Воскресное утро. Книга вторая (СИ) - Алексеев Михаил Николаевич (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Мы и в таком случае победим. Однако тогда Германия потеряет независимость. В отличие от их потенциальных союзников. Это кнут. Пряник — сохранение Германии и восстановление взаимовыгодных отношений с СССР. И мы не претендуем на территории, не занятые Красной Армией на момент подписания мирного договора. В Европе пусть сами разбираются, кто хозяин, а кто слуга. За свою свободу нужно было сражаться, как сражался советский народ.
Товарищ Берия! На Вас донесение этой информации до Главы временного правительства Германии.
Второе. Товарищ Антонов! Что у нас с наступлением с плацдармов? Сдвиньте сроки начала на…. 19 ноября.
Это будет аргумент для господина Бека и особенно для британцев и их людей в Германии.
Сколько там от плацдармов на Висле до Берлина? Кажется, около 350 км по прямой. То есть одна стратегическая операция, и Красная Армия выйдет на ближайшие подступы к столице Рейха.
Третье. Нам нужно предать огласке всю эту закулисную возню за спиной СССР и США. Причем желательно сделать так, чтобы эту информацию мир узнал из американских газет. А мы же откликнемся на эту весть нотой в адрес Великобритании, угрожая выйти из коалиции, что не понравится именно США, потому что еще весной этого года мы передали американскому правительству предложение об участии СССР в войне против Японии после победы над Германией.
Мы мало сможем помочь в их войне на море, к сожалению, мы не имеем соответствующего надводного флота. Зато на суше, на азиатском ТВД мы будем доминировать. Это один плюс, которого янки лишатся по прихоти британцев.
Второй плюс, которого из-за сепаратного мира они лишатся, — это то, что британцы не смогут отправить на Тихий океан флот метрополии.
Война против СССР заставит их держать возле островов.
Кстати, товарищ Антонов, подготовьте мне две справки.
Первая: поставки какого оружия и в каких объемах мы можем увеличить китайским товарищам? Нужно усилить работу над ослаблением Квантунской Армии.
Вторая: возможности нашего Тихоокеанского Флота в проведении и обеспечении десантных операций на Сахалине и Курилах. Что есть сейчас и что нужно иметь для успеха. И что мы можем сделать для усиления Флота и в какие сроки.
Вернемся к вопросу огласки информации о сепаратном мире. Еще одним последствием этого, возможно, станет отставка ряда лиц в Британии, замешанных в переговорах, и ослабление английского влияния в правительстве Германии. Поэтому надо подсказать господину Беку, чтобы он не зевал. Если, конечно, он хочет быть Главой свободной и независимой Германии.
5 ноября 1942 года. Берлин.
Граф фон дер Шуленбург обедал в любимом кафе на Вильгельмштрассе. Все было как обычно. За исключением того, что за соседним столиком сидели двое мужчин в свободных костюмах и шляпах с совершенно невыразительными лицами. Они не пили кофе и не обедали. И даже не курили. Они внимательно следили за всем происходящим вокруг графа в готовности действовать, оберегая его от любой возможной опасности. С недавних пор такие люди стали тенями графа. И он уже стал к ним привыкать. Пост и время обязывало.
— Господин граф! — отвлекла Шуленбурга от мыслей официантка, обслуживающая его. — Для Вас заказали вот это!
И официантка, смущаясь, поставила на стол чашечку кофе. Смущалась она, потому что знала, что граф не любит кофе с молоком, а именно оно было в чашечке.
— Кто заказал? — уточнил граф, оглядывая посетителей кафе.
— Вот, — официантка повернулась в сторону столика в углу и растерянно продолжила, — там господин сидел.
— Хорошо! Благодарю! Посчитайте мне и этот кофе, — улыбнувшись юной барышне, приободрил ее граф.
— Господин оплатил кофе, — уточнила девушка.
— Тогда еще раз Вас благодарю, — и граф отпустил официантку.
В этот день он закончил свои дела раньше обычного. В 19 часов в парке у него была назначена встреча, которой он с тревогой в душе ждал уже почти неделю.
На аллее все было, как и всегда. Навстречу попадались старушки, идущие парами и оживленно беседующие на темы, в основном связанные с войной и с родственниками. Иногда попадались молодые мамы с детскими колясками, смотревшиеся как нечто чуждое и удивительное в это страшное время.
