Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (версия книг TXT) 📗

— Коллега <…>, уверен, вам и без меня хорошо известно, что почти все наши гости считают вас не просто великим владыкой и магом, но мастером или даже гением зла. И действительно, ваши поступки несведущие люди, не понимающие вашей философии, сочтут априори злонамеренными. Я был бы очень вам признателен, если бы вы разъяснили свою позицию по данному вопросу нашей юной интеллектуалке… и таким образом её хоть немного успокоили.

— О нет, конечно же, я не злоумышляю ни против тебя, ни против кого-либо ещё, — иронично усмехнулся мне в лицо Призрачный Рудокоп. — Не злодеяние лежит в основе истинной мудрости, но благодеяние, поэтому любое злое намерение противилось бы чтимой мною логике высшего познания. — Сказав это колдун задумался, какое-то время попивая вино из своего кубка и глядя рассеянным взглядом во тьму зала, затем он сказал: — Дева Виланка, я попробую объяснить тебе и такое, хотя оно, может статься, окажется посложнее мироустройства… Это одна из главных аксиом самопознания: в любом человеке, как бы тщательно ты его ни рассматривала, ты в состоянии разглядеть лишь отсвет своего собственного сознания. Так же и я, и любой другой наблюдатель. Поэтому говорят, будто мы видим в людях лишь своё отражение, а узрев в другом человеке порок, мы на самом деле узрели свой собственный порок. И тогда советуют: «не борись с недостатками в других людях, с их несовершенством, а ищи изъяны в себе, борись с собой, ведь в борьбе с собственным отражением нет смысла.» Но это явное заблуждение! Другие люди, что ты видишь рядом с собой, они существуют, они подлинны, просто меришь ты их своей мерой. Не так много тех, кто понимает это: мы видим в других людях лишь то, что можем увидеть в самих себе. А вот того, чего в нас нет, или что мы в себе ещё не познали, трудно нам будет разглядеть и в других. Так, не познавший любви не разглядит любящего, а не знающий ненависти не заметит ненавистника. Другие люди это не наши отражения, это проявления иных душ. Они живут сами по себе, имея иные свойства и черты, в том числе отличные от наших и потому нам недоступные: мы не можем прямо познать те черты, ибо вход в чужие души запретен. Лишь познавая самих себя, мы обретаем способность познать других. Так и ты, дева, в совершенстве познав и поняв себя, обретёшь совершенную способность к познанию и пониманию окружающих… — Колдун сделал паузу, налил себе ещё вина — полный, до краёв кубок, но пить не стал. — А теперь представь, — продолжил он, глядя на кубок, — Что ты достигла здесь абсолютных высот, и людские души понятны тебе так же, как и твоя собственная, и ты видишь каждого, с кем столкнёт тебя судьба, словно бы насквозь, и понимаешь всё устройство и все действия его души, словно перед твоим взором оказался простой и доходчивый чертёж. И задайся тогда вопросом: а есть ли мне смысл останавливаться на этом? Не в том ли состоит мой долг перед богами, которые оберегали меня и помогали мне сюда подняться, чтобы, узрев теперь с этой высоты недостатки и пороки человека, что оказался ниже меня, заняться исправлением этих недостатков в нём и искоренением его пороков, помогая тому человеку подняться? И разве сами боги не так же поступают, помогая людям?.. — Рудокоп вновь обратил взор ко мне. — Нам возражают, что человек не бог, он несовершенен и обязан всю жизнь бороться лишь со своими пороками и исправлять лишь собственные недостатки. Да, людям обычно далеко до богов, и воплощение даже чистой души в вульгарном мире невозможно без разделения её сущности на добро и зло. Однако, занимаясь лишь собой, мы становимся не просто эгоистами, а добровольно отворачиваемся от человеческих бед, порождённых людским несовершенством. А люди между тем, часто даже того не сознавая, отчаянно просят, чтобы им помогли! Рассуди же сама, дева: разве неразумный младенец, ползая по комнате, не схватит в руки нож и не нанесёт им себе увечий? Или, не сознавая последствий, не проглотит отраву? Или, не ведая страха высоты, не выпадет из окна башни? Бесполезно говорить неразумному: «это опасно, а это нельзя». Бесполезно объяснять, почему. Разве не нужно с доступной его убогому разумению жестокостью, наказать этого младенца? Ведь только так он поймёт, чего не следует делать, и в дальнейшем не причинит себе вреда. Конечно, жалок будет тот невежда, кто не поднялся в мои высоты и не узрел совершенства, но взялся при том за искоренение чужих пороков. Станет он лишь безумным карателем и, ослепнув от чужого горя и сгорев в нём, окончательно низвергнется во тьму.

