Катавасия (СИ) - Семёнов Игорь (бесплатная регистрация книга TXT) 📗

      Где-то рядом с Ратибором, из темноты пропищала Златка:

      - А распятье-то снимешь с шеи?

      - Ну уж нет! Покуда сам во всём не разберусь, носить буду. Он мне не мешает. А то у нас там доснимались уже один раз!

      Вмешался Здравко:

      - Да будет вам! И так человека закусали всего. Он вам что, за весь свой мир ответчик? Не гоже так. Да и поздно уже. Давайте лучше перед сном песен сыграем, пусть души на сон грядущий словом светлым умоются.

      Его поддержали с разных концов поляны. Только послышался недоумённый женский голос:

      - А с Вадимом что решать станем?

      - А что там решать, Светланка? Порешили уж всё: покуда внуком Сварожьим числить. И пусть принимают его за безвинного, покуда иное доказано не будет. Так той доли пожелаем гостю нашему не искать, - отозвался Дубок.

      - Так и порешим! - заключил Семён, - а ты, Купава, заводи песню.

      В ночной тишине, словно из самого воздуха, под аккомпанемент потрескивающих в костре веток, родился и поплыл, поднимаясь всё выше и выше, до самих звёзд, сильное, не требующее никаких усилителей и микрофонов, сопрано Купавы:

      На Ярилу, на Купалу

      По реке плывут венки,

      Нынче вышло их немало

      Из-под девичьей руки.

      Девки водят хороводы,

      На полянах жгут костры.

      Ветер вольный по-над бродом

      Повенчал с туманом дым.

      От реки пьянящий запах

      Будоражит в жилах кровь.

      То - смеяться, а то - плакать

      Заставляет нас любовь.

      Песню подхватил, понёс дальше и дальше стройный многоголосый хор, переплетаясь голосами, переливаясь, словно красками, нотами. И ширилась песня, росла, впитываясь в окружающий лес, вбирая в себя все его звуки и запахи.

      Ой, Ладо, диди-ладо,

      Ой, Ладо Лель-люли!

      Ладо-Лада, Диди-Ладо,

      Ой, Лада, Лель-люли!

      Двинцов слушал немудрёные слова лесной баллады, купаясь в красоте тихой ночи, спокойных ароматах трав и хвои с примесью дымка, в звучании древней мелодии. Сюжет песни был прост: Расстроенная воеводская дочка встречала "молодого, красивого лешака", который, как выяснилось и выловил себе злополучный венок, который вернул расстроенной девице, попутно признаваясь ей в любви, ни на что при том не претендуя. Ну, и как положено в сказках со счастливым концом, Леся, в свою очередь в этого лешего втюривается и быстренько выскакивает за него замуж. Папаня было противится, но упрямство в дочурке от него же по наследству и перешло, потому воевода в конце-концов смиряется с фактом. Ну, а далее, почти к у Высоцкого "В жёлтой жаркой Африке". Пример легкомысленной парочки оказывается заразным, и вскорости неподалёку русалка прихватывает для себя витязя. Жирафов, правда, не присутствует, а свершившиеся интернародные браки всеми бурно приветствуются.

      За первой песней последовала вторая, третья. Пару песен вела Малуша, в который раз покоряя Двинцова певучестью поляничского наречия (которое, впрочем, в уме Двинцов продолжал машинально называть украинским). Песни стихли, начали расходиться по домам. Вадим вновь отправился на ночлег к Здравко.

      Лёг на постель, попытался быстро обдумать религиозные аспекты вечерней дискуссии, но сон оказался сильнее, так что уснул почти сразу.

* * *

      Утром Двинцова разбудил Здравко. Умылись, позавтракали. Малуша заставила детей переодеться в чистое. Все вместе отправились на поляну праздновать первые самостоятельные шаги Ратмира - сына Дубка и Светланки.

      Народ уже собрался под берёзами. На вчерашнем кострище приготовлена была куча свежего хвороста (живое дерево, как объяснил Здравко жечь грешно, на то хворост да сухостой есть). Каждый захватывал с собой охапку сушняка, которую, приходя, клал в общую кучу. Дед Семён, дождавшись общего сбора, встал на колени, воткнул в сухую деревяшку палочку, верх которой защемил тетивой небольшого лучка, принялся быстро водить лучком вперёд-назад, пока из-под палки не показался сизоватый слабый дымок. Дубок подошёл к старику, опустился рядом, начал прикармливать зарождающийся огонь мелкими щепочками, сухой древесной трухой до тех пор, пока, окрепнув, весело не заплясали по хворосту рыжие, прозрачные на свету язычки новорожденного огня. Вадим шёпотом спросил Здравко:

      - Слышь, а почему не кремнём?

