Армия Первосвященника плелась на север, на встречу с войсками лжепророка. По дороге она заметно таяла. Местные бедуины из племен Шаддад то торговали с армией, то присоединялись к ней, правда, оставаясь в стороне, чтобы сохранять независимость, то нападали на отставших либо отошедших в сторону. Невыносимая жара и пыль… И в запылённом, пропотевшем насквозь, давно не мывшемся солдате Единобожников никто не мог узнать бывшего агашского аристократа. У Уч-Чаниля неоднократно возникала мысль сколотить шайку и оторваться от армии, но здесь, среди бедуинов, это было равносильно самоубийству либо самопродаже в рабство. Так что оставалось доползти до Великой Реки. А там уже действовать по обстоятельствам.
Йолур и вице-император Диритич, им назначенный, прекрасно знали о положении армии, и с точностью до пары дней определили время её подхода к Реке. Поэтому они разослали повсюду вестников с призывом всем верным собираться на первую великую и славную битву джихада. По их расчётам, за неделю до подхода врага армия должна была полностью собраться, так что она успела бы немного сплотиться и ещё не потеряла бы боевой дух. А затем, если всё пройдёт нормально, собранная армия должна была на крыльях победы неудержимой лавиной покатиться на юг, на столицу зажравшихся святош и неверного лже-Первосвященника, присоединяя к себе бедуинов. Йолур не сомневался, что сам император правоверных после падения столицы образумится и выйдет к нему навстречу с новым символом веры на устах.
Тем временем в Империю Старков наконец-то проникли сведения о положении на юге. Конечно же, Великие Монастыри и Храмы Двенадцати Победителей уже давно знали обо всём, о чём им соизволили сообщить Храм Двенадцати в Калгаште и Южный Монастырь. Но такой информацией не полагалось делиться с непосвящёнными. А в Империю сведения проникли с мастрагскими и крисьярскими купцами, в виде противоречивых слухов и двух песен. Одна из них дошла от агашцев через Единобожников, а другая — от степняков через Благодать. Конечно, песни претерпели по дороге несколько переводов, но основные идеи сохранились.
Агашская песня.
По морю бурному приходят
К нам корабли заморских стран,
Для смелых бурный океан
Как будто торная дорога.
Но не купцов сейчас принёс
Разбушевавшийся норд-ост.
К брегам опаснейшим пристали,
Ничуть проклятий не боясь,
Царьки всех варваров, бесясь,
От них с позором побежали.
Зато агашских-то людей
Спасли от варваров-чертей.
Достойных воинов желает
Приветить наш великий царь,
Когда воитель — не бунтарь,
Его всегда он возвышает.
Наш царь, поставить чтоб князей,
Берёт двенадцать сыновей.
Ужасные предвидя войны,
Сам царь на главном корабле.
Стремится к проклятой земле,
Чтоб защитить людей достойных.
И наш агашский славный флот
На помощь им стремглав идёт.
Но принял пришелец владыку как равного.
И принцы все хором вскричали: "Позор!
Теперь невозможен у нас договор:
Не можем простить унижения главного".
Вдруг вышел наследник царя северян,
Весь праведным гневом на них обуян.
"Нарушили право и благопристойность!
В обычае древнем увидели ложь:
Ведь знатен безмерно наш северный вождь".
Слетели двенадцать голов недостойных,
А северный принц пред владыкой упал
И голову во искупленье отдал.
Но грозно ответил владыка наш мудрый:
"О царь и потомок полночных владык!
Бедою мы все не искупим беды.
Отважен твой сын. Вежлив. Благорассуден.
Мне нужен наследник. Отдай львёнка мне,
Он будет единственной данью стране.
Он станет наследником славным для нас,
Теперь и ты сам для меня младший брат,
Не будет меж нас и народов разлад.
Устроим мы праздник великий сейчас:
Тебя титулую великим царём,
Мы вместе историю перевернём.
Ты будешь всегда мне союзником верным,
Империю Юга наш сын воскресит:
Он смел, и умён, выше всех родовит.
Очистим мы южную землю от скверны,
Всех варваров вместе с тобой подчиним,
Порядок в горах и степях водворим".
Редко встречали отважных людей
Родом из города, не из степей.
Вдруг из-за моря батыры приходят,
Земли проклятий, пустые, находят.
И, не боясь ни врагов, ни чертей
Их занимают, прогнав всех взашей.
Сами они невысоки, быстры,
В битвах кровавых отменно храбры.
Женщины славны небесной красой,
Очарованием, страстной душой.
Сильных мужчин они взглядом сражают,
Слабых же духом себе подчиняют.
Вождь их правителем мудрым слывёт:
Воинов на курултай соберёт,
Люди свободно ему говорят
Где всё в порядке, а где — недогляд.
Храбрых и умных нойонов поставит,
На рубежи на защиту отправит.
Благословившися пред алтарём,
Воины мудрого ставят царём.
Царь, что великим себя называл,
Их всех себе подчинить пожелал.
Шлёт на пришельцев всё войско в поход,
Семь сыновей возглавляют налёт.
Каждый из них — великан-богатырь,
Женщин заморских желает в ясырь.
Вышел навстречу им сын мудреца,
Царь засмеялся, увидев юнца.
"Каждый прикончит тебя враз щелчком,
Лучше сдавайся, и будешь шутом".
Не отвечает на ругань юнец,
Всех семерых вызывает храбрец.
И, не успел царь-спесивец моргнуть,
Головы их повергает на путь.
Царь поразился, он был восхищён:
"Ну а теперь я напомню закон.
Если ты выкупишь их головой,
Мир заключу с вашей новой страной".
Смело на плаху царевич идёт,
Плачет отец, плачет целый народ.
Слово спесивец вождю говорит:
"Голову сына мой долг взять велит.
Если его ум и сердце отдашь,
Сына спасёшь, и мне сына ты дашь.
Будет наследником славным моим,
Будет залогом бесценным твоим,
Дружбу навеки меж нами скрепит,
И нам Судьба побрататься велит.
Буду я слушать твой братский совет,
Будем друг друга спасать от всех бед.
В жёны тебе я племянниц отдам,
Тех, чья завидна краса небесам".
Два обнялись величайших царя,
Радостный вздох испустила земля.
Бедствий чреда прекратится на ней:
Мудрый властитель — отец для людей.
