Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди] - Хайнлайн Роберт Энсон

Я не докладывала ему о своих передвижениях, даже не сообщила, когда покинула Эль-5. Это соответствовало нашим правилам: он не заставлял нас сообщать о каждом шаге, понимая, что любая накладка может стать роковой. Я даже сама не знала, в какой именно вагон сяду, пока не садилась в него. Я заказала завтрак в кофейне отеля «Стюард», встала из-за столика, не притронувшись к еде, кинула деньги на прилавок и… через три минуты была уже в вагоне экспресса. Так каким же образом?..

Наверняка, тот хвост, от которого я избавилась на гравивокзале в Кении, был не единственный. Или его кто-то прикрывал, или же исчезновение мистера Белсена (Бюмона — Букмена — Баккенена) было сразу замечено и его быстро заменили. Возможно, они следили за мной все время, и то, что случилось с Белсеном, предостерегло их — больше они не стали наступать мне на пятки. А несколько часов, пока я спала, позволили им аккуратно все вычислить. Да, пожалуй, любой вариант возможен. Вскоре после того, как я забралась в вагон на Аляске, кто-то отправил примерно следующую депешу: «Искра — Дракону. Девять минут назад Комарик вылез из капсулы Интернационального коридора. Стационарный контроль движения сообщил программу следования вагона и остановку на Лугу Линкольна. Ваше время — одиннадцать ноль-три». Или что-то в этом роде. Так или иначе кто-то из недругов видел, как я сажусь в этот вагон и предупредил своих заранее, иначе старина Джин никак не мог бы меня встретить. Логика простая.

Непредусмотрительность всегда чудесна — она демонстрирует вам, как лихо вы можете разбить себе лоб… Правда, уже после того, как вы его разбили.

Но я заставила из попотеть за свои денежки. Если бы я была умницей, я перестала бы сопротивляться, как только увидела, что их слишком много. Но я не умница — это я уже доказала. Мне вообще надо было рвать когти, как только Джим сказал, что его послал Босс, а не пускать слюни в этой чертовой телеге.

По-моему, я убила только одного из них.

А может, двоих. Но почему им понадобилось делать это так грубо? Они могли прекрасно подождать, пока я войду внутрь, и там воспользоваться баллончиком с газом или пулей со снотворным… Или в конце концов простой веревкой. Я им нужна живой — это ясно. Но разве им не известно, что, когда нападают на агента с моей подготовкой, он автоматически идет в разнос? Может быть, не я одна здесь дурочка?

И зачем так глупо терять время — насиловать меня? Во всей этой операции было что-то любительское. Профессионалы никогда не станут ни бить, ни насиловать перед допросом — в этом нет никакого смысла: любой профессионал проходит специальную тренировку и умеет справляться и с тем, и с другим. Когда ее насилуют (или его — я слышала, что мужчинам в этом случае труднее), она может или отключить разум и выждать, когда это закончится, или (специальный курс тренировки) последовать известной китайской поговорке: «Если насилие неизбежно, расслабься и получи удовольствие». Или же вместо первых двух методов (а возможно, и в сочетании со вторым) жертва может воспринять насилие как предлог, чтобы хорошенько разозлиться на тех, кто ее схватил. Я не очень хорошая актриса, но всегда пытаюсь воспользоваться третьим способом: хотя это никогда не могло меня заставить платить недругам той же валютой, но по крайней мере один раз спасло мне жизнь.

На этот раз способ № 3 не вызволил меня из плена, но породил некоторые здоровые распри между моими «друзьями». Вчетвером (смету я составила на ощупь и по запахам) они разложили меня в одной из спален наверху. Может, это была моя собственная комната, но я не уверена, поскольку какое-то время была без сознания. Когда же я пришла в себя, вся моя одежда состояла из липкой темной ленты на глазах. Они стащили матрас на пол, уложили меня на него, и началась обычная групповуха с минимальной примесью садизма… на который я не обращала внимания, будучи слишком погружена в способ № 3.

Про себя я назвала их: «Соломенный Шеф» (по-видимому, старший в этой операции), «Булыжник» (так они сами его называли, имея в виду, наверно, булыжник вместо мозгов), «Коротышка» (во всех смыслах) и «Еще Один», у которого не было никаких достопримечательностей.

