Времена не выбирают - Мах Макс (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗

Как и предполагалось, он вышел там же, где и вошел, – в восьми километрах к западу от Виченцы. И со временем, как тут же выяснилось, паучники почти угадали. Обещали ночь – между полуночью и двумя – а получился вечер, но тоже неплохо. Уже смеркалось, и его появление никто, похоже, не заметил. Впрочем, «похоже», «может быть» и прочие «возможно» – это не наш метод. Поэтому Урванцев тут же двинулся в путь. Не побежал, естественно, хотя и хотелось, ведь ничто человеческое ему было не чуждо, а пошел. Бегущий человек бросается в глаза, идущий – просто идет.

Часа полтора, держась в тени рощ и садов, стараясь не выходить на открытые пространства и, естественно, избегая встреч с людьми, Урванцев огибал город по плавной дуге с запада на юг и, в конце концов, уже действительно ночью, вышел к автостраде, имевшей все признаки нормального междугороднего шоссе. К этому времени он успел уже многое увидеть и, что важнее всего, рассмотрел в свете придорожных фонарей нескольких аборигенов, пересекшихся с ним в пути. Получалось, что переодеваться ему пока не надо. Во всяком случае, спешить с этим было некуда. Серые брюки Урванцева, его светло-коричневые туфли и голубая рубашка в глаза бросаться не должны, и, следовательно, с переходом на аутентичную «форму одежды» можно было повременить. Актуальным сейчас было не наследить и убраться из окрестностей Виченцы как можно быстрее и как можно дальше.

Вообще-то могло быть и хуже. Во всяком случае, Урванцев, исходя из личного опыта и принципа «готовься к худшему» предполагал, что его ожидает более увлекательное приключение. Однако, по первым впечатлениям, мир этот оказался вполне себе вегетарианским – ни тебе патрулей с собаками, ни барражирующих в небе геликоптеров с оптикой и электроникой, выщупывающей во тьме беглеца, ни блокпостов. Он, естественно, иллюзий не питал и понимал, что, скорее всего, переход его уже замечен и, если не сию секунду именно, то уж в ближайшие часы точно, начнется гон. Тем не менее пока все шло штатно, и это внушало некоторый, пусть и очень осторожный, оптимизм. Все-таки бывали у Урванцева в жизни ситуации и позабористей. Такие, когда действительно было не до смеха. И не до жиру тоже. Из Буэнос-Айреса, например, лет уже пятнадцать тому назад, он едва ноги унес. В буквальном смысле. Так бежал, что незаметно оказался в Лиме, и сам потом толком вспомнить не мог, как это у него вышло. А уж настрелялся тогда, что называется, на всю оставшуюся жизнь. Так много стрелять Урванцеву не приходилось со второй пуштунской компании, но тогда, в Табакакаре и у Кветты, [86] он был молодым строевым командиром и любил это дело, чего уж там! Особенно из пулемета… Но на этот раз стрельбы не будет. Таков приказ, а приказы, как говорится, не обсуждают.

За час наблюдения из придорожных кустов за большой бензоколонкой, на которую Урванцев наткнулся всего в паре километров от того места, где вышел на автостраду, он узнал еще больше нового и поучительного как об этом мире в целом, так и о людях, его населяющих. Но главное, он присмотрел себе подходящую фуру и спустя еще минут десять уехал на ее крыше в никуда, которое на рассвете обернулось просыпающимся к трудовым будням Миланом. Вот это было удачно, потому что Милан и здесь оказался большим промышленным городом. К тому же он был битком набит – вероятно, в связи с летними вакациями – праздношатающимися толпами туристов со всех концов земного шара. Во всяком случае, Кирилл видел несомненных негров, японцев и корейцев, слышал английскую, немецкую и арабскую речь. В общем, Вавилон или Интернационал, кому что нравится, но одно было ясно, продержаться в таком городе сутки, пусть даже без денег и документов, задача не то чтобы уж совсем простая, но для человека с квалификацией Урванцева и не слишком сложная.

Немного побродив по городу, то неторопливо фланируя в медлительной толпе, то поспешая с умеренной прытью, как бы по делу, там, где идти медленно означало привлечь к себе внимание, он окончательно успокоился по поводу того, не выбивается ли из привычного для окружающих людей фона. Выделяться ему было нельзя, но здесь вроде бы все – тьфу-тьфу-тьфу – обстояло нормально. Костюм его – спасибо экспертам – от принятого здесь стиля действительно практически не отличался, удобно расположившись, не выпирая, в широком диапазоне национальных, возрастных и социальных подстилей, представленных на улицах, что называется, в ассортименте. Итальянский, на котором говорил Кирилл, тоже оказался вполне приемлем, учитывая тот факт, что, судя по акценту, Урванцев был то ли русским, то ли немцем – в зависимости от того, кем он сейчас хотел быть, а рыжеватые блондины с серо-зелеными глазами были не редкостью практически по всей Европе, не исключая, естественно, и Северную Италию. Впрочем, его прогулка имела и другие цели. Таскаясь туда-сюда по городу, Кирилл был предельно внимателен ко всему, что попадало в поле зрения, а видел он, несмотря на праздный, «рассеянный» взгляд из-под полуопущенных век, много больше, чем мог бы увидеть обычный человек. Ни одна мелочь не ускользала от него, ни одна деталь не могла остаться вне сферы его профессионального интереса. Кирилл изучал этот новый для себя мир. Учил, так сказать, уроки. Учился.

Наконец, оглядевшись и придя к выводу, что готов к активным действиям, Урванцев виртуозно, как делал большинство подобного рода дел, сыграл в профессионального карманника и к середине дня был уже вполне финансово состоятелен, позаимствовав приличную сумму наличных из портмоне, которые «нечувствительно» изъял из карманов и сумок незадачливых туристов. Впрочем, тут тоже имелась свои тонкости. Держать при себе украденные вещи долго он не хотел, но и выбросить сразу не мог тоже. Во-первых, было любопытно взглянуть на местные документы и кредитные карточки, которые, оказывается, использовались здесь точно так же, как и дома. А во-вторых, со всего этого следовало стереть свои отпечатки пальцев. Но и уединиться в городе, переполненном людьми, не так-то просто. Так что Урванцеву пришлось изрядно попотеть, но дело того стоило, так как в результате он не только стал обладателем необходимой суммы денег, но и разобрался вчерне с системой идентификации личности, принятой в этом мире, и с кредитно-финансовыми инструментами, имевшимися в распоряжении его обитателей.