Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди] - Хайнлайн Роберт Энсон
«Адольф Белсен» на монорельсе прибыл в Каир, а затем полувоздушным транспортом добрался до Гонконга, где его Клуб зарезервировал для него номер в «Пенинсуле».
«Альберт Бюмон» находился в отпуске. Он отправился на сафари в Тимбукту, где «Америкэн экспресс» предоставил ему фешенебельный коттедж в Шангри-Ла, на берегу Моря Сахары.
Банк Гонконга оплатил дорогу Артура Букмена в Буэнос-Айрес.
«Арчибальд Баккенен» отправился в свой родной Эдинбург — путешествие оплачено Единой картой. Поскольку всю дорогу он мог проделать на монорельсе с одной лишь пересадкой в Каире, уже часа через два он должен быть в доме своих предков.
Я ввела в компьютер еще ряд запросов, но — никаких заказов, никаких покупок. Они присутствовали лишь во временной памяти. Удовлетворенная, я вышла из кабины и спросила рябую служащую, попаду ли я через вход в монорельс, который, я заметила, был прямо в холле отеля, к ресторану «Толстяк». Она любезно объяснила мне, куда надо свернуть, я поблагодарила, спустилась к монорельсу и… заплатив наличными, села в вагон на Момбасу.
Момбаса от Найроби всего в тридцати минутах езды (четыреста пятьдесят километров), но она расположена на уровне моря, и климат Найроби по сравнению с тамошним кажется раем. Я постаралась выбраться оттуда как можно скорее и через двадцать семь часов уже была в провинции Иллинойс Чикагской Империи. Вы можете сказать, что это слишком долго для дуги по большой окружности длиной всего в тринадцать тысяч километров. Но я не ехала по большой окружности, не пересекала таможенных границ и не проходила через пункты иммиграционного контроля. Не пользовалась я и кредитными карточками — ни своими, ни чужими. И еще я ухитрилась выкроить семь часов для сна в Свободном Штате Аляска — я не спала по-настоящему с того момента, как двумя днями раньше покинула город на космической станции Эль-5.
Как я это сделала? Секрет фирмы. Этот маршрут может мне никогда больше не понадобиться, но, возможно, кому-то из моих коллег по работе придется им воспользоваться. Кроме того, как говорит мой босс, со всеми этими правительствами, которые давят на вас, где только могут и чем только могут, со всеми их компьютерами, «следящими глазами» и еще сотней средств электронного надзора, каждая свободная личность просто морально обязана бороться — не давать дверям подземок захлопнуться, держать окна зашторенными и пичкать компьютеры дезинформацией. Ведь компьютеры — тупы и ограничены, электронные досье — на самом деле вовсе не досье… Нельзя упускать случая одурачить эту систему. Если не можете увернуться от налога, заплатите чуть больше, чтобы сбить с толку компьютер, — переставьте числа, поменяйте цифры местами… Ну, и так далее…
Вопрос: как объехать полпланеты и не оставить следов? Ответ: плати наличными. Никаких кредитных карточек, ничего, что отправляется в недра компьютерной памяти. Взятка на самом деле — никакая не взятка: подобные передачи денег лишь сохраняют достоинство берущего. Как бы ни переплачивали гражданским служащим, они всегда твердо убеждены, что им чудовищно недоплачивают, потому все служащие так или иначе склонны к воровству, иначе они просто не кормились бы у этого «стойла». Эти две прописные истины — вот все, что нужно знать, но будьте осторожны (!) — служащий, не уважающий самого себя, страшно жаждет и требует знаков уважения от публики.
Я всегда иду навстречу этой жажде, поэтому мое путешествие обошлось без всяких инцидентов. (Не считая прискорбного факта, что «Найроби-Хилтон» взорвался и сгорел дотла через несколько минут после того, как я села в вагон на Момбасу — нужно быть просто параноиком, чтобы подумать, будто это хоть как-то связано со мной.)
Правда, я избавилась от четырех кредитных карточек и паспорта, как только узнала об этом, но я в любом случае намеревалась это сделать. Если бы противник хотел ликвидировать меня — возможно, но маловероятно, — уничтожать многомиллионную собственность и убивать и калечить сотни, а то и тысячи посторонних было бы все равно, что охотиться на муху топором. Непрофессионально.
А значит, теоретически возможно. Ну вот, наконец-то я опять в Империи, задание выполнено с минимальными накладками. Я вышла на Лугу Линкольна, размышляя о том, что набрала достаточно коричневых бумажек, чтобы выклянчить у Босса несколько свободных неделек в Новой Зеландии. Моя семья — семизначный С-брак — жила в Крайстчерче, я не виделась с ними больше месяца. Давно пора!
Я с наслаждением вдыхала чистый свежий воздух и любовалась сельской красотой Иллинойса — лучше может быть лишь на южном острове. Говорят на этих лугах когда-то стояли грязные фабрики — трудно поверить. Сегодня единственное здание, которое было видно с вокзала — платная конюшня Авис.
У выезда на дорогу возле станции стояло два наемных экипажа и несколько фермерских вагончиков — как обычно. Я хотела было уже занять место в одном из экипажей, как вдруг увидела, что подъезжает третий: пара красивых рысаков, запряженных в изящное ландо. Я узнала рысаков.
— Эй! Дядя Джим! Сюда… Это я!
Кучер дотронулся кнутом до шляпы и осадил лошадей, ландо остановилось прямо перед ступеньками, на которых я стояла. Он слез с сиденья и снял шляпу.
— Хорошо, что вы вернулись домой, мисс Фрайди.
Я стиснула его в объятиях, что он перенес стоически. У дяди Джима Пруфита были очень строгие понятия о пристойности. Говорят, он когда-то был обвинен в папизме, кто-то даже рассказывал, что его однажды взяли голыми руками, когда он служил мессу. Болтали разное, но, по-моему, в основном чушь — будто он был священником, завербованным нашей фирмой, а потом провалился, прикрывая других. Что касается меня, то в политике я не разбираюсь, но думаю, что священник непременно выдавал бы себя особой манерой, будь он настоящим, а не из нашей команды. Впрочем, я могу ошибаться — я в жизни не видела ни одного священника.
Когда он помог мне усесться, давая почувствовать себя настоящей леди, я спросила:
— Как ты здесь оказался?
— Хозяин велел встретить вас, мисс.
— Вот как? Но я не сообщала ему, когда приеду. — Я постаралась вычислить, кто же из команды Босса следил за мной, не наступая на пятки. — Я иногда думаю, что у Босса есть хрустальное яйцо, которое он катает по блюдечку, когда захочет…
— Похоже, что так, — усмехнулся Джим, прищелкнув языком на Гога и Магога, и мы тронулись с места и покатили к ферме.
Я откинулась на спинку сиденья и расслабилась, слушая такие по-домашнему приятные «хлюп-хлюп… хлюп-хлюп», с которыми лошадиные копыта месили грязь. Я приоткрыла глаза, когда Джим свернул в наши ворота, и окончательно проснулась, когда лошади стали под навес. Не дожидаясь, пока он поможет мне выйти, я, как и подобает леди, спрыгнула на землю и повернулась, чтобы сказать Джиму «спасибо».
Они ударили меня одновременно — с двух сторон.
Старый добрый дядя Джим не предупредил меня. Он просто стоял и наблюдал.
2
Моя вина! Моя тупая оплошность! Сколько раз меня учили, что ни одно место не может быть абсолютно безопасным, а уж то, куда ты обычно возвращаешься, — самое опасное. Именно там вероятнее всего тебя ждет ловушка, именно там тебе устроят засаду.
К сожалению, я лишь затвердила это, словно попугай, не вникая в смысл. И напрасно. Это меня и подвело.
Есть и еще одно, не менее важное правило: если тебя кто и убьет, так это тот, кто ближе всех к тебе — член твоей семьи. Я и этого никогда не принимала всерьез. Жить, опасаясь удара от близких? Лучше сдохнуть!
Главное же, моя тупость состояла в том, что я не обратила внимания ни на какой-то там общий принцип, а на явное, четкое, вопиющее предупреждение: как это «добрый, старый» дядя Джим умудрился точно встретить мой вагон? День в день и почти минута в минуту! Хрустальное яйцо? Босс, конечно, умнее нас всех вместе взятых, но и он не волшебник — в этом я уверена, хотя, конечно, могу и ошибаться. В конце концов, если бы Босс обладал сверхъестественной силой, ему были бы не нужны мы все.
