Цвет ярости — алый - Романовский Александр Георгиевич (версия книг TXT) 📗
Мужчина, стоявший в центре, был одет в черный костюм строгого покроя с широкими, по современной моде, рукавами. За правым ухом пульсировал какой-то диод зеленого цвета (вероятно, заглушка шунтированного гнезда). Но внимание привлекало вовсе не это.
Оружейник был без очков. Глаза его, казалось, принадлежали совершенно разным людям — они не соответствовали друг другу ни по цвету, ни даже по размеру. Один был серый, словно штормящее море, другой — непроглядно черный. А еще они время от времени глядели в разные стороны, что совсем уж выходило за рамки. Создавалось впечатление, будто, помимо самого оружейника, визитеров рассматривал еще и невидимый “кукловод”. Он сидел у своего монитора и крутил джойстиком…
Но даже и эти странные глаза были признаком второстепенным. Хэнк не столько увидел, сколько почувствовал — от худого субъекта в черном костюме исходила столь интенсивная аура, что, казалось, ею был заполнен весь зал. Даже Курт, непобедимый “волчонок”, наверняка потерялся бы на этом фоне. Впрочем, его энергия была совсем иного свойства. От оружейника же исходила аура власти и зловещей силы, которая поступала из других источников, тогда как Волк вырабатывал силу сам по себе. Таран никогда не ощущал подобного и теперь ежился от ментального холода.
Вот оружейник повернул голову, и взгляд Тарана выхватил из полумрака два черных провода. Они начинались то ли на затылке бледного субъекта, то ли на шее, чтобы уйти куда-то за воротник. Хэнк решил, что, возможно, там находится какой-нибудь мощный передатчик. Благодаря ему оружейник, наверное, может не только общаться со своим “кукловодом” (вряд ли этот субъект, далеко не второстепенная, судя по всему, в Гильдии фигура, используется в качестве “батарейки”, это было бы чересчур расточительно), но и круглосуточно ощущать себя в качестве автономной частички Сети. Это было трудновыполнимо, однако вполне возможно — как правило, в лабораторных условиях, потому что стоило баснословных денег. Хэнк со злостью представил себе, как оружейник черпает информацию из киберпространства в этот самый момент, пребывая в обоих реальностях одновременно.
Кошмар экзаменатора.
Хозяин Подворья сам не заметил, как начал именовать этого субъекта про себя Хамелеоном. В Клоповнике его, без сомнения, наградили бы прозвищем поплоше.
Будто прочитав мысли гостя, Оружейник открыл рот:
— Приветствуем вас, господа. — Голос оказался на редкость противным, густым, липким и шипящим, точь-в-точь смазанные маслом шестеренки. Казалось, в горле Хамелеона обустроилась очередная машинка. — Надеемся, путешествие было комфортным?
Таран нахмурился, затем косо взглянул на помощников.
Те пожали плечами: мол, мы же тебя, шеф, предупреждали… Теперь расхлебывай сам.
— Разумеется, — кивнул Хэнк. — А у вас тут… любопытно.
— Верно. Так все говорят, когда в первый раз попадают в эту скромную обитель. — Оружейник не слишком убедительно изобразил улыбку. — Мы очень рады, что вам она пришлась по вкусу.
Хэнк хотел было брякнуть, что был бы рад вовек ее не видеть, но в самый последний момент передумал. Особенно его насторожила фраза про “первый раз”, подразумевавшая, как ни крути, последующие разы. Но упоминать об этом тоже не стоило. Таран успел решить, что с радостью предпочтет забыть о своей идее, вместо того, чтобы посетить “скромную обитель” еще хотя бы раз. И наплевать на все остальное.
Однако необходимость юлить и скрывать свои мысли несколько смущала прямолинейный ум.
— Может, покончим с любезностями и перейдем непосредственно к делу? — раздраженно ответил он вопросом на вопрос. — У нас, знаете ли, еще немало дел. Каково ваше слово? Согласны?
Хамелеон вновь скривил губы. Глаза прищурились. Серый — с небольшим опозданием. Оружейнику не требовалось ни глядеть на свою свиту, ни что-либо произносить. Его мысли были понятны без слов: хамье из Клоповника, ожидать чего-то иного попросту глупо. Впрочем, кто-то, скрывавшийся за кулисами сцены, наверняка получил это послание. О контрагентах аборигены были не особо высокого мнения.
Но Таран на это плевал.
Он всегда был патриотом Клоповника.
— Как пожелаете. Наше имя — гильд-мастер Фэннингтон. Вас зовут Хэнком по прозвищу Таран. Ваши товарищи представились в свой предыдущий визит как Нож и Топор. Все правильно?
