Жизнь коротка - Желязны Роджер Джозеф (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Не знаю. Но, думаю, лучше это сфотографировать, — отозвался Джарри.
Так они и сделали. Поговорив со станцией-2, Джарри узнал, что подобная картина периодически отмечалась наблюдателями и на других станциях, правда, редко.
— Не понимаю, — сказала Санза.
— А я не хочу понимать, — сказал Джарри.
За время их дежурства такого больше не случалось. Джарри сделал подробную запись в дневнике, после чего они продолжили наблюдения, иногда прерывая их, чтобы попробовать возбуждающие напитки. Два столетия назад один биохимик посвятил свое дежурство поискам веществ, которые вызывали бы у Измененных такие же реакции, как в свое время алкогольные напитки у нормальных людей. Опыты завершились успехом. Четыре недели счастливый биохимик беспробудно пил и, естественно, забросил свои обязанности, за что был снят с поста и отправлен спать до конца Срока. Однако его в общем-то немудреный рецепт разошелся по другим станциям. Джарри и Санза обнаружили в кладовой настоящий бар и рукописную инструкцию по составлению напитков. Автор выражал надежду, что каждое дежурство будет завершаться открытием нового рецепта. Джарри и Санза работали на совесть и обогатили список пуншем «Снежный цветок», который согревал желудок и превращал мурлыканье в хихиканье — так был открыт смех. Наступление тысячелетия они отпраздновали целым кубком пунша. По настоянию Санзы рецептом поделились с остальными станциями, чтобы каждый мог разделить их радость. Вполне вероятно, что так оно и произошло, потому что рецепт приняли благосклонно. И уже навсегда, даже после того, как от кубка остались лишь воспоминания, сохранился смех. Так порой создаются традиции.
— Зеленые птицы умирают, — сказала Санза, отложив в сторону прочитанный рапорт.
— А? — отозвался Джарри.
— Адаптация не может происходить бесконечно. Вероятно, они исчерпали все резервы.
— Жаль, — сказал Джарри.
— Кажется, прошел всего год, как мы здесь. На самом деле позади тысячелетие.
— Время летит.
— Я боюсь, — прошептала она.
— Чего?
— Не знаю. Просто боюсь.
— Но почему?
— Мы живем странной жизнью; в каждом столетии оставляем по кусочку самих себя. Еще совсем недавно, как подсказывает мне память, здесь была пустыня. Сейчас это ледник. Появляются и исчезают ущелья и каньоны. Пересыхают реки, и на их месте возникают новые. Все кажется таким временным, таким преходящим… Вещи с виду солидные, надежные, но я боюсь коснуться их: вдруг они превратятся в дым и моя рука сквозь дым коснется чего-то?.. Или еще хуже — ничего не коснется. Никто не знает наверное, что здесь будет, когда мы достигнем цели. Мы стремимся к неведомой земле, и отступать слишком поздно. Мы движемся сквозь сон, направляемся к фантазии… Порой я скучаю по своей камере, по машинам, что заботились обо мне. Возможно, я не умею приспосабливаться. Возможно, я как зеленая птица…
— Нет, Санза, нет! Мы настоящие. Не важно, что происходит снаружи, — мы существуем и будем существовать. Все меняется, потому что таково наше желание. Мы сильнее этого мира и будем переделывать его до тех пор, пока не создадим на свой лад. И тогда мы оживим его городами и детьми. Хочешь увидеть Бога? Посмотри в зеркало. У Бога заостренные уши и зеленые глаза. Он покрыт мягким серым мехом. Между пальцами у него перепонки.
— Джарри, как хорошо, что ты такой сильный!
— Давай возьмем флайер и поедем кататься.
— Поедем!
Вверх и вниз ездили они в тот день по Бесплодным Пескам, где черные скалы стояли подобно тучам в чужом небе.
Минуло двенадцать с половиной столетий.
Теперь некоторое время они могли обходиться без респираторов.
Теперь некоторое время могли выносить жару.
Теперь зеленых птиц уже не было. Началось что-то странное и тревожное. По ночам приходили двуногие, чертили знаки на снегу, оставляли среди них мертвых животных. И происходило это гораздо чаще, чем в прошлом. Двуногие шли ради этого издалека; плечи многих покрывали звериные шкуры.
