Отражение Улле - Марков Александр Владимирович (биолог) (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Ну это вы, дяденьки, слишком. Зья.
Эйле уже не держала ее. Ляма сама висела на ее шее и дрыгала ножками. А Эйле была бледна, как покойница.
Потом заговорили дети на стенах. Большинство, плача, просили убить их. Но были и такие, кто бормотал нечто совсем иное…
— Еще! Еще! Убейте их! — пыхтели те, кто висел ближе к концу зала. А самые последние, у дальней стены, извивались, закатывали глаза и стонали не так, как стонут от боли, а совсем иначе, и шептали: — Ах… Ну зачем… Кто теперь вырвет мне ноготь… Надавит мне вот здесь… пожалуйста… еще…
Эти безумцы были изуродованы больше всех.
— Тозе комата сяся, — сказала Ляма. Орми, Эйле и ядозубы с воем кинулись к задней двери, зажимая уши и стараясь не глядеть по сторонам. У Кулу тряслись руки. Он долго не мог попасть менхурьей ладошкой в темный кружок. Наконец дверь захлопнулась позади них. Снова они стояли в кольцевом коридоре — на этот раз поперечник кольца вряд ли превышал полмили.
— Скоро середина, — сказал Барг.
Орми заметил, что яйцо Клыкача потяжелело да вдобавок еще и разогрелось.
— Приближаемся, — пробормотал Орми. — Знать бы только к чему.
— Зачем марбианам эти дети, Граги, уроки добра? — подал голос Барг. Ничего не понимаю… Ну, захотели потешиться — тешьтесь, но добру-то зачем детей учить перед этим?
— Что же тут непонятного, — буркнул Орми. — Они копят зло в накопителях, чтобы потом пустить время вспять. А если детей перед пытками научить добру — или хотя бы тому, что эти твари считают добром, — зла получается больше.
— Не надо разговаривать, — пробормотала Эйле странным, сдавленным голосом. — Скорее вперед. Опасность рядом. Кто-то смотрит на нас…
— А сто вы исете? — перебила ее Ляма.
— Крыс вареных. — Кулу пересек коридор и открыл дверь на другой стороне.
— Нет, ну плавда!
— Замолчи!
Эйле вдруг пошатнулась и упала. Орми помог ей подняться. Ляма так и не отцепилась от ее шеи, а во время падения успела перебраться на спину.
— Послушай, девочка, Эйле устала. Давай теперь я тебя понесу.
— Не-а. Я на тете поеду.
— Орми, Эйле! Давайте скорей, выродки вы несчастные!
Эйле, слегка пошатываясь, добрела до двери и вошла туда вслед за ядозубами. Орми нес оба ружья. Он захлопнул за собой дверь и огляделся.
Этот зал был побольше прежних. Каменный пол кончался в десятке шагов от двери, дальше шел пол ледяной. Потолок же становился ледяным уже в трех локтях от входа. Орми быстро сообразил, что к чему. Дуль-Куг, очевидно, имел форму диска, одним краем врезанного в толщу горного склона, а другим в Великий ледник.
Здесь было холодно. Серый свет лился из многочисленных круглых дыр в ледяном потолке — вероятно, сквозных или почти сквозных колодцев, высверленных во льду. Повсюду в зале лежали аккуратно сложенные кучи странных мертвых существ. Огромные щетинистые четырехлапые пауки, зеленые карлики с точеными лицами, гигантские летучие мыши, завернувшиеся в тонкие крылья, плоские десятирукие чудовища, отдаленно напоминавшие змееногов, и другие, ни на что уже не похожие твари.
— Марбиане! — воскликнул Орми. — Хотя нет, скорее запасные тела марбиан. Это хранилище тел.
— А не порубить ли нам их к змееножьей матери? — сказал Кулу. Каково-то им будет без тел жить!
— Дело говоришь, вождь! — Хлу обнажил меч и, крякнув, разрубил одним махом двух зеленых карликов.
— Ишь ты, как растекаются!
— А сто вы все-таки исете? — спросила Ляма. Эйле с трудом открыла рот и пробормотала:
— Снимите… ее… с меня…
— Что вы ищете? — взвизгнула Ляма.
Ядозубы остервенело рубили мертвых чудовищ. Вдруг Эйле со стоном упала на каменный пол. Орми нагнулся к ней, без труда расцепил Лямины ручонки, поднял малышку… и остолбенел: он держал в руках окоченевший трупик.
Орми все понял. За долю секунды в его голове пронеслось все, что он слышал и знал о марбианах, о том, как они мгновенно переселяются в новые тела, старые же при этом падают замертво. Ляма — оборотень! Марбианин в теле ребенка пытался выведать их планы. И он сумел одурачить даже Эйле!