Хэнк кивнул. Гильд-мастер говорил о себе во множественном числе, будто о королевском величестве. Это, с другой стороны, лишь подтверждало некоторые догадки Тарана.
— Мы изучили ваше предложение. — Оружейник пожал тощими плечами. — Не сомневайтесь, оно нас сразу же заинтересовало. Только сначала мы хотели бы уточнить пару моментов. — Хамелеон помолчал, Хэнк достойно выдержал паузу. — Насколько мы все поняли, вы желаете использовать одно из наших… изделий в каких-то соревнованиях, не санкционированных властями и потому проводимых подпольно?
— Гладиаторские бои, — озадаченно брякнул Таран.
— Как в Древнем Риме? — Гильд-мастер повел головой. — В таком случае, не поймите нас превратно, эти бои должны иметь в качестве основы оружие и физическую силу. Верно?
— Разумеется, тресни моя селезенка, — проворчал Хэнк. — Это не шахматный клуб — парни делают друг другу больно. Они погружаются в Яму, как в Колизей, и пытаются вытрясти друг из друга душу.
— Иными словами, — медленно продолжил Фэннингтон, — хотя мы, конечно, можем ошибаться, эти бои заканчиваются смертью одного из бойцов? Советуем как следует обдумать ответ.
Таран мгновение помедлил. Что здесь думать?! Врать, как бы там ни было, все же не стоило.
— Практически всегда, — кивнул он. — Однако, по согласованию сторон, бой может прекращаться с первой кровью. Это, разумеется, в нашем с вами случае абсолютно неприемлемо. Поединок окончится только в тот момент, когда один из бойцов получит столь серьезные раны, что будет не в состоянии продолжать, или… выйдет из строя. Если вы не согласны, скажите, и мы не станем отнимать ваше время.
Хамелеон хранил молчание.
Зеленый диод за ухом не прекращал назойливо пульсировать. Тире, тире, тире, точка.
— Почему же, именно это нас и устраивает, — сказал наконец Фэннингтон. — Мы принимаем все перечисленные условия. Поединок должен окончиться фактической гибелью одного из противников и ничем другим. Мы готовы представить наше… изделие.
Хамелеон не произнес ни единого слова, не обернулся и даже не щелкнул пальцами. Но огромная дверь в противоположном конце зала медленно отъехала в сторону.
Челюсть у Тарана безвольно отвисла.
Такого он не ожидал».
Возможно, какую-то хреновину с шарнирами и сервомоторами, с которой свисали бы мотки разноцветных кабелей — пожалуй. Это было похабно, относительно дешево и более-менее приемлемо. Сей образ Таран почерпнул из десятков кинофильмов. Увидеть такое было вполне предсказуемо. Толпа клюнула бы на это с превеликой охотой.
Это было еще туда-сюда.
В конце концов, сошел бы даже допотопный “Терминатор”.
Но — никак не это.
В зал въехало, гудя моторами и скрежеща гусеницами, стальное чудовище. Широко расставленные красные глазищи ярко пылали. Суставчатые конечности свисали по обе стороны “тела”.
Монстр пересек зал и остановился рядом с оружейниками.
Таран с опаской попятился.
— Что, парни, никак на войну собрались?! — пробормотал он. — На таком-то танке…
Гильд-мастер оглянулся, будто хотел убедиться, то ли “изделие” они представили визитерам из Клоповника. Хэнк искренне надеялся, что не то. Что за дверью дожидалось “изделие” попроще… Без такого количества режуще-колющего, сверлящего и прочего вооружения.
— А мы и так на войне, — заметил оружейник. — Мы, вы, все остальные. Это, просим заметить, война со всем миром. Все против всех. Каждый сам за себя. На улицах ни на день не прекращаются партизанские стычки. Государство и власти — против обывателей.
— Ну а мы-то при чем?
— Вы, глубокоуважаемый Таран, — терпеливо пояснил Хамелеон, — разумеется, также являетесь частью этой войны. Как, впрочем, и любой из присутствующих. Однако все мы в той или иной степени ограждены, так сказать, от непосредственных военных действий. Мы — за счет гильдии. Вы — за счет своих гладиаторов, помощников и прочих ресурсов. Но многие в Мегаполисе лишены подобных возможностей… Мы готовы предоставить этим людям возможность — не более того, ведь все относительно, — защитить себя и своих близких. Однако гильдия никогда не была склонна к каким-либо авантюрам и поспешным решениям. В данной связи Клоповник представляется нам идеальным местом для испытаний.
