Отражение Улле - Марков Александр Владимирович (биолог) (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Ну, куда? — Кулу повернулся к Орми. — Направо, налево?
Орми и сам не знал, какой путь выбрать, но спустя мгновение вопрос отпал сам собой: слева раздался топот множества ног, и из-за поворота показались стражники, точно такие же, как те, с которыми им только что пришлось сражаться. Но на этот раз врагов было куда больше, а вооружены они были не только мечами, но и ружьями.
— Глядите! Дурни! — сказал Барг.
— Пойдем, однако, направо, — сказал Кулу.
И они со всех ног побежали по правому туннелю. Коридор плавно и едва заметно поворачивал, и было похоже на то, что он образует кольцо поперечником в три-четыре мили. На его внутренней, левой стороне время от времени попадались запертые железные двери. Беглецам удалось немного оторваться от погони — достаточно, чтобы кривизна коридора скрыла их от глаз преследователей. Тогда Кулу бросился к первой же двери и шлепнул менхурьей ладошкой по темному кружку. Дверь отворилась, за ней была тьма.
— А ну, давайте все сюда.
Они прошмыгнули внутрь, закрылись и прижались к холодной стене, переводя дух. Стражники протопотали мимо.
Постепенно глаза Орми привыкли к темноте, и он начал различать окружающие предметы. Похоже, это был большой зал. Повсюду на полу что-то копошилось. Орми смутно разглядел множество низеньких двуногих существ. Они целой толпой медленно приближались к пришельцам.
— Что еще за твари? — прошептал Хлу. — Час от часу не легче. Сматываемся, пока не поздно!
Но было, по-видимому, уже поздно: неведомые существа окружили их тесным кольцом, подойдя почти вплотную. Вдруг тишину прорезал тонкий, звенящий голосок:
— Погодите, я лампадку засвечу.
Почти тотчас же неподалеку от прижавшихся к стене людей загорелся фитилек, смоченный жиром, и Орми охнул, увидев наконец, каких существ они испугались.
Дети! Обыкновенные человеческие дети! Голенькие, тощие, беспомощные, они толкались и лезли вперед, чтобы получше рассмотреть гостей. Самым младшим было года два от роду, старшим — не более пяти. Лица у них были живые, хоть и бледные, глаза любопытные.
— Сколько дяденек, — глубокомысленно произнес двухлетний малыш.
— И одна тетенька, — добавил другой.
— Детишки! — Эйле всплеснула руками и чуть не расплакалась. — Как же вы тут очутились? — Она опустилась на колени и стала гладить детей по головкам, бормоча ласковую чепуху. Дети жались к ней и тянулись ее потрогать. Метки у старших были едва заметны, у младших — чернели в пол-ладони.
— Вот тебе и раз, — сказал Хлу. — Малышня сопливая.
— Оборотни, — буркнул Кулу, сжимая ружье.
— Да какие же они оборотни! — воскликнула Эйле. — Такие славные детки!
Пятилетний мальчуган, внимательно и серьезно разглядывавший пришельцев, спросил, смешно выпячивая губы:
— Вы — наши новые любимые учителя? Да?
— Ну… Вроде того, — сказал Орми. — А где, кстати, ваши старые любимые учителя?
— Тетя Грага скоро придет. Она кашу привезет.
— Вам хорошо живется, детки? — спросила Эйле, сразу помрачневшая при имени Граги. — Вас не обижают?
— Хорошо, — сказала лопоухая девочка. — Не обижают.
— Тетя Грага вас любит?
— Любит! Любит! — возбужденно залопотали дети. — И мы ее любим. У нас три тети Граги и один дядя Граг.
— Чему же они вас учат?
— Быть добрыми. Никого не обижать. Всех-всех любить.
Барг, недоуменно слушавший этот разговор, пробормотал:
— Выродков растят, что ли? Зачем?
— Что-то уж больно все у них хорошо, — сказал Ор-ми. — Не к добру это.
— Тетя Грага идет! — раздался радостный крик из глубины комнаты, и тут же все дети, забыв о незнакомцах, побежали в конец зала. Но Орми успел поймать одного мальчугана, прежде чем погасла лампадка.
— Ай! Пусти!
— Подожди… Успеешь съесть свою кашу. Да не дергайся ты! Слушай, это очень важно. Где мы можем спрятаться? Если ты нас не спрячешь, тетя Грага умрет. Понял?
Мальчик перестал вырываться, и Орми почувствовал, как напряглись его мускулы.
— Умрет?
— Да. — «Может, он не знает, что такое смерть», — подумал Орми и добавил: — Ей будет очень плохо. Спрячь нас!
