Оракулы перекрестков - Шауров Эдуард (библиотека электронных книг txt) 📗
— А вот и пачи, — сказал яфат, довольно усмехаясь. — Хорошее было нынче представление.
Яфат бросил окурок в раскрытую форточку.
— Звёзды сегодня… — сказал он задумчиво и добавил, похлопав по подоконнику: — Идите ближе, парни, тут воздух свежее.
Бенджамиль и Максуд подошли к окну. Яфат извлёк из-за пазухи плоскую фляжку, отвернул колпачок и протянул Максу. Тот почтительно, словно совершая важный ритуал, принял блестящую посудину, поднёс к лицу, понюхал и хлебнул прямо из горлышка. Глаза его увлажнились.
— Райское пойло! — Он протёр горлышко ладонью и передал фляжку Бену. — Пробуй, фатар, таким угощают только у яфата во дворце и у Яха на небе.
Бенджамиль сделал изрядный глоток и подтвердил, что выпивка классная, хотя, сказать по правде, в классах выпивки он разбирался слабо. Напиток был совершенно того же вкуса и крепости, что и в бутылке, которую Максуд отдал преподобному.
Но, наверное, это действительно была хорошая выпивка.
— Прозит, Бенджамиль, — сказал яфат, разглядывая Бена сощуренными внимательными глазами.
— Что? — спросил Бен.
— Я говорю: будь здоров, Бенджамиль, — пояснил яфат, забирая фляжку.
Он тоже хлебнул, сморщился и стал заворачивать колпачок.
— Ведь тебя зовут Бенджамиль? Я правильно запомнил?
Бен кивнул:
— Бенджамиль из семьи Бентли.
Крики и шум на площадке перед дворцом постепенно перемещались из центра в левую сторону парка. Стрельба почти утихла, лишь время от времени раздавались редкие хлопки.
— Бенджамиль — бен, забавно… — Яфат усмехнулся. — Ну что ж, Бенджамиль, сегодня Господь был на твоей стороне. Направляя руку Максуда, Всевышний изъявил свою волю, на то Он и Всевышний, а я потому и яфат, что умею менять свои планы именно тогда, когда это угодно небу и полезно для семьи Чероки. Прозит, Бен?
Бенджамиль старательно кивнул и покосился на Максуда. Максуд, покусывая губы, смотрел на главу семьи.
— Конечно, мне досадно, что толстяка пришлось убить, — продолжал яфат, оглядываясь на окно. — Но он всего лишь корпи. А убить корпи — не грех. Убивая корпи, мы совершаем богоугодное дело. — Яфат пристально поглядел на Бена. — Как ты считаешь, Бен из Бентли?
— Наверное, так, — кашлянув, ответил Бен.
Яфат улыбнулся и похлопал его по плечу.
Внизу притихшие было ситтеры заорали с новой силой. Что-то громко заурчало, перекрывая визг и улюлюканье, потом протяжно завизжало, яркая белая вспышка на миг выхватила из темноты силуэты людей и деревьев, и нечто тёмное метнулось в небо, с истошным рёвом вспарывая чёрный воздух.
Бенджамиль и Максуд одновременно шагнули к окну. Яфат, обернувшись, глядел сквозь оконный переплет туда, где среди ярких булавочных проколов обрисовывался слабый и белесоватый след от стартовавшего прыгуна.
— Что там за херня? — встревоженно спросил Максуд.
— Всё нормально, — отозвался яфат. — Сегодня ночью Кабуки получат маленький подарок по случаю открытия военных действий. Я приказал ребятам засунуть обоих жмуриков в их прыгун и задать нужную дугу. Кабуки будут приятно удивлены, когда перед домом их яфата расплющится в хлам прыгун мастера Ху.
За окном опять начали стрелять.
— Ханни! — крикнул яфат. — Ханни, старый глухарь!
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул старый морщинистый ситтер с коричневыми пятнами на лысом черепе.
— Ханни, будь другом, скажи этим пьяницам во дворе, чтобы убирались ко всем чертям! Уже голова болит.
Старик укоризненно покачал головой и закрыл дверь.
— Я не знаю, в какую игру вы играете, ребята, — задумчиво сказал яфат. — Но я шесть раз бросил монету, и все шесть раз она упала орлом кверху. Наверное, это что-нибудь да значит… Кстати, — он повернулся к Бенджамилю, — как там дела у Большого Отто? Сто лет толстяка не видел.
Бенджамиль на секунду задумался, вызывая в памяти имена, слышанные им от Максуда, потом покачал головой:
— Я не знаю никого с таким именем, яфат.
