Повелитель Человечества (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон (лучшие книги txt) 📗

Мы не удержим город.

Зловоние непогребённых тел за городскими стенами стало почти ядовитым. За то, что казалось днями даже в этом месте без времени, враг бросался на удерживаемые Десятью Тысячами стены и не добился ничего, кроме собственной крови.

Настоящее сражение началось, когда стены Невозможного города проломил легио Аудакс. Под потоками огня, плазмы и разрывных снарядов с высоких баррикад отряд “Псов войны” сделал работу почти в одиночку, заплатив за победу своими жизнями. Каждая из военных машин шаталась и горела, их щиты взрывались, а броня пузырилась, пока гарпуны вонзались в стены Каластара из призрачной кости. Они отступили в полном беспорядке, волоча за собой куски стены, открыв бреши для толп пехоты.

Ни один “Пёс войны” не выжил, чтобы войти в город. Их дымящиеся обломки лежали памятниками в большом туннельном пространстве среди волн убитых космических десантников и прогорклых пятен демонического ихора.

Как только враги вступили в город, их встретил ещё более тёплый приём. Усиленные ордами боевых сервиторов Механикум и высокими колоссами легио Игнатум Безмолвное Сестринство и Десять Тысяч занимали каждый мост и перекрёсток. На каждой стене и ещё стоявшей башне заблаговременно установили турели. Защитники города направили волны атакующих во внутренние дворы, превратив замкнутые пространства в скотобойни. На мосты, взрывая их под кишащими толпами демонических существ и сбрасывая врагов в бездну. На проспекты, ставшие огневыми мешками.

Улицы представляли собой извилистые сводящие с ума маршруты через город, который и сам по себе казался бессмысленным с архитектурной точки зрения. Отчёты потрескивали на периферии восприятия Сагиттара, некоторые прокручивались на красном стекле щели визора, другие приходили потоком противоречивых вокс-голосов. Он, не осознавая, обрабатывал их все, сосредоточившись на продвижении вперёд.

Сражавшиеся вместе с ним кустодии были ветеранами веков войн под предводительством Императора. Они двигались свободным и не соблюдавшим строй отделением, скорее напоминая охотившийся львиный прайд, чем солдат в бою на городских улицах. И всё же они никогда не мешали друг другу благодаря трансчеловеческим чувствам и рефлексам, а также абсолютному пониманию. Их единению не требовалась никакая искусственная синхронность. Им не хватало генетической точности Легионес Астартес, которые двигались в сплочённости пожизненных отделений, но сам Император создал их такими. Его легионы космического десанта были построены на принципах традиции, братства и однородности. Десяти Тысячам не требовались для послушания столь грубая механистичность и воинственность. Им оставили большую индивидуальность, и их связь верности строилась на иных тонких ограничениях.

Сагиттар возглавлял отделение Ра, которое сражалось как ударная группа. Вооружённые копьями стража и двумя меридианскими клинками они были известны, как отделение Династий, и сам Император не без иронии назвал их Лордами Терры. Каждый являлся потомком оборвавшихся царственных родов Терры: сыновьями и племянниками военачальников и королев-ведьм, взятыми в качестве дани и принятыми в ряды Десяти Тысяч. Когда-то их было двадцать, после пяти лет кровопролитных боёв в туннелях паутины их осталось двенадцать.

Сейчас они двигались в смертоносном спринте, разрубая копьями корродированные бронзовые мечи и рассекая неестественную плоть. Сагиттар вёл их, его корпус “Контемптора” был способен перемещаться со скоростью гравитационного “Носорога”.

Где-то раздался крик военных горнов титана, резкий машинный рёв из внешних аугмитов. Другой прокричал ответ, положив начало далёкому спору металлических божков.

Мы не удержим город. У Сагиттара не было крови в венах, которая могла бы застыть, никакие синтетические гемовиты, сохранявшие его в амниотическом саркофаге, не подражали человеческой крови в столь поэтической и бессмысленной манере. Без орбитального наблюдения он не обладал полной картиной масштабного сражения, но потрескивавший вокс работал, передавая неприятную информацию о численности врага. Больше легионеров, больше существ, больше титанов, чем сообщали дозорные Десяти Тысяч. Гор – или скорее проклятый король-ведьмак Лоргар – нашёл способ наводнить паутину своими приспешниками.

