Пятый Посланник (СИ) - Пылаев Валерий (книги полностью TXT) 📗
Словно знали — никакой пощады не будет. И я снова и снова поднимал окровавленный меч, пока судьба не свела меня с самим предводителем редеющего купеческого воинства.
Седобородый воин в закрывающем половину лица шлеме и тяжелых доспехах был ниже меня почти на голову, но ничуть не уступал ни шириной плеч, ни умением сражаться. Все еще могучий и грозный, хоть и старше на полтора десятка лет, не меньше. Опасный противник — даже для меня. Несколько мгновений мы кружили друг против друга, но потом палуба под ногами вдруг наклонилась, бросая меня вперед — прямо на страшное оружие.
Вместо привычного меча или топора седобородый встретил меня покрытым острыми шипами шаром на длинной ручке. Булава! Давно мне не приходилось встречаться с ней в бою — и первая же ошибка едва не стоила жизни. От могучего удара я едва не рухнул на колени, а левая рука вдруг онемела по самое плечо. Верный щит треснул и свалился мне под ноги бесполезными обломками.
Но я не был бы Рагнарсоном, если бы не продолжил сражаться.
Даже одной рукой. Когда приободренный нечаянным успехом седобородый замахнулся, чтобы добить меня, я выпрямился, вгоняя острие меча в щель между пластинами брони. Клинок ушел в тело по самую рукоять, и мой враг, захрипев, рухнул. Я уперся ногой в широкую грудь и вытянул меч обратно. Не без труда, словно седобородый даже после смерти еще пытался противиться неизбежному и удерживать мою руку, чтобы подарить свои людям хоть несколько мгновений.
Но драться на поверженном корабле было уже некому. Мои воины один за одним стаскивали покрытые вмятинами шлемы и опускали щиты. Кто-то ходил между скамей для гребцов, добивая раненых, но большинство уже принялось рыться в сложенных у мачты сундуках. Бой закончился — а вместе с ним и буря. Дождь прекратился. Эгир получил достаточно крови и больше не злился, поднимая волны величиной с дом.
Я огляделся по сторонам, подсчитывая потери. Редко когда обходится без них — но на этот раз боги были к нам милостивы. Всего один убитый и двое раненых. Редкая удача! А уж если и добыча будет хоть вполовину такой богатой, как мы ждали…
— Ярл! Погляди, что я отыскал! Здесь какие-то знаки…
Один из молодых воинов подскочил ко мне и протянул какой-то странный сверток. Я осторожно взял его. Неожиданно легкий — будто бы внутри и вовсе ничего не было. Что-то похожее на тонкую, но неожиданно жесткую чуть подмокшую ткань, сложенную в несколько раз. Края свертка скрепляла застывшая черная смола, на которой кто-то искусно вырезал…
— Змей Йормунганд! — Один из моих хирдманнов указал на зубастую морду на смоле. — Дурной знак!
— Разве сыну Рагнара Ворона пристало бояться подобного? — усмехнулся я. — Вот, погляди!
Мои пальцы сомкнулись на оскаленной змеиной голове и без труда переломили надвое.
Глава 12
Когда я пришел в себя, серое море и низко висящие над головой тучи сменились зеленью… и обломанными ветками. Пьянящее чувство победы над грозным врагом ушло.
А боль осталась. Правда, переместилась из пострадавшей от булавы седобородого левой руки в спину и голову. Похоже, я не один раз приложился черепушкой, пока летел с поезда. Деревья лишь немного притормозили мое падение.
— Проклятье… — простонал я, кое-как отлипая от земли.
Сколько же я так провалялся?! Похоже, довольно долго. Грохот колес сюда уже не доносился. Поезд исчез, прихватив с собой Карну и его «серебряное» воинство. Никто из Кшатриев, разумеется, и не подумал повторять мой идиотский трюк с прыжком из окна. У высокородных наверняка есть проблемы и посерьезнее странного одетого чужака, решившего свернуть себе шею.
Зато обладателей бронзовых пряжек вокруг столпилось предостаточно. Не так много, как если бы я рухнул на навес над какой-нибудь забегаловкой или в телегу с апельсинами — или что здесь вообще растет? — но пара десятков уж точно. Впрочем, все до одного держались на почтительном расстоянии. Вряд ли боялись — скорее просто толком не знали, что делать.