Джарри просмотрел все записи в поисках упоминаний об этих существах.
— Станция-7 сообщает об огнях в лесу, — сказал он.
— Что?..
— Огонь, — повторил он. — Неужели они открыли огонь?
— Значит, это не просто звери!
— Но они были зверьми!
— Теперь они носят одежду. Оставляют дары нашим машинам. Это уже больше не звери.
— Как такое могло произойти?
— Это наших рук дело. Вероятно, они так и остались бы тупыми животными, если бы мы не заставили их поумнеть, чтобы выжить. Мы ускорили их развитие. Они должны были приспособиться или погибнуть. Они приспособились.
— Ты полагаешь, без нас этого бы не случилось?
— Возможно, случилось бы — когда-нибудь. А возможно, и нет.
Джарри подошел к окну, окинул взглядом Бесплодные Пески.
— Я должен выяснить, — сказал он. — Если они разумны, если они… люди, как и мы, — он рассмеялся, — тогда мы обязаны с ними считаться.
— Что ты предлагаешь?
— Разыскать их. Посмотреть, нельзя ли наладить общение.
— Разве этим не занимались?
— Занимались.
— И каковы результаты?
— Разные. Некоторые наблюдатели считали, что они проявляют значительную понятливость. Другие ставили их гораздо ниже того порога, с которого начинается Человек.
— Может быть, мы совершаем чудовищную ошибку, — задумчиво произнесла Санза. — Создаем людей с тем, чтобы позднее их уничтожить. Помнишь, ты как-то сказал, что мы — боги этого мира, что в нашей власти строить и разрушать. Да, вероятно, это в нашей власти, но я не ощущаю в себе особой святости. Что же нам делать? Они прошли этот путь, но уверен ли ты, что они выдержат перемену, которая произойдет к концу? Что, если они подобны зеленым птицам? Если они исчерпали все возможности адаптации и этого недостаточно? Как поступит Бог?
— Как ему вздумается, — ответил Джарри.
В тот день они облетели Бесплодные Пески на флайере, но не встретили никаких признаков жизни. И в последующие дни их поиски не увенчались успехом.
Однако одним багряным утром, две недели спустя, это произошло.
— Они были здесь, — сказала Санза.
Джарри посмотрел в окно.
На вытоптанной площадке лежал мертвый зверек, а снег вокруг был исчерчен уже знакомыми знаками.
— Они не могли уйти далеко.
— Ты права.
— Нагоним их на санях!
Они мчались по снегу, который покрывал землю, именуемую Бесплодными Песками. Санза сидела за рулем, а Джарри высматривал следы на синем поле.
Все утро они неслись, подобные темно-лиловому огню, и ветер обтекал их, будто вода, а вокруг раздавались звуки, похожие на треск льда, дребезжание жести, шорох стальной стружки. Голубые заиндевевшие глыбы стояли словно замерзшая музыка, и длинная, черная как смоль тень бежала впереди саней. Порой вдруг налетал град, по крыше саней барабанило, будто наверху отплясывали неистовые танцоры, и так же внезапно все утихало. Земля то уходила вниз, то вставала на дыбы.
Вдруг Джарри опустил руку на плечо Санзы.
— Впереди!
Санза кивнула и стала тормозить.
Они загнали его к бухте. Они пользовались палками и длинными шестами с обугленным острием. Они швыряли в него камни и куски льда.
Затем они стали пятиться, а оно шло вперед и убивало.
Видоизмененные называли это животное медведем, потому что оно было большим и косматым и могло вставать на задние лапы. Тело длиной в три с половиной метра было покрыто голубым мехом; узкое безволосое рыло напоминало рабочую часть плоскогубцев.
На снегу неподвижно лежали пять маленьких созданий. С каждым ударом огромной лапы падало еще одно.
Джарри достал пистолет и проверил заряд.
— Поезжай медленно, — бросил он Санзе. — Я постараюсь попасть в голову.
Первый раз он промахнулся, угодив в валун позади медведя. Второй выстрел опалил мех на шее зверя. Джарри соскочил с саней, поставил заряд на максимум и выстрелил прямо в нависшую грудь.
