Тени предательства - Френч Джон (читать полную версию книги TXT) 📗
- Капитан Севатар, - поприветствовал он. – Капитан Товак.
- Капитан Офион.
Тот воспринял свое имя как приглашение и вошел, постоянно держа руки возле убранного в кобуры оружия. Офион старался не касаться трупов, он обходил их, а не отпихивал плечом, как Товак.
- Признаться, я понятия не имею, почему меня позвали на этот совет.
- Подозреваю, что об этом спросят еще не раз, - ответил Севатар. – Скоро сюда придут остальные. Нужно обсудить будущее Легиона.
ГЛАВА IV Рукокрылые
Вар Джахан, капитан Двадцать седьмой роты. Рожденный на Терре, как и многие в Легионе. Старый воин, известный своей осторожностью, в большей степени тактик, чем убийца. Он служил VIII Легиону с первых дней Великого крестового похода, когда Повелители Ночи только отправились к звездам. Севатар испытывал к нему огромную симпатию, хотя понятия не имел почему.
Следующим был Нарака, капитан Тринадцатой роты. Нарака Бескровный, как без тени улыбки именовали его братья. Он заработал это прозвище во время приведения к согласию Восемьсот Девять – Пять, пятого завоевания 809-го Экспедиционного флота. Тринадцатая рота захватила целую планету, не пролив ни капли крови, воспользовавшись средствами, о которых позволили узнать немногим из числа прочих старших офицеров Легиона. Когда Нараке задавали вопросы по этому поводу, он всегда отказывался от обсуждений. Его рота дала обет секретности, который оставался нерушимым уже много лет.
Севатар знал, что произошло. Ему нравилась эта история.
За Наракой следовал Товак Тор, капитан Сто четырнадцатой. Товак Однорукий вступил в Легион одновременно с Севатаром, поскольку в детстве они попали в одну банду. Прозвище досталось ему из-за врожденного уродства – он появился на свет лишь с одной рукой. Невзирая на увечье, он прошел вступительные испытания в VIII Легион и немедленно получил аугметический протез. Однако тот все равно был не столь надежен, как настоящая конечность. Апотекарии сообщили Товаку, что у его уродливой руки нет полноценно развитой мускулатуры, поэтому аугметическая замена всегда будет немного нетвердой.
Затем Офион. Будучи капитаном Тридцать девятой роты, он не смог чем-либо выделиться, кроме обычной славы, сопровождающей столетие надежной и верной службы. Все записи о нем – хотя VIII Легион не отличался особой педантичностью в их хранении – сообщали о нострамском офицере-ветеране, который лучше всего подходил для передовой и командования своими людьми в авангарде, получая лишь ограниченную зону ответственности в более масштабных кампаниях. И все же… Офион приказал своему кораблю «Саван Эвентиды» оставаться на месте, отбивая внезапное нападение Темных Ангелов и помогая Севатару и «Сумраку» выиграть время для бегства менее быстрых кораблей. Так что Офион явно не был мыслителем. Севатара это устраивало. В Легионе, где тактическая трусость считалась одной из самых лучших и забавных доблестей, редкое проявление смелости всегда заслуживало внимания.
Крукеш, капитан Сто третьей роты, был плотью от плоти VIII Легиона. Покинув Терру в молодости, он стал капитаном в смертельном поединке, забрав голову своего бывшего командира. Что бы подумали Ультрадесантники или Имперские Кулаки, если бы подобные варварские обычаи Повелителей Ночи стали известны до предательства? Подобная дикость являлась естественным продолжением честолюбия воинов, свободных от моральных ограничений. В войнах банд Нострамо Квинтус существовали сотни вариаций поединков чести и ритуалов наследования, основанных на убийстве предшественника. «Бледным» Крукеша прозвали братья. Геносемя примарха делало белой кожу всех, кто выдерживал имплантацию, и чернило радужку их глаз. Однако Крукеш был худым до изможденности, и его бледность выходила за пределы болезненности, гранича с чем-то сверхъестественным. Он выглядел, словно закованный в полуночный керамит истощенный мертвец, во впалых глазницах которого пылали черные глаза. Севатар подозревал некую разновидность незначительного вырождения геносемени – такое явление было необычным, однако не являлось чем-то неслыханным. Как бы то ни было, у Севатара и Крукеша были свои счеты. Долги былых времен. Даже от воспоминаний о них у Первого капитана чесалась кожа.
