Вельтаншаунг. Уровень первый (СИ) - "Нико-Ра" (читать книги полные txt) 📗
Так вот почему фриц такой драчливый – такие кинжалы простым солдатам не раздавали. На пальце мелькнуло серебряное кольцо. «Ряженный!» – теперь все стало на свои места. Этот объект настолько засекречен, что охраняют его эсесовцы, переодетые в полевую форму именно для отвода любопытных глаз.
Я сильнее сжал дуло вражеского автомата, готовясь использовать его, как дубину. Ни на что другое просто не оставалось времени. Отвлекись на мгновение, чтобы правильно перехватить оружие – и ты уже мертв.
Соперник выхватил клинок, сделал выпад. Я отбил кинжал автоматом.
– Мистер шпион лорд? – удивился немец.
Вот же всезнайка! Он уловил, что я парировал выпад, как на тренировке по фехтованию. Так хотелось сказать в эту гнусную рожу: «О, йя, ия, их бин русишен граф Лев Толстой!»[9]. Но ведь именно к этому меня и подводит соперник: к ослаблению внимания.
Вместо благородного туше автоматом я совершил подлый пинок. Но ряженый эсесовец тоже был не лыком шит. Он так подпрыгнул, что мой удар не достиг цели. Более того, немец совершил выпад, и острие ножа чиркнуло меня по щеке. Будь чуть точнее удар – и я был бы без глаза!
Я перехватил свободной рукой вражеское запястье, удерживая его кулак с кинжалом, и прикладом автомата исхитрился ударить немца в висок.
Взгляд врага затуманился, но он все еще стоял.
И тут в открытую сейф-дверь выскочил еще автоматчик. Увидев меня, он нажал на курок. Короткая трель вспорола воздух потайной комнаты. Я отпрыгнул за теряющего сознание фашиста и метнулся на пол.
Враг, которого я огрел прикладом, еще пару секунд стоял покачиваясь. Казалось, он сейчас развернется, подмигнет и засмеется: «Немецкая армия самая непобедимая, потому что мы – бессмертные!»
Наверное, это же ощутил и второй нацист. Он ойкнул, и высадил оставшиеся патроны в своего товарища. Мне на мгновение показалось, что сделал он это вовсе не с перепугу. Похоже, этот «хлыщ» сталкивался уже где-то с живучими тварями в облике людей. Меня охватило нехорошее предчувствие, что скоро я и сам увижу живых мертвецов.
Впрочем, паника врага была мне только на руку. Я передернул затвор трофейного «Шмайссера МП-28», и выстрелил. Попал.
Перепуганный нацист застыл, а потом рухнул вниз лицом прямо в приоткрытый проем.
Вновь влетевший третий фашист, споткнулся об своего друга, матюгнулся и метнулся обратно в распахнутую бронированную дверь. Если он ее закроет изнутри, то отсюда уже не выбраться!
Мой взгляд скользнул по полу. Вон ждут меня те две гранаты, которые я сам же обронил во время взрыва.
А там, за сейф-дверями, уже мчался еще один охранник и как дебил орал на весь коридор: «Кто?!!»
«Странно, – подумал я, – неужели Гиммлер не учил своих питомцев подкрадываться тихо?»
В поведении фашистов был какой-то подвох, в нем сквозило что-то неестественное. Чудилось, будто бы сознанием фрицев управляли извне. Словно есть у них матка, как у пчел, которую они, трутни-эсесовцы сейчас героически, вопреки инстинкту самосохранения, защищают.
Дверь начала плавно закрываться. Я рванул разом две чеки и швырнул в проем последние гранаты.
Рвануло так, что заложило уши.
Мимо меня что-то пролетело, смачно врезалось в стену, наверное, в парадный портрет Гитлера. Я этого не видел, но мне этого очень хотелось.
Я ждал.
Закрывающиеся двери столкнулись с преградой. Похоже, тело погибшего мешало их дальнейшему ходу. Еще немного и стальная громадина перемелет кости трупу и закроет выход навсегда!
Эх, была – не была! Я вскочил и метнулся в сужающийся проем. Еле успел – и за спиной со скрежетом закрылся проклятый люк.
Я оказался отрезанным от темницы. Передо мной стелился хорошо освещенный коридор.
Под ногами оказались два разорванных человеческих тела. Из них сочилась кровь. Пахло канализацией. Наверное, это был запах разорванного кишечника и не переварившейся пищи. При мне еще ни разу так людей не разрывало.
