Вельтаншаунг. Уровень первый (СИ) - "Нико-Ра" (читать книги полные txt) 📗
– Нет, пацаны, я – пас.
– Ну, нет, так нет. Пошли в кафешку. Там мороженое отпадное и не дорогое. Я угощаю.
– Ну, пошли.
– Да не опускай ты крышку ноута. Ну, кто здесь, вместо тебя, играть будет? Не кот же, в самом деле. И, потом, ты же сохранился, если что.
– Ну, ладно, уломал. Демон, а ты последний ролик Аида видел?
– Сегодняшний что ли?
– Угу.
– И что?
– «Так ты меня уважаешь?»
– «Какое уважение, блин, если мы – медведи!» Смешно, ага.
– А главное – в жилу.
– Не без этого!
– Эй, медведи, подтягивайтесь!
– Слышь, Мих, я че тут подумал. Ты же сейчас против фашистов рубишься?
– Типа того.
– Киндерсюрпиз видел? Слово-то как раз ихнее, немецкое. Догоняешь, что значит?
– Ну, яйцо шоколадное.
– А вот ни фига. Киндер – это ребенок. А сюрприз, если разобраться, должен быть всегда неизвестным. Так?
– Ну, не тяни.
– Это, типа, братан мне сказал. Точный литературный перевод слова «Киндерсюрприз» должен звучать как «Детская неожиданность».
Раздался басящий хохот подростков:
– А, че, реально ведь! Это, типа, из серии: саундтрек «Кипит наш разум возмущенный!» – на деле гимн зловещего шутера «Растения против зомби».
– «Все, что нужно – это мозги!!!» – хором завопили дети, хлопая дверью, удаляясь прочь.
Я разжал уши.
Демоны бросили меня. Но они не покинули мой мир.
Лифт начало корежить. Он видоизменялся прямо на глазах. Я видел на стенах вспыхивающие зеленные колонки бегущих снизу вверх цифр.
Что-то не так.
Лебедка наверху жалобно скрипнула. Я услышал, как лопнул стальной канат.
Этого не может быть! В Германии педант на педанте сидит! Они здесь сотни раз все проверяют! Канат перерезан! Они знают, что я внутри! О, нет!
Я прыгнул, уперся ногами – в правую стену, руками – в левую.
Накренившаяся кабина покачивалась.
Я напряг слух. Мне показалось, что я слышал зловещий лязг кусачек. Возможно, он мне показался, но лифт оборвался и полетел прямо в ад!
Стены, в которые я упирался стали полупрозрачными, цифры начали меняться с такой частотой, что мне казалось, будто я держался за льющуюся воду.
Блям-с! – лифт приземлился, я рухнул вниз, но лишь помял бока. Господи, какое счастье, что лететь пришлось так мало, иначе от меня осталась бы лепешка, как от колобка, бежавшего от дедушки с бабушкой через окошко с девятого этажа гостиничного номера.
Топ, топ, топ…
Кто-то подошел с той стороны и ломиком раздвинул створки моей темницы.
Мне кивнули головой.
Я выбрался наружу.
Передо мной стоял призрак все того же вестника с переломанным и обожженным крылом. Он мне помогает, чтобы досадить тем, кто пленил его. Возможно, он даже и не ангел, а душа убитого, замученного фашистской профессурой какого-нибудь Габриеля. Или дух Фауста, мечущийся в темнице не одно столетие.
Ангел с обожженным крылом молча указал мне направление, в котором стоит двигаться, и поднес палец к губам.
Может быть, он дает понять, что демоны отправились заниматься чревоугодием; что они не следят за мной, не руководят больше моими передвижениями; не подсовывают волшебные вещицы; не сгоняют десятками врагов туда, где мне удалось бы прорваться на свободу?
Видение исчезло. Я стоял один в новом подземном этаже, возможно, настолько секретном, что о нем не всякий эсесовец наверху слышал. И вот смеяться теперь или плакать?