Последним был Аластор Рушаль, рожденный на Терре, однако происходивший не из генного хранилища VIII Легиона. На нем все еще был доспех его Легиона, окрашенный в холодный черный цвет с зубчатой белой насечкой. Благородная эмблема на наплечнике – белый ворон с широко распростертыми крыльями – была ритуально разбита ударами молота, находившегося в руке самого Аластора. С брони исчезли все указания на звание, их соскоблили после смертных полей Исствана. Его лицо было бледным, а глаза – темными, как у Повелителей Ночи. В отличие от окружавших его воинов, лежавший на сгибе руки шлем не имел гребня в виде крыльев нетопыря, носимых внутренним кругом капитанов VIII Легиона. Воин без знаков различия стоял особняком в этой компании.
Севатар кивнул Аластору, а затем обратился ко всем разом.
- Вы поможете мне вести разбитый Легион. Теперь вы – Рукокрылые Повелителей Ночи. Вопросы будут?
Некоторые обменялись взглядами. Трез скрыл улыбку за респиратором. Единственным, кто заговорил, был Товак.
- Это приветствие? Так ты нас встречаешь?
- Да, - Севатар и глазом не моргнул, – а ты ожидал торжественной речи?
- Не знаю, чего я ожидал.
- Тогда почему ты кажешься разочарованным?
- Я…
Севатар наклонил голову.
- Вопросы по существу?
- У меня есть один, - произнес Офион. Его лицо представляло собой мешанину свежих швов и пересаженной кожи. – Почему мы?
- Потому что остальные Рукокрылые мертвы, в живых остались только мы с Вар Джаханом.
- Ну, естественно. И как же они погибли? – поинтересовался Офион.
- Некоторых убили Темные Ангелы. Остальных убил я. Ну, точнее, Атраментары по моей просьбе.
Офион фыркнул, не проявляя даже тени удивления.
- Но почему мы?
Севатар несколько секунд молча рассматривал другого капитана.
- Ты очень подозрителен, Офион.
- Да, это так.
Севатар счел, что правда ничему не повредит.
- Вы все так или иначе верны мне, сообразительны, надежны и свободны от слабости человеческого милосердия. Легиону необходимо руководство. Ему нужны мы.
- Тогда скажу я, - Крукеш указал рукой в перчатке на Аластора, и на его костлявом лице застыла ухмылка. – Почему Ворон здесь? У него нет роты. Нет людей. Он не может быть одним из Рукокрылых.
- Может, потому что я так сказал. Если только примарх не встанет и не отменит мой приказ, Ворон будет с нами. А теперь к делу.
Севатар снова вызвал гололитический дисплей.
- Братья, вы видите больше трети флота Легиона. Мы связались с точками сбора в Икреше, Тауре и Соте. Статистика потерь отнюдь не радует.
- Не тяни, - проворчал Вар Джахан.
- В ходе внезапной атаки Темные Ангелы уничтожили больше двадцати пяти процентов флота. За три часа они прикончили четверть Легиона.
Новоиспеченные Рукокрылые переглянулись. Никому не хотелось ничего говорить, и они позволили Севатару продолжить.
- Прошло всего две недели. Несколько десятков кораблей еще могут быть в варпе, или же их могло отбросить от точек отхода. Однако даже подтвержденные потери ужасны. Все капитаны видели гибель других кораблей. Объединив эту информацию в один список, можно увидеть, что в пустоте или на поверхности Шеола погибла пятая часть Легиона. Так что…
Севатар снова повернулся к братьям.
- Вопрос в том, что мы будем делать.
- Отомстим, - произнес Вар Джахан. – Отомстим Темным Ангелам.
- Не вынуждай меня убивать и тебя тоже. Месть Первому Легиону будет дурацким крестовым походом. Я пытаюсь устроить все как можно более демократично, но не надо испытывать мое терпение.
Крукеш постучал костяшками пальцев по столу.
- А что с примархом?
- Все еще в коме, - ответил Вар Джахан, - на борту «Свежевателя».
