Край непрощенных (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович (читаемые книги читать TXT) 📗
- Шутник, мать твою.
- Вряд ли. Последний раз я шутил очень давно. Сотни лет и тысячи смертей назад.
По коровнику пронесся короткий крик ужаса и боли.
- Что это? - вздрогнул Кирсан.
- Кошмар кому-то приснился, - зевнул Макс, - привыкай. Кошмар наяву и во сне. До конца времен.
***
Сон не принес Кирсану никакого облегчения: ему снились дорога и бульдозер на встречке. Пробуждение ничего не изменило: из одного кошмара в другой, как и обещал Вогель.
Изменений тоже никаких не произошло. Никто не пришел куда-то кого-то вести, никакого шума, никаких движух. Кирсан попытался понять, как вырваться из этого узилища, но уяснил только то, что за окном действительно не происходит смены дня и ночи, а в их импровизированной тюрьме меняются только охранники. И все. Уборка экскрементов и раздача еды - с интервалом примерно в десять часов, и лица одни и те же. Вначале были опасения, что впереди расправа в отместку за убитого придурка в кольчуге, но к пятой раздаче еды Кирсан понял: никому нет до него дела. Заперли в клетке, кормят, убирают дерьмо.
Он не оставлял надежды догадаться, что за чертовщина творится, но кусочки мозаики оказалось невозможно сложить вместе. Какая бы картинка ни получилась - все равно найдется хоть одна деталь, которая не только останется лишней, но и сломает выстроенную гипотезу.
Реалити-шоу или скрытая съемка? Да, эпический обман множества людей может иметь место. В том рассказе обманули десятки актеров, едущих в метро на съемку. Тут Кирсан встретил около полусотни людей: Святой, группа захвата, Макс, узники коровника, охранники и уборщики. Две женщины - видимо, такие же жертвы. Святой - наверняка 'их' человек, и гранатой он себя не подрывал, все это был трюк. Макс, получается, тоже подставной.
Эта версия могла бы объяснить и танк, и покинутый город - киношники и не такие декорации строят - и журналы прошлого века, и все остальные события, кроме зомби. Вариант с актерами отпадает: пардон, когда пули выносят половину мозгов так, что в голове становится виден просвет, то любой актер откинет копыта. И потом, а где камеры-то?
Версия номер два - зомби-апокалипсис, что само по себе уже фантастика - напрочь убивалась непониманием русского и немецкого языков группы захвата. Плюс к этому странный город без единой таблички или знака, но с журналами прошлого века и танком прошлой войны.
Эксперименты со временем в любом виде - опять же, а зомби откуда? Если допустить одновременно две невозможные вещи - хроно-пердимонокль и зомби-армагедец - тогда это объясняет все... Кроме казуса с языками. Все оказалось слишком сложно, единственный способ разгадать загадку - заставить Макса сказать правду, при условии, что он ее знает. Легче сказать, чем сделать: Кирсан основательно избит и только-только начинает видеть двумя глазами, а немец - если он, конечно, немец - тип здоровый. Поневоле вспомнилось, что в СС поначалу принимали только людей высокого роста с идеальным здоровьем.
Было, впрочем, и еще одно. Макс, если он действительно был 'их' человеком, слишком уж хорошо играл. Можно сочинить гладкую легенду, можно научиться убедительно говорить и использовать язык тела для максимального эффекта - но вот такой загнанный, потухший взгляд может быть только у действительно затравленного, потерявшего надежду человека. Или у актера от Бога.
Кроме того, для подсадного, который должен определенным образом обрабатывать свою жертву, Макс вел себя слишком пассивно. Он не стремился начинать разговор, на расспросы отвечал крайне неохотно и в те моменты, когда Кирсан не пытался его разговорить, вел предельно растительный образ жизни: есть, спать, лежать на нарах, глядя в потолок или с закрытыми глазами.