— Вон там наши подстилки, — пролепетал мальчик. — Мы их складываем в угол, когда не спим. Вы закопаетесь в подстилки, и тетя Грага вас не увидит.
Орми, Эйле и ядозубы побежали за мальчиком и торопливо зарылись в кучу льняных тряпок, влажных и омерзительно пахнущих. Едва тряпки перестали шевелиться, комната озарилась колеблющимся светом факелов. Орми услышал женский голос:
— Вот и я, мои милые детки. Проголодались? Ну, подходите по очереди. По десять человек. Старшие, не толкайте младших. Эри, будешь так себя вести, тебя никогда не переведут! У нас всего десять трубок, вы же знаете. Ляма, малышка, ты умеешь считать до десяти? Не умеешь? Ну и не надо, моя крошка. Встань в сторонке, подожди. Аси, как не стыдно! Для этого есть дырка в полу, во-он там. Дети, пожалуйста, научите Аси ходить в дырку.
Орми слышал тихое чавканье, продолжавшееся довольно долго; потом, когда все поели, Грага сказала:
— Ну вот. А теперь, поскольку вы хорошо себя вели, мы с вами поиграем.
— Во что, тетя Грага? В кости?
— Ну конечно, Лау, во что же еще.
— Ура!!!
До Орми донесся грохот костей — не иначе как мамонтовых, и радостный детский визг. Вскоре, однако, все стихло, и Грага сказала:
— Ну а теперь, дети, самое главное. Наступил тот радостный миг, которого мы все с нетерпением ждали.
Орми почти физически ощутил, как напряглись и замерли дети, как затаили дыхание, боясь пропустить хоть единый звук, произнесенный «любимой учительницей».
— Мы решили сегодня перевести еще двоих из вас — конечно, самых лучших, самых добрых и честных.
— Кого, тетя Гага? — пропищал кто-то из самых маленьких.
— Сейчас скажу, Ляма. Тебе-то еще рано, ты знаешь. Ты у нас совсем крошка. А сегодня будут переведены… Гиу и Сюк!
Два радостных вопля, сотня разочарованных вздохов. Кто-то захныкал. Потом обиженный детский голос сказал:
— А мы знаем, что вас скоро заменят. К нам новые любимые учителя пришли.
— Что такое? Где они? — Грага явно встревожилась.
— А вон… ой! Нету. Они были вон там. Мы все их видели. Много дядь и одна тетя.
— Не слушайте его, тетя Грага. Эри вечно выдумывает. Мы просто играли.
— Плохие игры, — сказала Грага строго. — Нас не заменят. Вы что, стали меньше любить нас?
— Нет! Нет! Больше! — завопили дети.
— Ну хорошо. Гиу, Сюк, пойдемте. Вас ждут в комнате счастья.
— Пять подстилок каждому, вареные крысы через день и в кости играй, сколько хочешь! — вздохнул Эри с завистью. — Когда же меня переведут?
— Как только ты станешь таким же добрым, — сказала Грага. — И научишься не завидовать друзьям.
Удаляющиеся шаги, стук двери. И вдруг дети заговорили все разом, бурно обсуждая случившееся. В шуме голосов Орми разобрал отдельные фразы:
— Му! Почему ты сказал, что мы играли? Ведь они и вправду приходили!
— Тетя Грага не должна была знать. А то ей стало бы плохо. Она бы умерла.
Тряпки рядом с Орми зашевелились.
— Ну, хватит с меня, — услышал он голос Кулу. — Я вылезаю!
Орми выбрался из-под тряпок и с наслаждением вдохнул полную грудь воздуха. Ядозубы и Эйле тоже вылезли на поверхность, отдуваясь и морщась. В комнате опять было темно, дети галдели поодаль и вряд ли могли услышать их разговор.
— В детстве, — сказал Хлу, — мамаша любила совать меня рожей в свое дерьмо. Сунет, бывало, и хохочет: обнюхайтесь, братики. Но таких тряпок даже у моей мамаши не было.
— Пойдем отсюда, — сказал Барг.
— Вы уходите? — раздался совсем рядом детский голос. — Это я, Му. Не уходите.
— Нам нужно идти, Му, — сказал Орми. — Ты знаешь здешние коридоры? Где тут самая главная комната?
— Комната счастья? Вы пойдете к счастливчикам? А как же мы?
— Нет, комната счастья нам не нужна. Какие здесь есть еще комнаты?
— Комнат всего пять. Разве вы не знаете? Наша — раз. За этой стеной комната, где рождаются. Вы же оттуда пришли, разве нет? Это два. Здесь и здесь — тоже комнаты для детей, это три и четыре. А за дальней стеной комната счастья. Там живут учителя и те, кого перевели, и там сколько хочешь еды: каши и крыс. Это пять.