Передо мной снова простирался коридор, на этот раз, отделанный под орех. Полотнища со свастикой, средневековые латы, занимающие ниши, двери с табличками. Не знаю, куда я попал, но до выхода из проклятого замка, мне, видимо, придется долго еще пробиваться с боем.
Злой рогатый бог, которому, вслед за фюрером, присягнула вся Германия, Италия, Испания, Румыния и Венгрия – смеется надо мной. Он не выпускает из мира иллюзий своих врагов. Значит, буду сражаться до последнего вздоха, до последней капли крови, но не сдамся! Никогда! Ни за что!
Где-то далеко гулким эхом отдаются шаги охранника, совершающего обход очередного вверенного ему объекта.
Я передернул затвор, нервно сжал в руках автомат и сделал первый шаг в неизвестность.
И вдруг вспомнил Гумилева – этого бритого аристократа-азиата, читавшего когда-то стихи в собрании офицеров армии. Я тогда третий день был на передовой. Зеленым юнцом меня мобилизовали прямо из лицея. Я тогда верил в царя и в войну до победы.
Помню, зашел в штаб, чтобы доложить о прорыве фронта, а этот франт, приехавший в штаб час назад, стоял, раскачиваясь на носках, и то ли выкрикивал, то ли пел древние ассирийские заклятия:
«Я долго шел по коридорам,
Кругом, как враг, таилась тишь.
На пришельца враждебным взором
Смотрели статуи из ниш.
В угрюмом сне застыли вещи,
Был странен серый полумрак,
И точно маятник зловещий,
Звучал мой одинокий шаг»[8].
Наш есаул Наливайко и подпоручик Измайлов смотрели на питерского щеголя без презрения, они и на меня цыкнули, чтобы не мешал слушать.
Кто же мог знать, что стихи иногда оборачиваются реальностью, что они своей мелодикой способны втягивать внутрь себя и растворять в ужасе классических рифм.
Кажется, со мной именно это и случилось.
Я провалился в несуществующий мир, наверняка, описанный в томике раннего Гете.
Выходит, Гумилев, знал толк в настоящих кошмарах, которые потом прыгали в мозг прямо из потайных закоулков памяти.
Они, чьи имена и фамилии начинаются на эту страшную масонскую букву «G», – все знают какую-то мерзкую тайну о нашем мире! Бесконечные Генрихи, сидящие на всех престолах Европы. Гоголь. Гаршин. Гашек. Гендель. Гегель. Гарибальди. Гинденбург. Гитлер. Имя им – легион. Они поймали меня в паутину своих слов. И сами они танцуют над миром. Черные отражения людей, ищущих свои потерянные души…
Точно.
Я именно запутался в невидимой, но прочной сети, что держит меня. И смерть, перебирая мохнатыми лапами, осторожно спускается ко мне, чтобы выпить всю мою кровь.
Она движется, она следит за мной.
Я знаю, что эта тварь посылает галлюцинации и миражи. И имя ее начинается на «G». А еще в имени монстра должно быть что-то шипящее, как шелест трав и змеиная речь.
Господи, не дай мне сойти с ума!
Там, по другую сторону мрачных германских стен есть и иная жизнь.
Топ-топ-топ…
Кто там, за дверью?
[1]«In herzlicher Freundschaft. Ernst Rohm» - В знак сердечной дружбы. Эрнст Рём. (нем.)
[2] Вольная интерпретация немецких слов: «Иду домой. Понимаешь?»
[3] Deutschland, Deutschland über alles,
Über alles in der Welt! –
Германия, Германия, превыше всего,
Превыше всего в мире! (нем).
[4] Was ist das? – Что это? (нем.) Характерно, что немец не спросил: «Кто здесь?», т. е. он даже не понял, что в помещение ворвался враг.
[5] Parteigenosse – Друг по партии (нем.) – стандартное обращение в среде коммунистического немецкого движения сопротивления. Аналог слова «товарищ» во время революции и Гражданской войны в России.
[6] Дуранте Дельи Алигьери Данте «Божественная комедия»
[7] Must die (Маздай) – должно умереть (англ.), сетевой жаргон
[8] Николай Гумилев стихотворение «Ужас»