      - Для праздника живой огонь нужен, добытый так, как пращуры добывали.

      - А-а-а-а, понял, - Двинцов притих, обратившись в воплощённые зрение и слух.

      Тем временем Дубок отошёл от костра, вернулся уже с женой. Светланка, серьёзная и счастливая, держала на руках сына. Семён подошёл к семейству, надел каждому на голову венки, сплетённые из пушистых соцветий рябины, приготовленные заранее. Взял у Светланки улыбающегося Ратмира, обошёл с ним на руках костёр семь раз, громко призывая в свидетели его чистоты пред священным пламенем людей, птиц, зверей, травы, деревья, Богов и самого Рода. Затем снова передал ребёнка родителям. Вытащил к костру из-под берёзы долблёную липовую купель, первым плеснул в неё из ковша воды. За ним подходили все по очереди, лили понемногу воду. Малуша толкнула Вадима под руку, молча передала и ему ковшик с водой. Двинцов последовал общему примеру. К купели сбежались дети, набросали в холодную ключевую воду цветочных лепестков. Ратибор и Здравко взяли корытце по разные стороны, трижды пронесли над огнём. Старик снова забрал Ратмира у родителей, склонился с ним над купелью, опустив ножки младенца к поверхности воды. Светланка и Дубок встали по бокам, каждый стал, что-то шёпотом приговаривая омывать водицей ноги ребёнка: Дубок - правую, Светланка - левую. Плескали воду каждый по семь раз.

      Семён выпрямился, поднял Ратмира на вытянутых вверх руках, прогремел торжественно:

      - Видит мир, чистыми ногами и с чистой душой ступает впервые сей человек, имя которому - Ратмир, на Мать-сыру-Землю! И пусть столь же чистым, срок свой прожив, покинет он её, вознесшись душою в светлый вирий!

      Старик опустил малыша на траву, придержал на миг за плечи, легонько толкнул в спину. Ратмир постоял немного, покачиваясь, взмахнув ручкой, сделал свой первый шаг. За ним - второй, третий. Радостно-удивлённо засмеялся, крикнул: "Мама!", попытался бежать и, не удержавшись, шмякнулся заднюшкой на траву, собрался было зареветь, но оглядевшись, увидев вокруг родные смеющиеся лица, засмеялся тоже, встал на четвереньки, с третьей попытки выпрямился, гордо оглядывая сородичей.

      Здравко и Ратибор вытащили на поляну, поставив перед Ратмиром небольшую деревянную лесенку, сделанную по типу крылечка, со ступеньками в одну сторону. Ступеней Вадим насчитал семь. Семён рассыпал по каждой ржаные зёрна, выкрашенные в разные цвета: белый, зелёный, синий, красный, жёлтый, голубой, оранжевый - по одному цвету на каждую ступеньку.

      Родители, подойдя к сыну, взяли малыша за руки, подвели к лесенке. Ратмир, понуждаемый отцом, неуверенно поставил ногу на нижнюю ступеньку. Семён провозгласил:

      - Да обретёт Ратмир доброту души истинную!

      Люди отозвались единым хором:

      - Слава!

      Ступня ребёнка опустилась на вторую ступень.

      - Да обретёт он смелость нерушимую!

      - Слава!

      - Да пребудет в нем вовеки стремленье к познанию!

      - Слава!

      - Да взрастёт в нём сила могучая!

      - Слава!

      - Да сопутствуют ему друзья верные!

      - Слава!

      - Да пронесёт он с честью имя своё по жизни, на радость родителям, на страх ворогам, на гордость потомкам его!

      - Слава!

      - Да станет он верной защитою всякому в беде пребывающему! Да не щадит он себя в битве со злом!

      - Слава!

      Ратмир, поддерживаемый родителями, поднялся наверх лесенки. Семён поднял над мальчиком жбан с чистой водою, окатил его хрустальным потоком: