Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (версия книг TXT) 📗
Противник показался скоро — едва мы успели приглядеться к местности, как где-то справа от нас, с запада, между деревьями замелькали форменные шапки армии Южного Альянса. Любых военнослужащих Альянса легко распознать по их большим шапкам. Нам трудно понять, зачем они тратят средства на дорогие и бессмысленные головные уборы, когда эти средства можно было бы потратить на лучшую защиту или более удобную и разнообразную форменную одежду. В нашей армии похожие шапки носят только высшие офицеры и только на парадах и других церемониях, но у них тогда и всё остальное соответствует: специальные парадные мундиры, украшенное оружие… Нет уж, это точно не по мне — носить на такой жаре, как здесь, плотную и довольно тяжёлую шапку, которая ни от чего не защитит. Куда лучше лёгкий и удобный головной платок, на который в любой момент можно надеть каску! Кстати говоря, наши каски как раз были у нас на головах, и через несколько секунд это нам очень пригодилось…
Патруль двигался неспешно, по сторонам почти не оглядывался, они смотрели в основном себе под ноги и реже — куда-то вперёд по ходу движения. Я подумал тогда, что экипаж авианосца наверняка уже тщательно обыскал этот остров, и моряки не ожидают встретить здесь что-то враждебное, поэтому относятся к своему хождению как к бесполезной, но неизбежной рутине. А такая беспечность на войне обходится очень дорого… Когда враг оказался прямо перед нами, стало ясно, что их на одного больше, чем нас — то есть пять человек. Посередине — по центральной тропе — шёл один — младший офицер, а по каждой из боковых тропинок шли по двое матросов. Их винтовки висели за спинами, а у офицера на поясе я разглядел ножны с мечом. В тот момент я припомнил легенды, которые слышал о малаянских мечах. Реформа, проведённая в их войсках перед самой войной, лишила большинство офицеров Альянса такого холодного оружия, но те, кому его всё же оставили, получили улучшенные мечи — вот про них много чего рассказывают. И ещё у меня мелькнула мысль, что мы могли бы просто пропустить патруль, а затем продолжить свой путь в поисках лагеря. Всё-таки врагов многовато и они, сопротивляясь, могут наделать шуму… Тем не менее, я решительно поднял свою верную «фергу» к плечу. Первый выстрел положено делать командиру, поэтому я аккуратно прицелился в грудь одного из матросов, который шёл по дальней от нашей засады тропинке, и плавно нажал на спуск.
Есть расхожее представление, будто в первый раз убить человека трудно, даже когда это вражеский солдат и он противостоит тебе в бою. Стереотип такой придумали слюнтяи и он далёк от истины! В бою ли, в засаде или в какой-то другой обстановке, но раз ты на войне и в руках у тебя оружие, нужно действовать решительно и без промедления. Какие-либо размышления и колебания не должны подавить выработанный тренировками рефлекс: прицелься и стреляй, когда перед тобой враг! Ведь если опоздаешь хоть на мгновение, рискуешь уже никогда больше не размышлять, потому что враг может опередить тебя. Так и в тот момент: знакомые и привычные с учёбы в академии звук выстрела и отдача приклада в плечо лишь добавили мне храбрости и решимости, и заметив только, что противник мой дёрнулся и начал валиться на бок, я перевёл прицел на следующего, который едва ещё успел пригнуться и повернуть голову на хлопок моей винтовки, и через мгновение моя пуля поразила и его — только в бедро — я решил оставить этого в живых и допросить. Приглушённые хлопки раздавались справа и сверху от меня — это вели огонь мои товарищи. С ближней к нам тропинки всё-таки раздалось два выстрела, погромче наших, они были сделаны наугад, обнаружить наши позиции и открыть прицельную стрельбу патрульные не успели. Когда стрельба затихла, я покинул своё укрытие, подав сигнал и остальным выходить, но вдруг тот самый матрос, которого я ранил в ногу и который должен был валяться без сознания от шока и истекать кровью, увидев нас, привстал и бросил в нашу сторону гранату. Он был слаб и бросил её неудачно, она упала и взорвалась, не долетев до нашей линии, где-то справа от меня. Я почувствовал сильный удар в голову и получил лёгкую контузию: в глазах у меня потемнело, голова громко загудела, а правое ухо словно заткнули звенящей пробкой. Из-за контузии я не успел помешать Муштаку, который быстро и почти навскидку выстрелил в раненого матроса. Он действительно отличный стрелок! Бой в итоге получился скоротечный и все пять вражеских патрульных были убиты. Моя каска оказалось помятой прилетевшим в неё осколком. Муштак тоже принял на свою броню и каску несколько осколков, но отделался синяками: граната взорвалась слишком далеко. Нанда-Кир наспех перевязывал себе ногу чуть выше ботинка — смешно сказать — его задело отскочившей от дерева щепкой. Боги хранили нас!
Кинчи-Кир слез (спрыгнул!) со своего дерева, целый и невредимый. Мы прошли вперёд и осмотрели вражеские трупы. Да, это были военнослужащие флота Малайны, среди которых один носил знаки отличия младшего морского офицера. Я уже отметил, что у всех малаяцев были с собой винтовки, а у офицера ещё и меч. Винтовки Альянса отличаются от наших тем, что имеют два режима стрельбы: одиночным и парным огнём, на последнем расходуется сразу два патрона — один за другим — и при нажатии, и при отпускании спускового крючка. Предназначен этот режим для того, чтобы пробивать лёгкую противопулевую защиту. Наличие двух режимов усложняет конструкцию оружия а, значит, ухудшает главную его характеристику — надёжность. Я бы в любом случае предпочёл одну пулю за каждое нажатие на спусковой крючок — как у «ферги».
Практически всё стрелковое оружие, которым вооружались армейские части и даже обычные стражники селенитов, стреляло длинными очередями, как скорострельная пушка. Стрельба одиночными тоже предусматривалась, но предпочтение отдавалось именно непрерывному потоку пуль. Это ещё одна загадка или странность канувшего в Лету человечества, ведь такой стрельбой трудно управлять, особенно когда держишь оружие в руках без упора: из-за отдачи прицел сбивается, а в групповом бою легко невзначай задеть своих же товарищей, например, в результате рикошета. Я не говорю уже о расходе патронов, нехватка которых в неподходящий момент может стать роковой. Для того, чтобы поливать противника плотным дождём из пуль, у нас применяют автоматические скорострельные пушки малого калибра, которых существует достаточное разнообразие — от тяжёлых корабельных и авиационных, до таких, которые можно носить с собой как винтовки. Но автоматическая пушка поражает противника на дальних и средних дистанциях, с ней не бегают по окопам и замкнутым помещениям, её не приложишь к плечу, особенно в положении стоя… то есть если приложишь, так с ней и упадёшь, как только она начнёт у тебя стрелять… За минуту боя самая лёгкая скорострельная пушка отстреливает примерно полталанта патронов. Сколько же патронов нужно было носить с собой в расчёте на то, что бой может затянуться?.. Если даже учесть, что селениты были в среднем крупнее и, возможно, сильнее нас, вес боеприпасов получается запредельным. И это без веса самой пушки и остальной положенной солдату экипировки! Снаряжённый магазин «ферги» весит ровно столько, сколько флотская кружка, полная горячего шоколада, и стрелок обычно берёт с собой три таких магазина. Как ни крути, а древним любителям пострелять очередями приходилось таскать на себе весьма немалый груз боеприпасов только для того, чтобы повоевать им пару-тройку минут.
К поясу офицера узким ремешком крепились ножны с малаянским мечом — тут я впервые смог взять в руки и подробно рассмотреть это холодное оружие, про которое ходит столько легенд. Вынужден разочаровать тех, кто верит этим легендам: меч вовсе не украшен драгоценными металлами и камнями, а его лезвие изготовлено из самой обычной стали и плохо отполировано. Говорили, будто таким клинком можно перерубать лезвия наших мечей, но я не стал проверять, хотя мой меч был при мне — привязан за моей спиной. Уверен, это тоже байки. У офицера имелся и прибор связи, но он оказался прострелен. Нам повезло, что мы заметили патрульных первыми… Тяжёлого вооружения у этих моряков не было, да патрулю оно и не положено. Я обратил внимание на то, что все убитые выглядят старше меня, но не старыми — мы прервали эти жизни в середине их третьего возраста. Очевидно также, все они соответствовали самым высоким призывным стандартам. Мне сразу вспомнились рассказы о «костяных солдатиках». Никто у нас не имеет понятия, откуда Альянс их набирает, тем более, что здесь передо мной малаянцы, которых этого возраста должно остаться совсем немного. Неужели их инженеры смогли наладить производство живых людей, как они научились делать гомункулов?.. Но гомункулы не полноценные люди, это вообще не люди, это биомашины, и сделать таким же способом человека так, чтобы он не отличался от рождённого женщиной, невозможно!