Чувствуя, что идёт по тонкому льду, он покосился на Максуда. Тот едва заметно кивнул.
— Конечно, не знаешь. — Яфат закрыл форточку. — Отто уже пятнадцать лет как на небесах, но человеком он был хорошим. Ладно, будем считать эту кружку выпитой. На что я хотел посмотреть, я посмотрел. Можете идти, джентльмены (слово «джентльмены» он произнёс на цивильном).
— А как насчёт аутсайда? — спросил Максуд. — Мы говорили сегодня.
— Да? — Высокий лоб яфата собрался морщинами. — Не знаю. Мне надо подумать.
— Я обещал, — упрямо напомнил Максуд. — А ты обещал мне. И потом…
— «Потом» бывает не то, что «сейчас», — ворчливо сказал яфат. — Впрочем, делай как знаешь.
Максуд приложил ладони к груди и глазами указал Бену на дверь. Рука Бенджамиля уже легла на дверную ручку, когда яфат сказал от окошка:
— Макс, задержись на пару слов.
— Подожди меня в коридоре, — тихо попросил Максуд.
Бенджамиль вышел в коридор и остановился, невольно прислушиваясь. Сквозь неплотно прикрытую дверь он слышал, как скрипит старый паркет под ботинками Максуда.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь? — негромко, но вполне отчётливо проговорил яфат. — Я не верю этому парню.
— А я за него ручаюсь головой, — тихо сказал Максуд. — И головой, и кишками, и дорогой по светлой радуге. Воля Яха указала его правоту. Разве нужны другие знаки?
— Я бы предпочёл, чтобы Ях нажал курок его пальцем, а не твоим.
Бену послышался печальный смешок.
— Это не меняет дела, — почти сердито сказал Максуд.
— По закону — да.
— По Господнему закону, — уточнил Максуд.
— По Господнему, — согласился яфат.
Несколько секунд они молчали.
— Лети сам и проследи, чтобы всё было нормально, — устало сказал яфат.
— Спасибо, отец, — совсем тихо сказал Максуд. — Я редко тебя прошу о чём — либо…
— Следи за языком, — сказал яфат строго. — Во время вылазки будешь подчиняться Рахибу.
Максуд ничего не ответил, наверное, кивнул.
— Группа уходит в два, советую не опаздывать к старту. Куда вы сейчас? — продолжал яфат.
— Ко мне. Пусть поспит пару часов перед дорогой.
— Зачем ходить? Спите здесь. В восточном крыле полно пустых комнат. А я пока отдам распоряжение Рахибу.
— Я буду обязан тебе… яфат, — прочувствованно сказал Максуд.
— Вали на х…, чирок! Ты и так мне всем обязан! — сердито ответил яфат. — И не святотатствуй впредь.
Бенджамиль едва успел отступить назад, уворачиваясь от высокой тяжёлой створки. Глаза Максуда блестели, весь вид его выражал крайнюю степень довольства.
— Пошли! — сказал он, плотно прикрыв за собою дверь, и добавил, упреждая расспросы: — Потом всё расскажу.
Бенджамиль вздохнул и молча двинулся следом за фатаром.
Они миновали высокие, пропитанные странными запахами коридоры западного крыла и оказались в просторном зале, полукругом охватывавшем парадную лестницу. Когда они поднимались в кабинет яфата, Бен заметил ряды странных полок, сплошь закрывавших вогнутую стену, но был слишком потрясён недавними событиями, чтобы обратить на них внимание. Теперь Бен с удивлением заметил, что эти разнородные, местами весьма корявые полки не пусты. Ряд за рядом, касаясь друг дружки пыльными боками, на них лежали сотни бутылок. Нелепая и титаническая винная лавка.
— Макс! Что это? — с испугом спросил Бен, останавливаясь посреди загадочного стеклохранилища. Неприятные мысли вдруг завертелись вокруг храма Господнего, вокруг изрисованных крестами стен и чёрного страшного лица в банке.
— Комната славы, брат, — не сразу ответил Максуд.
Подойдя к кривобокой полке, он взял одну из бутылок с выцветшей от времени этикеткой и показал Бену:
— Останки героев.
— Где? — Бенджамиль приблизил лицо к бутылке, пытаясь разглядеть её содержимое.
И тут до него дошло: бутылка была на три четверти заполнена темным сыпучим порошком, из которого торчал высохший, заскорузлый ремешок какого-то амулета.
— Здесь хранится прах лучших из Чероки, — сказал Максуд, возвращая пыльную склянку на место. — Я очень надеюсь, что и для моей бутылки когда-нибудь найдётся место на этих полках.