А значит, кто-то наверняка уже побежал звать представителей закона. И я бы с радостью полежал в тени деревьев еще хотя бы пару минут, но встречаться с обладателями серебра, а уж тем более золота на поясе не хотелось совершенно. Так что я с кряхтением сначала уселся, а потом дотянулся рукой до ближайшего дерева и с его помощью кое-как поднялся на ноги. Вся левая половина тела слушалась с явной неохотой, спина при каждом движении взрывалась болью, но я терпел. Сейчас самое главное — убраться от всех этих глаз, а уж исцелением моей разваливающейся тушки пусть займется наследие Антаки.
— Стой… куда ты?
Молодой и высокий — разумеется, по местным меркам — парень шагнул мне навстречу, чтобы остановить. Вполне возможно, из самых лучших побуждений. Наверняка я выглядел немногим лучше свежего покойника. И сам не отказался бы от помощи какого-нибудь местного врача или знахаря — если бы не был уверен, что вместе с ним непременно появится парочка коллег Карны с дубинками на поясе.
— Я в порядке, — проворчал я, отпуская дерево. — Пусти.
— Что? — Парень оглянулся по сторонам, будто бы ища поддержки от столпившихся вокруг меня «бронзовых». — Ты же еле держишься на ногах.
До чего упрямый.
— С дороги! — прорычал я сквозь зубы.
Подействовало. То ли разговаривать таким тоном здесь позволяют себе только Кшатрии, то ли чувствовать исходящее от меня «излучение» Джаду умеют даже те, кто сам подобной силой не обладает — вся толпа тут же дернулась назад.
— Прости, Владыка! — Высокий парень попятился, прячась за спинами остальных «бронзовых». — Я не должен был…
— Верно, — буркнул я.
И двинулся прочь, бесцеремонно раздвигая плечами тех, кто и так расступался у меня на пути. Через пару десятков шагов я оглянулся — и почти никого не увидел. Все то ли поспешили убраться подальше, то ли просто разошлись по своим делам. Шестеренки этого мира замерли лишь на мгновение, выплюнули рухнувшую с небес — точнее, с поезда — песчинку и спокойно закрутились себе дальше. О моем неудавшемся акробатическом этюде напоминали только неровный просвет в зеленой «крыше», обломанные ветки на земле и облетевшие листья — но их уже гнал прочь легкий ветерок.
Я тоже не стал задерживаться в крохотном садике и поспешил к ближайшему проходу между домами. В этом городе явно умели ценить полезную площадь и застраивали каждый клочок земли. Я специально выбирал самые узенькие улочки, чтобы поскорее избавиться от ненужного внимания, и через некоторое время забрел туда, где иногда приходилось протискиваться чуть ли не боком.
С каждым шагом эти странные трущобы все больше напоминали нищий городишко где-нибудь на востоке — что-то похожее я сто раз видел по ящику. Тот же доносящийся отовсюду гомон, те же трещины на стенах, царящие повсюду яркие краски и вездесущая пыль. Вряд ли местные поголовно так уж нечистоплотны — скорее просто не видят смысла бороться с тем, что в таком месте в принципе невозможно победить. Пыль поднималась из-под моих ботинок и оседала ровным слоем на одежде, на стенах, на растениях — на всем.
Соперничать с ней могла только зелень. Немногочисленные деревца и лианы торчали из каждой щели и упрямо карабкались вверх — туда, где могли зацепить хоть каплю света. Но при этом вовсе не выглядели признаками запустения — скорее наоборот, сливались с домами, оплетая целые стены и цепляясь за края загнутых кверху крыш.
Тогда, с платформы, я видел немало каменных зданий, но здесь пока что встречал только те, что когда-то были построены из глины, дерева и тростника. Определенно не самый богатый квартал. «Бронзовый» — как и вагоны в поезде. Скромный, но немыслимо колоритный, красочный и по-своему даже уютный. Для своих.
Но я здесь чужой. Меня тут же выдаст и рост, и лицо и — в первую очередь — одежда. При желании я, пожалуй, мог бы дотянуться до тряпок, которые висели на натянутых через улочки веревках, но не стал. Это общество явно держится на нерушимой кастовой системе и железной дисциплине. Кшатриям позволяется смотреть на всех остальных сверху вниз и прыгать из окон поездов… но не ездить в них без билетов. Так что за воровство я вполне мог лишиться жизни… или руки — по какому-нибудь древнему обычаю. А пережить отсутствие конечности уж точно куда сложнее, чем косые взгляды.