— Оборотень! — закричал Орми — Ляма — марбианин! Берегитесь, сейчас может ожить любое из этих тел!
И тут же что-то обвило его и сдавило так, что затрещали кости, — ни вздохнуть, ни шевельнуться, локти вонзились в ребра. Сначала Орми видел только толстое серое щупальце, дважды обернувшееся вокруг его тела. Потом ноги оторвались от пола, его развернуло в воздухе, и Орми встретился взглядом с огромной плоской тварью, полурастекшейся, как соплянка, по земле, с многочисленными мутными глазами по всей спине — или лбу, понять было трудно. Глаза плавали под прозрачной кожей, собираясь кучками напротив щупалец. А щупалец у твари хватило на всех, кто без спроса явился в хранилище тел, и все они — Эйле, Кулу, Барг и Хлу — точно так же беспомощно висели в воздухе, не в силах даже пискнуть.
Под щупальцами раскрылась беззубая пасть сажени в две шириной, и голос — мощный, грозный, насмешливый — прогрохотал громче любых выстрелов:
— Ну как, дяденьки, тетеньки? Будем говорить или нет? Что ищете, твари поганые?!
Глава 13
ВЛАСТЕЛИН ВРЕМЕНИ
— Вон там, среди скал, мелькнула спина большой двухвостой крысы, сказал Аш. Он стоял на снегу, ноги в грубых обмотках из козьего меха, и зябко кутался в прозрачный крысиный плащ. Он указывал на восток, туда, где громоздились изломанные утесы, похожие на костяные шипы вмерзшего в лед дракона.
— Мамонт? — удивленно переспросил Энки. — Что ему делать в горах?
— Это, наверное, один из тех двух мамонтов, по следу которых мы идем, — сказал Аги.
— Но мы-то думали, что они везут гуганян в Дуль-Куг.
— Мамонт, должно быть, поджидает хозяев, — сказал Элгар. — А хозяева уже внизу. Вход где-то рядом.
Пройдя еще десяток миль по мамонтовому следу, они увидели провал во льду и клубы пара над ним. Возле самого отверстия Аш опустился на четвереньки и носом коснулся снега.
— О счастье, — пробормотал он. — Аш возвращается в благословенную землю. Человеку не место в высшем коридоре. Но теперь-то мы спасены. Пусть духи зла сами мерзнут в своем проклятом мире, где нет стен и пол выгнут наружу!
— Эта земля, под которую мы сейчас спустимся, вовсе не благословенна, Аш, — сказал Элгар. — Боюсь, она покажется тебе еще менее уютной и доброй, чем поверхность.
Аш только улыбнулся в ответ. Энки начал спускаться, за ним все остальные. В самом конце лестницы, перед последним поворотом, Энки споткнулся о менхурий труп.
— Это еще что за… — начал Энки, но Аги зажал ему ладонью рот.
— Тс-с! — Аги нагнулся к менхуру и отодрал от его шеи приклеенную железную пластинку с двумя бугорками. Аги дотронулся до одного из бугорков, и вдруг пластинка заговорила — очень тихо и голосом каким-то нечеловеческим, гукающим, но вполне разборчиво.
— Так ты жив, недоумок? Ты хоть понимаешь, что учинил? Пропустил в Дуль-Куг пятерых вооруженных выродков да еще ключ им дал! Жаль, что ты ничего не чувствуешь… Докладывай, ублюдок, как все произошло!
— Не помню, господин! — пропищал Аги тоненьким голоском, в то время как его спутники недоуменно на него взирали.
— Молчишь… — сказала пластинка. — Поломали тебя, что ли? Ах ты погань! Вычисляй мне теперь корень из двух с точностью до миллиардного знака.
— Понятно, — сказал Аги. — Он нас не слышит, пока мы не надавим вот сюда. Что ж, тем лучше.
— Чудо, — восхищенно зашипел Аш. — Камень разговаривает!
— Чей это был голос? — спросил Бату.
— Думаю, марбианина, — сказал Аги. — Такие пластинки у всех менхуров есть на шее. Нам, рудокопам, начальство говорило, что это уши Улле: мол, все, что сказано при менхуре и самим менхуром, тотчас же слышит Хозяин.
— Марбианин ругал менхура за то, что он пропустил в Дуль-Куг пятерых выродков — то есть нас, нас ведь пятеро? — сказал Энки. — Но менхур-то давно мертв. Что-то я не очень понимаю…
— Пойдем дальше, — сказал Элгар. — Глядишь, и разберемся.