Я торопливо шагнул вперед.
В нишах вдоль стены стояли латы рыцарей. Я еще подумал, что обладатели доспехов все ниже меня ростом. Наверное, раньше люди были меньше.
Спасаясь от запаха, я нырнул в первую же дубовую дверь, на которой не было ни врезного, ни навесного замка.
Войдя, я оторопел. Спиной ко мне стоял нацист в белом кителе. Он склонился над столом и что-то разглядывал, видать, план наступления. Меня поразило, как можно было не услышать грохот двойного взрыва.
Я не стал приближаться, просто выстрелил врагу в голову, но промазал. Немец отскочил от стола, выхватил свой «Вальтер П-38» и пальнул в стену. Стрелок из него был никакой.
Я выпустил очередь из «Шмайссера». Немца откинуло назад. Враг остался лежать на полу в неестественной позе.
Я подбежал к фашисту. С офицера слетела фуражка, и сквозь пряди волос выбивался странный костяной нарост, более всего похожий на тщательно спиленный рог.
Да что здесь творится?
Присмотревшись, я различил в левом ухе наушник. Вероятно, он играл роль слухового аппарата и был неисправен. Только глухотой и можно объяснить поведение немца.
И все же, почему эсесовцы появляются по одному, а не десятками? Странно. Словно кто-то расставляет солдатиков, дабы поиграть со мной «в войнушку» и выпускает противников в строгом порядке, дабы у меня был шанс выжить.
Да, это напоминало шахматную игру с самим дьяволом. Мне дадут дойти до конца, а потом прикончат, чтобы я не мог никому об этом рассказать!
Я помотал головой, чтобы разогнать несвоевременные мысли.
Это безумие отправлять на смерть своих солдат одного за другим, чтобы получить наслаждение от зрелища этих своеобразных гладиаторских боев.
Но, с другой стороны, бесноватый австриец, и впрямь, смахивает на сумасшедшего Нерона, поджигающего со всех сторон Рим, дабы его посетило вдохновение.
А еще немцы вели опыты по созданию супер-солдата. Возможно, эти охранники – дефектные плоды этих экспериментов. От них вроде бы и избавиться жалко, а так, наблюдая за их поведением из закрытого бункера, можно понять ошибку в расчетах.
Наверное, попадая в места скопления безумцев, начинаешь думать, как сумасшедший. Возможно, аномальность мышления передается по воздуху как споры грибов или бактерии.
Я подобрал офицерский «Вальтер» и сунул его в карман.
Оглядев комнату, метнулся к окну, но оно было наглухо забито ставнями снаружи. На подоконнике из узких щелей между стеклами и рамами насыпалась земля.
Мы, точно, находились под фундаментом замка. И окна эти – они лишь для декорации, для психологического комфорта – бутафория. Возможно, это средство от клаустрофобии.
Наверное, люди, долгое время работающие под землей или в подводках, испытывают необратимые изменения в психике. И создание видимости наземного антуража на какое-то время затормаживает страх.
Фашисты не зря окопались здесь, как кроты, попробуй их тут достань!
Я нервно прошелся по комнатушке. Страстно хотелось курить.
Офицер в белом кителе, наверняка, таскал в штанах кисет с табаком. Более того, поверженный враг не выглядел бедным. У него могли оказаться и настоящие папиросы или даже сигареты.
Обыскивать мертвеца было противно. Никогда не занимался мародерством. Но сейчас меня словно тянуло к этому рогатому нацисту.
Поколебавшись, я склонился над мертвецом.
И тут над головой просвистели пули. Я поднял голову и увидел сразу двоих с автоматами. На сей раз, словно услышав мои мысли, эсесовцы явились группой, и бесшумно, не выкрикивая всякие глупости, выдавая тем самым свое приближение.
Как я, вообще, мог предположить, что замок охраняют недоделанные солдаты-роботы с одной извилиной в мозгу? Нет, это не воскресшие мертвецы, не зомби, поднятые из тесных могилок обрядами таинственного вуду!
Наверное, я схватил дозу облучения во время десантирования. И здесь, в темницах, точно, распыляют газы, отравляющие сознание, заставляющие галлюцинировать.
Немцы любят яды. У каждого эсесовца в воротнике зашита капсула с цианистым калием. Здесь, точно, какой-то газ. Только фашистам привили сыворотку-антидот, а я оказался в роли добровольной лабораторной крысы.
