятое! – бормочу я, пытаясь побыстрее распутать узлы веревок, намотавшихся на ладонь. – Не зря говорят, что золото – причина всех бед людских!
Михаил забирает у меня торбу, опускает вниз, на пол, и сообщает: – У нас гость.
Это еще что за новости? Не хочу я никаких гостей.
Но возмущаться бессмысленно, и я только уточняю: – Кто такой?
– Твой знакомец по Вышеграду – турский князь Карпищев.
– А, этот толстяк Володимир…
– Добавь еще – и пьяница. А уж женолюб! Но сейчас он очень занят. Выслушивает рассказ о твоих новых подвигах.
Да, теперь я и сама слышала. Судя по ощущениям князя турского, его седалище располагалось на простой жесткой лавке, а локти опирались на непокрытый деревянный стол. Где же это он? Похоже, в нашей гриднице. Слушает, набычась, раскрасневшегося Никодима, который восторженно повествует о будто бы случившейся в иных мирах моей битве с чудовищами, тщившимися, да не смогшими отвоевать даже малую толику моих богатств.
Князь Карпищев напряженно размышлял: верить или не верить? С одной стороны, больно уж все сказочно… А с другой – про эту девку еще и не такое рассказывают. Да вот взять хотя бы и поручение царова величия – мало за кем специальное приглашение в Вышеград направляют. Да еще и с князем-посыльным. Оно, конечно, на царевы поручения грех обижаться – государева служба она служба и есть. Приговорил цар князю быть посыльным – так то и будет Но все ж таки к девке ехать с поклоном – это как-то для рода Карпищевых обидно.
Мне стало зябко и захотелось спрятаться с головой под одеяло. Только приглашения в Вышеград мне сейчас и не хватало. «Штирлиц ничего хорошего не ждал от срочных вызовов в ставку фюрера…» А учитывая, при каких обстоятельствам мы расстались с царовым величием в прошлый раз, – так и вовсе…
– А зачем турский князь пожаловал, знаешь? – спросила я Михаила.
Тот в сумраке едва заметно пожал плечами: – Сказывал – по важному делу. А что за дело – то, мол, самой княгине скажет.
– Царово величие меня в Вышеграде видеть желают, – сообщила я.
– Одну? – напрягся Михаил.
– Вроде да.
– Это что еще за новости! – возмутился мой дражайший супруг. – Как можно мужнюю жену куда-то одну звать? Хоть и к царову двору! Неприлично это. Даже и царову величию неприлично.
– Ох, боюсь, не до приличий нам сейчас… Стыд, как говорится, глаз не выест. А вот с палачом мне бы в Вышеграде повстречаться не хотелось.
– Натальюшка, опомнись! Ты что такое говоришь! – забеспокоился Михаил. – С палачом! С чего вдруг? Ты что – преступница? Беглая душегубка? За что тебя с палачом встречать? Да и потом, если бы пар хотел тебя покарать, разве он выпустил бы тебя из Вышеграда в тот раз? А он выпустил! И на княжение сесть милость им была дарована!
– Да уж, дарована. Правда, после дарования он планировал меня убить. Руками моего злейшего врага, лыцара Георга. Так что милость эта мыслилась пустой формальностью. А вот то, что после неудачного покушения цар выпустил меня из Вышеградского кремля живой и здоровой, – это, конечно, его недоработка. Следствие растерянности.
– Натальюшка, что ты так на него? Цар – столп, оплот порядка! Зачем ему князей своих изводить?
– Поеду – может, и узнаю… Если дойдет до разговора. Если меня сразу не порешат по прибытии в столицу.
– Тем более я тебя с такими мыслями одну никуда не отпущу. И даже к царову величию на уединенцию приду с тобой. Ведь мы все-таки…
– Не муж и жена в царовых глазах, – напомнила я. – Мы же обсуждали это с тобой. По минутам сверяли наши воспоминания. Ну не дал он согласия на наш брак! Не прозвучала царова воля!
– Но ведь и не запретил?
– Кто его знает… Одно тебе скажу: ни с тобой, ни без тебя я в Вышеград ехать не хочу. По-моему, это ловушка. Ладно, давай спустимся к князю Володимиру. Не зря же человек в такую даль тащился – пусть выполнит возложенную на него миссию.