«А жизнь идет!» — удовлетворенно отметил про себя Шуленбург, глядя в след одной такой матери.
На крайней скамейке аллеи традиционно играла в шахматы пара стариков.
«Точно! Как будто и нет войны! И англичане бомбить Берлин после смены власти перестали. А русские никогда жилые кварталы и не бомбили», — продолжил размышлять граф, подходя к клумбе, которой аллея и заканчивалась.
Человека из Москвы не было. И тут его окликнули.
— Господин! Не рассудите ли нас, стариков, чье положение, по Вашему мнению, более предпочтительно? — обратился к нему один из шахматистов, сидевший спиной к охране министра.
Шуленбург повернулся к играющим и сделал несколько шагов, подходя к скамейке.
— Мой товарищ утверждает, что его преимущество неоспоримо и есть смысл мне сдаться и начать новую партию, — продолжил старик.
Только теперь граф понял, что ему знаком этот голос. Хотя ранее человек, обладавший им, выглядел гораздо моложе.
Граф взглянул на свое сопровождение и легким взмахом руки дал понять, что все в порядке и охрана может расположиться на соседней скамье.
— Ну, я бы не стал делать такого однозначного вывода, — подыгрывая связнику, ответил Шуленбург, оценивая положение на шахматной доске.
— Я тоже так считаю, — ответил ему собеседник, двигая пешку на правом фланге. Мое руководство помнит о том, что Вы оказали нам услугу, а мы предоставили Вам шанс. И будет обидно, если этот шанс новым германским руководством не будет использован в интересах обеих сторон.
— Не все в наших руках. У людей, представляющих интересы Англии, есть количественное преимущество. К тому же они не стесняются ссылаться на своих покровителей. На нашей стороне люди, знающие СССР еще до войны, и те, кто уже побывал на Восточном фронте. Я бы назвал их «практиками». С той стороны — «теоретики». Но их, к сожалению, больше. А мы не можем допустить раскола.
Я думаю, вот эта ладья предпочтительнее будет смотреться на этой вертикали.
— Вы думаете? Хотя… может быть. Давайте попробуем что-нибудь сделать с этой ладьей.
Есть просьба донести до господина Бека, а через него и остальным, гм… товарищам, что в случае отказа от мирных переговоров с СССР Германия однозначно потеряет суверенитет. Это будет платой за жизни советских солдат и офицеров. А нам хотелось бы их сохранить. У нас большие, очень большие планы на мирную жизнь.
— Я считаю необходимым усилить давление на фланг. Например, слоном.
У нас очень узкое поле для маневра. Видите, даже бомбежки английской авиации прекратились.
— И слоном тоже. Давить так давить!
Такое развитие событий прогнозировалось. И поэтому я уполномочен сообщить Вам, что в ближайшие две недели с нашей стороны будут предприняты меры по усилению позиций вашей фракции. Кроме того, через средства массовой информации некоторых государств будет проведена акция по дискредитации ряда ваших противников. Вам нужно быть готовыми сменить их на постах своими людьми.
— У нас что-то получается! Похоже, Вы с противником поменялись местами — теперь ему нужно помогать!
Я передам информацию. Но все в воле Господа нашего!
— Шах! У нас говорят: «На Бога надейся, а сам — не плошай»!
— Слышал эту поговорку в бытность службы в Москве.
Ну что, мне помогать Вашему товарищу-сопернику?
— Нет уж! Раз союзники, то союзники до конца! Кстати, это хорошая немецкая черта! А товарищ переживет. Шах!
Через две минуты партнер положил своего короля. Все участники партии пожали друг другу руки, и министр неторопливо направился в обратный путь.
6 ноября 1942 года. Берлин.
— У нас три варианта. Вариант первый: мы принимаем негласное, пока негласное, предложение русских и подписываем капитуляцию и перед ними, и перед их союзниками. Условия которой пока нам неизвестны. Слова, переданные через их агента, таковыми юридически не являются. Теоретически наша позиция для торга об условиях этой капитуляции на сегодняшний день не так плоха. Наши войска сейчас еще занимают часть советской Украины и Молдавии. Но против этого варианта негласно выступают их же нынешние союзники, что для них является совершенно естественным. Англия всю свою историю старалась всю грязную работу, в том числе и войны, делать чужими руками и пользоваться плодами присвоенных ею побед.
