Тени предательства - Френч Джон (читать полную версию книги TXT) 📗
- Как пожелаете.
Севатар оглядел занятый работой апотекарион: сервиторов, слуг в зеленых хирургических халатах и апотекариев Легиона, которые оставались возле примарха. Он знал всех трех воинов-хирургов. Валзен был его собственным апотекарием, офицером Атраментаров. Двое других были соответственно из Третьей и Десятой рот.
- Оставьте меня, - велел всем Севатар. – Даже ты, Валзен. Очистите апотекарион. Я хочу, чтобы все ушли.
- Капитан…
- У меня есть идея насчет того, что может вернуть его.
- Сев, я должен остаться. Ты не можешь ожидать, что я уйду.
- Я ожидаю, что ты сделаешь, как я приказываю, - повинуясь редкому мгновенному озарению, Севатар смягчился, положив руку на наплечник Валзена. – И ожидаю, что ты доверишься мне, брат.
Когда они остались одни, Трез медленно вздохнул. Его скрипучее дыхание звучало болезненно и размеренно на фоне рычания доспеха Севатара и электронных звуков медицинского оборудования.
- Так вот зачем ты меня привел, - произнес архивариус. Его голос глухо разнесся в пустой комнате.
Севатар стоял над спящим примархом. Пребывающий без сознания Керз казался менее несчастным, не столь ослабленным усилиями по командованию пустотной партизанской кампанией здесь, в черной бездне, на протяжении более двух лет и сотен звездных систем.
Керз не был рожден для этого. Он был юстициарием, судьей, тем, кому суждено смотреть в глаза предателям и ворам, оглашая им приговор. И чем он стал теперь? Генералом? Адмиралом? Военачальником, заваленным логистическими данными и тактическими сводками, которого бросили вместе с сыновьями томиться на дальнем краю галактики.
Хуже того, теперь он и сам был предателем.
Севатар видел отчаяние примарха, его слабость и жажду цели, пока Легион был разделен на части, изолированные в глубокой пустоте. Видел, как это происходит с момента отбытия в сектор Трамас, и теперь хотел получить ответы. Терпения и догадок больее было недостаточно.
Облаченная в перчатку рука Севатара замерла над бледным лбом примарха. Полусогнутым пальцам не хотелось касаться лица отца.
- Это может тебя убить, Яго.
Он ответил на слова Треза кивком.
- Знаю.
Архивариус с бульканьем втянул воздух.
- У тебя есть силы для этого. Но нет контроля.
- Знаю, - снова произнес Севатар. – Но я должен попытаться. Я не хочу, чтобы он умер, - капитан посмотрел на свою алую перчатку, служившую свидетельством его прегрешений. – Однажды я уже подвел его, и не позволю этому произойти второй раз.
Трез вздохнул. На внутренней поверхности его респиратора заблестели капельки сконденсированного дыхания.
- Обратного пути не будет. Если ты высвободишь дар, который так сильно старался забыть… Некоторые двери невозможно закрыть.
Севатар почти не слушал.
- Я уже и так еле сдерживаю его, - произнес он. Голос был едва слышен за гудением вентиляторов на потолке. – Ты мне поможешь? Я не смогу сделать это в одиночку.
Старик, хрустя позвоночником, подковылял на стянутых шинами ногах. Он протянул руку, пораженную пигментными пятнами и артритной дрожью, и сомкнул узловатые пальцы на тыльной стороне красной перчатки Севатара.
Первый капитан опустил кисть, положив кончики пальцев на лоб отца.
- Ты говорил, что он не видит снов, Трез, - произнес Севатар безжизненным голосом, глядя в никуда. – Ты ошибался.
ЧАСТЬ II СЫН МИРА БЕЗ СОЛНЦА
ГЛАВА V Мальчик, который станет королем
Мальчик поднялся из обломков. На нем не было одежды, только пятна прилипших к телу пепла и пыли. Он посмотрел на небо, темное, как пустота, и лишенное света без солнечного ока. Посмотрел на металлические останки своей механической колыбели, от потрескавшейся и покрытой пузырями бронированной обшивки которой все еще с шипением исходил пар. А затем, все с тем же абсолютно бесстрастным лицом, посмотрел на горизонт.
