Полуденная буря - Русанов Владислав Адольфович (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Сотник неопределенно пожал плечами. Как хочешь, так и истолковывай. Или – да откуда же мне знать, или – кто ж его у нас не знает.
Ойхон продолжил:
– Повстречались мы с ним случайно. Разговорились. Я-то сам почти из-под Йоля, а он-то, оказалось, там когда-то нанимался охотников за головами из болотников от поселений отваживать. Выходит, почти земляки. Знаете, как на чужбине бывает? Где и не знаешь, земляка найдешь. Он мне и помог со временем аудиенцию у Тарлека Двухносого получить. Экхарду, оказывается, не до такой ерунды, как золотые россыпи или там руду железную искать. Кто бы другой нашел, а он завоюет. Тарлек больше за державу радеет, чем сам король. Он канцлер в Ард’э’Клуэне. – Рудознатец обвел глазами наш узкий кружок – я, Сотник, Гелка да Дирек-Жучок – слушаем ли?
– Да знаю я, мастер Ойхон, – покивал я. – Он уже двадцать лет канцлером. А слухом земля полнится. Толковый и честный, на удивление.
– Да. Честный. И вперед глядит не на полгода, а на все десять. Он-то мне и денег приказал выдать на работы, да на инструмент, да на провиант... Впрочем, не о том я. До самого лютого, пока война не началась, я к Эвану в гости ходил – винца выпить, в дамки сыграть. Он-то когда у себя в казармах ночевал, а когда у женщины своей, у Бейоны.
– У кого? – глухо проговорил Сотник.
– У Бейоны. А ты никак знал ее, мастер Глан? Верно говорят, все пригоряне друг друга знают.
– Это оттого, что мало нас...
– Красивая женщина. И ум у нее хваткий. Кто ж до нее догадался игорный дом в Фан-Белле открыть? Народу в диковинку, так и валит. Карманы друг дружке вычищают, а ей только прибыль. Кто б ни выиграл, а заведению доход!
– Да. Она может. Как, говоришь, мастер Ойхон, заведение у нее называется?
– «Каменная курочка». Только... Кем она тебе приходится, мастер Глан?
– Почти что сестрой. – Мне послышалась горечь в голосе Сотника.
– Тогда уж и не знаю, радоваться тебе или горевать. Она к Экхарду во дворец перебралась.
– Во как...
– Говорят, Экхард с ней себя ведет ровно она уже королева. Вон, талун Ихэренский, Витек Железный Кулак, дочку свою в Фан-Белл прислал. Погостить вроде как. Но народ-то, от Тарлека до самого нищего распоследнего, понимает, что породниться с королем хочет. Хоть мытьем, хоть катаньем. Экхард – вдовый, сынок его, принц наследный, Хардвар – вообще неженатый. Вот и думал Витек тестем королевским заделаться. А кому из них, отцу или сыну, талунская дочка приглянется, так ему вроде и без разницы.
Да уж, веселые у них в Ард’э’Клуэне обычаи. Взять вот так запросто родную дочку и отправить стрыгай знает куда. А вдруг понравится!
– А как не приглянется никому, а, мастер Ойхон? – спросил я.
– Так и не приглянулась.
– И что же?
– Да ничего. Отправил ее Экхард назад. Говорят, даже десяток егерей выделил на дорогу. Для охраны. Он на расправу крутой, но справедливость блюсти старается.
Ага, знаю. Слышал, как Экхард эту свою справедливость устанавливал в тале Гилэх, когда селяне взбунтовались. Большой тал, не уступит Ихэрену. Самый южный из ард’э’клуэнских краев – с Восточной маркой на юге граничит. Установил. Потом виселицы и колья вдоль всех трактов стояли. Да не порожние.
– Витек сильно обиделся, – чуть помрачнев, сказал Ойхон. – Он по знатности рода себя равным королю считает. А тут дочку ославили. Над историей этой только мертвые в Фан-Белле не смеются.
– Ну и?
– Отойти от королевства Витек надумал. Вместе со всем своим талом и меньшими талунами. А королю это как нож острый по горлу. Во-первых, Железные горы. Объяснять, думаю, не надо. Железо, сталь, мечи, броня... Во-вторых, тал у Железного Кулака немалый. Случись война, до полусотни колесниц выставит, не говоря уже о пеших ратниках. Резонно ли такое подспорье терять? Вот Экхард и решил непокорных усмирять.
– Так что, война теперь в Ард’э’Клуэне намечается? – подал голос Сотник.
– Да, мастер Глан, – еще помрачнел рудознатец, – стало быть, намечается. А все из-за чего...
– Да из-за баб все! – донесся голос из темноты.