Призрачный Рудокоп отпил из переполненного кубка, перед этим так ловко его подняв, что ни капли вина не пролилось через край. Затем он поставил кубок на стол и, проткнув вилкой кусок сочного жаркого, отправил его себе в рот с самым невозмутимым видом.

Я же была потрясена этими откровениями колдуна. Мудрецы Симбхалы часто сравнивают отношение хозяев Светлых Чертогов к нам с отношением любящих родителей или просто добрых взрослых к малым детям: эориане не только заранее знают наши нужды и предугадывают просьбы, балуя нас чем только можно, но и не дают нам навредить самим себе по наивному неведению. Как же извратил эту идею Призрачный Рудокоп, обратив её в оправдание собственных злодеяний! Что добро и насилие несовместимы — это одна из аксиом этики. С духовной точки зрения насилие всегда зло, даже тогда, когда порождено законом противодействия. Пророк Ардуг в Книге Истины служит апологетом зла, но лишь для того, чтобы с апологетом добра Хардугом помогать людям на трудном пути духовного восхождения. А помощь людям это тонкое и деликатное дело, помощь нельзя бездумно навязывать и, тем более, насиловать ею, иначе она тут же обратится во зло!

— Отличная лекция по психологии личности, коллега, — заметил между тем профессор Хиги. — Но вы не сказали Виланке, какое отношение всё это имеет к вашей практической деятельности.

Прежде, чем ответить, Рудокоп спокойно и не торопясь дожевал своё жаркое и запил его ещё одним глотком вина. У него, кстати, такая же манера беречь бороду во время трапезы, как и у моего учителя: прежде, чем отправить что-то в рот, он слегка приминает её ладонью левой руки. Только у моего учителя и борода, и ладонь гораздо больше, чем у этого колдуна.

— Вы правы, досточтимый Председатель, — наконец согласился Призрачный Рудокоп. — Я ведь, как и все здесь, забочусь о возвышении своего духа, и отнюдь не одержим замыслами по исправлению людских пороков. Надо пройти чуть дальше подобных замыслов, чтобы оказаться в той же позиции, в какой я нахожусь…

— Что же это за позиция, расскажите нам, — попросил профессор Хиги, так как Рудокоп замолчал, водя перед собой вилкой и выискивая среди блюд, что бы съесть ещё. Взглянув на профессора, он опустил вилку и продолжил:

— Я тот, кого называют Призрачным Рудокопом или Мрачным Проктором, не приношу другим того, что называют порчей или убытком, пагубой или раздором, или каким-то другим подобным словом. Вы не найдёте в иных мирах, мною посещённых, ни одного невинного, которого я подверг бы мыслимому или немыслимому злодеянию. Я вообще без крайней надобности не связывают себя ни с кем из посторонних. Обретя совершенное понимание человеческой природы и овладев высотами многих разделов магии, я использую это понимание и эти высоты исключительно на благо подвластного мне народа. Согласитесь, что разумный правитель желает своим подданным лишь благополучия и процветания, и он способствует росту этих качеств по мере своих сил и возможностей, взамен же требуя от подданных послушания и уважения. Такой принцип созвучен семейным узам, когда отец и мать беззаветно радеют за своих детей, а те в ответ искренне любят их и почитают. Глупый правитель станет желать иного: неподсудной власти, грозной славы, сладкой лести и раболепного поклонения. Но что он получит в ответ? Лишь подлость, низость и ненависть неуправляемой толпы. Не в этом ли состоит истинное предназначение разумного владыки — воспитывать, поучая и наказывая, своих подданных, словно возлюбленных чад, и направлять их к единой благой цели? Я забочусь о том, чтобы путь к этой цели, указанный моим магистром, оставался пространным и свободным, и чтобы как можно больше последователей шло по нему, не сворачивая в стороны. Тем же, как я надеюсь, заняты и другие адепты «Синего Кодекса».