– И повелел цар, – велеречиво говорил Володимир, – передать княгине Шагировой грамоту, собственноручно подписанную.
Он на секунду отвлекся от созерцания видимых частей моей фигуры и полез за пазуху. Доставать скатанную трубочкой грамоту было неудобно. Склоненная шея турского князя побагровела, дыхание стало шумным.
– Вот, – наконец сообщил он, выволакивая на свет божий матерчатый чехольчик. Развязал тесемки и торжественно вручил бумажный свиток.
Я приняла царову волю, скромно потупившись, как и подобает добродетельной княгине.
Развернула. Витиеватая вязь строчек запрыгала перед глазами: «Повелеваю… не позжее серпеня месяца сего года… прибыть…» – А какой сейчас месяц? – спросила у Михаила. – Червень, – одними губами ответил тот.
– Ну, значит, время есть.
– Но он уже кончается, – возразил Михаил. – Каких-тотри осталось. г.,
– А что нового в Вышеграде, дорогой князь? – повернулась я к Карпишеву.
– О, много нового! —приосанившись, сообщил Володимир.
В его мозгу замелькали довольно интимные воспоминания о встреченных в столице женщинах и посещенных кабаках, но сообщил он мне, конечно, не о них: – В Вышеграде сейчас многолюдно. Почитай, все князья сейчас там. Да многие со своим лацарством. Пиры – горой! Веселье! Винцо, правда, подорожало…
– А чего так многолюдно вдруг стало? – продолжала допытываться я.
– Да так, – заморгал недоуменно князь Володимир. – Съехались все…
– А причина съехаться была? Может, их всех, как меня, царовой волей вызвали?
– Не-е! – замотал головой царов посланец. – Как вас, скажете… Да так, как вас, княгинюшка, на моей памяти никого не вызывали! Это ж надо – турского князя посылать!…
Прорвало мужичка все-таки. Не утерпел, пожаловался на обиду, нанесенную ему царовым величием.
– За другими если и посылали кого, так только рынд. А то, может, и простых лыцаров, что несут службу при Вышеградском кремле!
Значит, все-таки посылали за другими. Не так помпезно, как за мной, но не сами вдруг князья в столице собрались. Собрали их. И уж не я ли тому собранию причина?
– Да, мне оказана большая честь, – глубокомысленно покивала я. И вдруг всплеснула руками, будто только что додумалась. – Но как же вы, князь? Все там, в Вышеграде, а вас отправили ко мне? А потом все-таки в Вышеград вернетесь? Или теперь уж в Туре остаться придется?
– В Тур-то я, конечно, заеду, но долго оставаться там не буду, – хитро глянув на меня, заверил князь Володимир,
Пожевал губами и —решился. Склонился доверительно, сообщил конспиративным шепотом новость, которую я давно знала, поскольку она давно вертелась у него в голове: – Возьму в Туре свою дружину, кое-кого из особо доверенных лыцаров и опять отправлюсь в Вышеград. Царово величие там смотр устраивать надумал. Потому и собирает всех!
– Вон оно как! – ахнула я. – Так, может, и мне прихватить свою дружину, когда к царову величию поеду? Карпишев нахмурился в раздумьях:
– Нет, княгинюшка, не надо. В Вышеград же не всех с дружинами собирают. Вам же в грамотке ничего про дружину не прописали? Вот, значит, и не надо! Да и не бабье это дело, простите уж, княгинюшка, с дружинами таскаться! У вас вон для этого супруг есть! Да и не только для этого! – И князь Володимир радостно захохотал, вполне удовлетворенный своей шуткой. Я выждала, покуда он отсмеется, и с грустным вздохом сказала: – Так-то оно так, но только моему супругу вообще никакого приглашения в Вышеград не было – ни с дружиной, ни без нее…
– Как не было, почему? – встрепенулся Карпищев, – Неужто забыли? Ты, Михаил, этого дела так не оставляй! Ежели княжеские фамилии начнут забывать – это куда ж все тогда покатится? Сегодня одного князя помянуть забудут, завтра другого, а послезавтра и вовсе даже и Правь не вспомнят? Нет, нельзя так! Да я первый царову величию челобитную подам. Как это – смотр и без кравенцовского князя?!