Город. Город шпилей и куполов. Его огни были низкими и тусклыми, но все же озаряли окружающий мрак, словно маяк. Первое появившееся на лице мальчика выражение было едва заметно, однако красноречиво. Его глаза прищурились, когда сердце забилось быстрее.
Он инстинктивно знал, что найдет в далеком и полном света улье себе подобных. Эта мысль заставила его потянуться в поисках оружия. Белые пальцы обхватили зазубренный кусок металла, остывавший в земле. От ощущения ножа в руках на юном и лишенном шрамов лице появилось второе выражение.
Он улыбнулся.
Они бы никогда не смогли его поймать, как бы ни пытались.
Благодаря черной одежде мальчик казался размытым пятном, которое вырвалось из теней на углах улиц. Его рваные ботинки едва касались земли. За ним следовала пальба, гавкающая в ночи, будто зверь. Пули, словно насекомые, зажужжали мимо ушей. Его ухмылка стала жестче, и он побежал быстрее. За угол. На аллею. Он перескочил через грязные дождевые лужи, перекатился и присел между двумя большими контейнерами для бытовых отходов. Мальчик засунул белые руки в карманы, наклонил голову, чтобы грязные черные волосы упали на лицо, и задержал дыхание.
Совершенно не двигаясь и став одной из теней, он ждал. Появилась запыхавшаяся группа преследователей, тяжелое дыхание которых пахло ядовитой водой, а кожа – кровью других людей. Некоторые двинулись налево, некоторые направо, но все они пробежали по лужам, превратившим аллею в настоящее болото.
Мальчику пришлось постараться, чтобы сдержать улыбку. Благодаря следам на тротуаре выследить их будет проще простого.
Один остался на аллее. По его сбитому дыханию и колотящемуся сердцу мальчик, не глядя, понял, что человеку мешает поспевать за подельниками собственная дородность. Мальчик открыл глаза, поднялся на ноги и вышел из тени. Он позволил сжатому в руке ножу поймать отблеск ближайшего уличного фонаря.
Человек повернулся и посмотрел прямо в улыбающееся и ощерившееся лицо щуплого мальчика.
На крик вернулись его друзья. Самым расторопным потребовалось меньше двадцати секунд, чтобы снова оказаться у входа на аллею. Когда они появились, мальчика и след простыл, а толстяк из их банды лежал на спине в луже дождевой воды, которая мутнела от горячей крови. У него были отрезаны все пальцы, а лицо содрано до кости.
Он хотел есть.
Он знал, что может обобрать мертвецов, взять монеты с купюрами и купить пищу. Знал и то, что может просто украсть пропитание у уличных торговцев, забрав плоды и теплый хлеб. Он был слишком быстрым, чтобы его когда-нибудь смогли поймать.
Желудок мальчика скручивался в узел, сворачиваясь клубком и издавая стоны от нехватки пищи. В прошлый раз, когда он был настолько голоден, то пытался пить собственную кровь. Это помогло несколько унять боль, однако он остался таким же слабым, как и до этого.
Крыс уже не хватало. Ему требовалось больше. Два часа назад он поймал одну, но она была нужна ему для ловушки в качестве приманки. Понадобились все силы, чтобы не сдаться перед муками живота и просто не съесть хилое животное вместе с маленькими хрустящими костями и всем остальным.
Наконец у входа на аллею заворчали и зарычали три дикие собаки, одна другой грязнее и ободраннее, которые дрались за мертвую крысу, оставленную мальчиком на открытом месте. У него защипало язык от прилива густой горячей слюны. Мальчик потянулся за ножом и побежал.
Он наблюдал за лежащим внизу городом, присев на краю крыши и сгорбившись в подражание соседствующей с ним чудовищной горгулье. Лохмотья, в которые он был одет, совершенно не могли воспрепятствовать холоду. Он слишком быстро рос, почти каждую неделю приходилось красть что-то новое. На самом деле он уже не был мальчиком. Он был того же роста, что и люди, которых он резал, расчленял и убивал.
Территория под ним принадлежала мужчинам и женщинам, на лицах которых были вытатуированы красные слезы. Обычно мальчик избегал их владений, но в эту ночь его привлекли крики. Он уже предупреждал, и не раз. Предупреждал, что они будут платить кровью всякий раз, когда придут в его часть города.