Я поработала с ними со всеми на славу (в смысле актерского мастерства, разумеется): яростное сопротивление, уступка силе, а потом постепенно страсть берет верх и вы уже не владеете собой. Любой мужик клюнет на эту приманку, и все они «Клюнули», но особенно я старалась с Соломенным Шефом — в надежде, что стану его «любимицей» или чем-то в этом роде. Соломенный шеф был не так уж плох, способы № 2 и № 3 легко сочетались.

Труднее всего было с Булыжником — с ним пришлось сочетать способ № 3 со способом № 1, потому что у него отвратительно пахло изо рта. И вообще он был не очень чистоплотен, мне стоило больших усилий не обращать на это внимание и реагировать так, чтобы не задеть его мужское самолюбие.

Уф, наконец-то он расслабился, на секунду затих, а потом сказал:

— Слушай, Мак, мы теряем время. Эта шлюха только наслаждается.

— Ну, так слезь с нее и уступи место Крошке. Он уже готов повторить.

— Нет, постой. Я сейчас ей врежу как следует, чтобы она посерьезней к нам относилась! — И он действительно врезал мне по левой скуле. Я заорала.

— Прекрати! — раздался окрик Соломенного Шефа.

— Это еще почему? Кто велел? Мак, ты что-то много на себя берешь…

— Я велел! — раздался совсем незнакомый голос, явно усиленный динамиком, а значит, идущий из переговорника в потолке. — Булыжник, Мак — старший, и ты это знаешь. Мак, пришли Булыжника ко мне, я хочу сказать ему пару слов.

— Майор, я ведь только старался помочь!

— Ты все слышал, Булыжник, — негромко сказал Соломенный Шеф, — застегни штаны и проваливай отсюда.

Наконец-то он слез с меня и перестал дышать мне в лицо перегаром. Уже приятно. С потолка вновь раздался голос:

— Мак, это правда, что маленькая церемония, устроенная в честь прибытия мисс Фрайди, доставляет ей удовольствие?

— Вполне возможно, Майор, — не сразу ответил Соломенный Шеф. — Судя по тому, как она себя ведет, да.

— Ну, а сама ты что скажешь, Фрайди? Это твой любимый способ?

Я не стала отвечать на его вопрос. Вместо этого я высказалась насчет него и всей его семьи, упирая главным образом на его взаимоотношения с матерью и сестрой — со всеми подробностями. Скажи я ему правду — что Соломенный Шеф мог бы быть довольно приятен в другой обстановке, но что Булыжник просто грязный ублюдок, с которым я непременно сведу счеты при первой же возможности, а что касается Коротышки и Еще Одного, то они ни в каком смысле не представляют интереса, — это свело бы на нет все усилия метода № 3.

— Это ты не в масть, детка, — весело ответил голос из динамика, не хочется тебя расстраивать, но я, к сожалению, сирота. И даже не женат, не говоря о матери и сестрах. Мак, надень на нее наручники и прикрой одеялом, но снотворное не втыкай, я поговорю с ней чуть позже.

Любитель. Мой Босс в жизни не дал бы знать пленнику, что его вскоре ожидает допрос.

— Эй, сирота!

— Да, милая?

Я высказала предположение, что он предается пороку, не требующему присутствия ни матери, ни сестры, ни вообще кого бы то ни было, но технически (как я слышала) возможному для некоторых мужиков.

— Каждую ночь, родная, — ответил динамик. — Это очень приятно.

Итак, один ноль в пользу Майора. Я решила, что при надлежащей подготовке из него мог бы получиться профессионал. Тем не менее сейчас он был жалким любителем и не вызывал у меня ни капли уважения. Он лишился одного, а может, и двух своих людей, совершенно напрасно заставил меня страдать от побоев, да еще от сексуального унижения — будь я обычной нетренированной женщиной, очень, кстати, болезненного. На всем этом он потерял часа два. Если бы на его месте был мой Босс, пленник (или пленница) давным-давно бы уже раскололся и провел бы эти два часа, торопливо выкладывая перед микрофоном все, что знает (и не знает).

Соломенный Шеф решил как следует поухаживать за мной — проводил меня не только в ванную, но и в туалет — последнее еще раз подчеркнуло их дилетантство, поскольку в технику допроса (если пленник, конечно, любитель) это никак не входит. Если в своей жизни женщина не сталкивалась с большими неудобствами, чем облегчать свой мочевой пузырь, не вставая с койки, и если мужчина обладает гипертрофированной половой гордостью — что характерно почти для всех мужчин, — это средство не менее эффективно, чем физическая боль и прочие трюки.