Мы не удержим город.

Звери с крепкими красными шкурами и в примитивной медной броне выли, шипели, плевались и ругались в растущем потоке, перемещаясь с нечеловеческой энергией на обратно сочленённых ногах. Они держали в руках большие секиры и мечи из примитивного металла, покрытого рунами, от одного вида которых глаза кустодиев начинали болеть. Колесницы безудержно мчались в их рядах, серпы колёс выкашивали союзников не реже, чем имперцев. Артиллерия обрушивала богохульные снаряды на защитников не массированными залпами энергии, как Механикум, а словно на полях битв Древней Земли, когда подобный небесный огонь принимал форму грубого физического дождя. Враги пустили в ход всё от корпусов подбитой техники Механикум и больших кусков разрушенных городских зданий до отрубленных и заколдованных голов имперских мертвецов.

Последнее они любили больше всего. Черепа лились дождём, падая на Сагиттара барабанящим ливнем. Они разбивались о пластины аурамита Династий, взрываясь облаками удушливого кровавого тумана. Ещё сотни врезались в ближайшие здания из призрачной кости или падали, раскалываясь о поднимавшуюся улицу.

Туман быстро сгущался, автоматические зрительные фильтры стали бесполезными и не могли проникнуть сквозь красную мглу. Ослеплённый, он чувствовал, как тени в тумане тянутся к корпусу безжалостными когтями, окружая и преследуя его. Суеверный человек мог бы принять их за духов тех, кто лишился черепов, которые стали снарядами демонической артиллерии. Сагиттар уклонялся от приближавшихся теней, сенсоры не регистрировали их как сущностей варпа, но реальны они или ложны, он не позволит им прикоснуться к себе.

Сагиттар двигался, не видя и затаив дыхание, сражаясь только на слух. Он замахнулся кулаком на что-то в воздухе, когда услышал скрип демонической мышечной ткани; парировал бронированным предплечьем, когда шепчущая песня лезвий рассекла воздух. Он провёл выплёвывающим поток огня и отдачи орудием вдоль переулков, которые не видел, беспощадно убивая демонов, которых чувствовал только по их вою.

Некоторые твари говорили на готике. Их Сагиттар ненавидел сильнее всего. Лихорадочно воющими и булькающими голосами они обращались на языке, который не имели права знать:

– Когда взойдёт солнце? – кричали они. Он и в самом деле слышал страх в их вопросах? – Когда взойдёт солнце?

Единственными ответами Сагиттара были удары кулака и горячий рёв орудия “Херес”. Он выхватил из дыма рогатую фигуру, оторвал дёргавшуюся и вопящую тварь от земли и сдавил с пневматическим усилием. Зверь взорвался всего три секунды спустя, рухнув на землю двумя кусками. Одна из половин всё ещё выла, и Сагиттар заставил её замолчать, опустив металлическую ногу.

Повернувшись, всё ещё ослеплённый, он разжал мокрый от ихора кулак и разрядил гудевший в ладони плазмаган. Магнитные ускорители завизжали и выплюнули сферу сдерживаемого ядерного синтеза. Ещё одно чудовище упало без головы, испаряясь и распадаясь.

Сагиттар побежал, подавшись влево, когда ревущие болты пронеслись справа. Он услышал, как они попали и взорвались, и почувствовал брызги ихора на корпусе. Мерзкая шипящая жидкость заставила датчик температуры на объективах линз резко подскочить.

Он услышал впереди звук колёс, металлических колёс по улице из кости. Он увидел это – очертания были достаточно большими, чтобы показаться сквозь туман – ведомая молотившими копытами змеевидными существами колесница, ещё одно грубое эхо полей битв Бронзовой эпохи Старой Земли, грохотала по изгибавшейся дороге. Женоподобная тень управляла тварями с задней части колесницы, понукая поводьями.

Не успел Сагиттар по воксу предупредить Династии, как возничий погибла от брошенного копья, вонзившегося в грудь. Колесница накренилась на наклонной дороге и твари запутались в поводьях, когда рванулись в разные стороны в животной нерешительности. Сагиттар мельком взглянул на кустодиев отделения, вонзавших копья в распростёртые тела. Чем бы существа ни были, они умерли, крича почти как люди.