После пятой кормежки произошло событие, нарушившее размеренный ход событий: приволокли нового узника, тощего типа в грязном пиджаке и с некогда модным галстуком, и заперли в клетке аккурат напротив. Тот вел себя довольно шумно, картавым голосом угрожая судом, полицией и своими связями. Охранники - а это были очередной немец-огнеметчик, коих Кирсан в лицо запомнил троих, и бритоголовый крепыш с раскосыми глазами, подозрительно напоминавший то ли бойца триады, то ли японского якудзу - вначале игнорировали крикуна, затем немец стал проявлять признаки раздражения и узкоглазому пришлось его успокоить, а потом терпение лопнуло и у него. 'Якудза' махнул рукой, мол, делай с ним, что хочешь. Немец снял свой огнемет, открыл дверь в камеру.
- Что вы собигаетесь делать?! Не смейте ко мне пгикасаться! Я буду жалова... - тут массивная спина немца заслонила узника от Кирсана, послышался короткий звук удара и характерный хруст.
Несчастный еще попытался возмутиться, что ему сломали нос, но в ответ на каждую гневную фразу или призыв о помощи следовал удар. После четвертого раза до него, наконец, дошло: в споре слова, не подкрепленного силой, и кулака последний выигрывает всухую. Немец постоял над сжавшимся в углу узником несколько секунд, убедился, что тот все понял и заткнулся, и вышел из камеры, заперев дверь и оставив окровавленного человека на полу. Минуту спустя он вернулся и бросил ему через прутья решетки какую-то ветошь - вытереть лицо.
- На этом охраннике форма времен войны, - заметил будто невзначай Кирсан, хотя внутри у него все клокотало от бессильного бешенства.
- И? - равнодушно отозвался Макс, не проявивший ни малейшего интереса к происходящему.
- Как-то оно странно, когда солдат Рейха проявляет сочувствие к еврею, впрочем, перед тем им же избитому.
- Он тоже способен раскаиваться. А что избил - так не за то, что жид, а за то, что шумел. И кстати. Когда принесут еду - скажи жиду то же самое, что я тебе сказал. Сидеть в углу, руки на коленях, не пытаться заговаривать.
- Сам-то почему не скажешь?
Макс перевернулся на другой бок, не открывая глаз, и пробормотал:
- Не хочу привлекать внимание того парня с огнеметом. Знаю, что ты подумал - но если он решит меня сжечь сквозь прутья решетки, достанется и тебе. Эти штуковины очень любят разбрызгивать пламя во все стороны от первоначальной цели.
- Тут уже кого-то сжигали?
- Нет. Просто пользовался таким же.
Кирсана покоробило, но он снова промолчал. Пока не поймет, в какую игру играет Макс - будет подыгрывать. Пусть засранец думает, что впереди на шаг... до поры до времени.
- А почему ты решил, что он непременно тебя сожжет, а не побьет?
- Все русские такие занудные? - проворчал тот, - отстань, а?
Кирсан ухмыльнулся:
- Не повезло тебе с сокамерником, да?
- При чем тут везение? Здесь не бывает случайностей. Полно свободных клеток - но ты в этой. Тебя посадили в клетку к человеку, которого ты ненавидишь. Это часть наказания для нас обоих.
Охранники, прогуливаясь вдоль клеток, иногда перебрасывались парой слов, и Кирсан лишний раз убедился в том, что оба говорят на разных языках. И если по словам азиата на слух можно было судить лишь о том, что язык азиатский - отличать на слух китайский, корейский и японский Кирсан не умел - то немец определенно говорил по-немецки. Все, и интонации, и общее отрывистое звучание, характерное для немецкого, было очень знакомым. Но вот слова... Это напоминало ситуацию, когда человек, знающий иностранный язык лишь по учебнику, но не имеющий разговорной практики, слушает песню на этом языке и не понимает ни слова. И ведь знаешь, что, положим, песня на английском, по которому у тебя 'отлично' - а не разобрать и все тут. Вроде бы словарный запас есть - а из уст певца льется поток звуков, в котором ненаметанное ухо ни одного слова узнать не может.
Потом пошла уборка-кормежка. Кирсан сразу же предупредил узника напротив, чтобы тот сидел тихо и пытался делать глупости.
- Хвала всевышнему, - сдавленно прошептал в ответ тот, - что я встретил тут хоть одного иудея... Что за ужасы здесь происходят?!
- Я не иудей, я русский, - устало вздохнул Кирсан, предчувствуя дальнейшее развитие диалога.