Рагд? Что ему не спится?
Сотник опасно напрягся.
– Сиди-сиди, пригорянин. – Ардан шагнул к костру, кинул вязанку хвороста на прогоревшие угли. Пламя взметнулось вверх, ослепляя привыкшие к полумраку глаза. – Тебе два самострела в спину целят.
– Ты как посмел?! – привстал Ойхон. – Вы что ж это?..
– И ты сиди, рудознатец. – Рагд поигрывал топором. Обычным, плотницким. – И ты, борода, тоже.
Это уже в мой огород камешек. Тут я почувствовал, как шеи коснулось сзади что-то холодное. Да, были у арданов но только топоры и самострелы, но и рогатины – от хищного зверя, от лихих людей.
Гелка пискнула, вцепилась в мой рукав.
– Не бойся, белочка, – шепнул я безо всякой уверенности в словах.
– И правда, чего нас бояться, – осклабился Рагд.
К огню подошел еще один ардан. Тот, чьего имени я так и не смог выучить. Тоже с топором. Их вроде бы всего шестеро было? Жучок с нами сидит. Он, похоже, ни сном ни духом о возникшем бунте. Двое с самострелами Сотника стерегут. Один – сзади меня с рогатиной. Все. Как есть все.
– Я тебе что, мастер, скажу. – Рагд у них вроде за главного. Оно и понятно. Все-таки повоевал мужик, умеет повести за собой. – По горло мы сыты твоими дырками. Тут и оплаты не захочешь. Все. Будя. Уйдем домой сами, раз не хочешь по-человечески. Или не домой. – Он хохотнул. – Мы теперь при оружии будем. Остроушьи мечи заберем.
– А кто вам даст? – с нажимом проговорил Сотник. Вот так же он произнес в ту памятную ночь Эвану: «Тогда я остановлю их». Что потом случилось, я хорошо помню. Но ведь не смотрели ему в спину охочие до крови бельты, да еще в руках привычных к охотничьему делу арданов.
– А кого мы спрашивать будем? – в тон ему ответил Рагд. – Будя, сказал. Накланялись вдосталь. Спины гнуть теперь ни перед кем не желаем. Что надо, сами возьмем. Сиди-сиди, пригорянин, не рыпайся. Не будете дергаться, подольше проживете. Мы ж не звери и не остроухие какие там. Кровь на душу брать нам не с руки...
– Что вы задумали? – перебил его Ойхон.
– А ты еще не понял, мастер? Чудно! Дураком вроде не кажешься.
– Я на вас управу найду!
Это он зря. Не нужно злить людей, когда у них железки в руках. И на испуг брать не стоит. Обещаются живыми оставить, а то и передумать могут.
– Отпусти их, мастер Ойхон. Пускай идут, – вмешался я, не узнавая своего охрипшего голоса. – Мы сами. Потихоньку-полегоньку.
– Дело борода говорит, – согласился Рагд. – А сам дураком выглядит.
Вот так, значит? Не думал, что моя дурь так снаружи заметна. Прав он. Сто крат прав. Еще бы не дурак! Сидеть бы на месте – хоть в библиотеке любой храмовой, хоть на Красной Лошади. Нет, тянет на приключения...
– Только мы вас не так просто отпустим. – Ардан оскалился. – К дереву привяжем. Отвяжетесь – живите. Нет – значит, не судьба. Коней, понятно дело, заберем. Всех. На кой ляд нам погоня?
– И девку заберем, – пробасил из-за моей спины Брул. Вот кто, оказывается, с рогатиной стоит.
– И девку, – легко согласился Рагд. – Нечего ей с такими дурнями в лесу делать. Годков четырнадцать, поди? У нас таких уже замуж отдают.
А вот это он зря сказал. Я почувствовал, как начинает закипать во мне глухая злоба. Зубами в глотку вцеплюсь!
Гелка задрожала, крепче ухватилась за мой рукав. Я нашел ее ладошку, пожал. Мол, не бойся, не из таких передряг выходили.
– Остроухую приткнем. Кто ж вязать такую будет, руки марать!
Эх, дать бы тебе, чтоб ноги выше головы запрокинулись. Да как дашь, когда лезвие под нижней челюстью – даже говорить несподручно? Сотник сидел расслабленно, но я видел эту позу у Этлена. Дай только слабину, отвлекись ненадолго самострельщики – взовьется таким вихрем ударов, что падай и голову прикрывай. Беда в том, что отвлекаться они и не подумают. Слишком хорошо понимают, чем беспечность грозить может.
Чем же их угомонить?
Эх, отозвалась бы Сила, как тогда, в пещере со стуканцом...
