Жесткий контакт - Зайцев Михаил Георгиевич (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Слагались среди затерявшейся в лесу кучки людей мифы и легенды о Большой Земле, мол, она якобы рядом, совсем-совсем близко, но наиболее разумные лесные поселенцы понимали – мифы, они и есть мифы, а легенды те же сказки и к реальности имеют отношение более чем опосредованное.
Особенно много сказок о событиях в Большом мире сложилось после того, как в первую осень таежной ссылки одним хмурым, грозящим дождем утром в небе откуда ни возьмись появились два реактивных истребителя. Самолеты пронеслись низко-низко. Тот истребитель, что мчался сзади, дал залп по лидеру и промазал. Самолет-лидер круто взмыл вверх и исчез за облаками. Самолет-преследователь умчался вслед. И все. И снова тишина, пустота в небе. А в ночь после явления самолетов полыхнуло разноцветное зарево на северо-востоке, похожее на северное сияние. И переливалось всеми цветами радуги, медленно угасая до самого утра. Более никаких знамений ни в небе, ни на горизонте за четыре года никто не видел.
Попал в мифологию таежных поселенцев и Шаман. Присвоенная ему творцами апокрифов кличка говорит сама за себя. По легенде, злобный Белый Шаман знался с диким таежным народом, умел разговаривать с животными и сторожил несметные сокровища, рыжье-золото и брюлики-бриллианты. Казалось бы, к чему золото и драгоценные камни в дремучем лесу? Каши из них не сварить, оружия не изготовить. Ан нет! Даже самые закоренелые скептики и реалисты лелеяли надежду однажды вырваться из таежного плена. И как же сладко было воображать себя выходящим из леса к нормальному человеческому жилью с карманами, полными сокровищ.
Шаман, слушая легенду о самом себе, не сдержался, хмыкнул презрительно. О, люди, люди! Отчего бы вам, люди, не сочинить легенду про то, как страшный Шаман сторожит путь на Большую Землю? По крайней мере, такой вариант мифотворчества был бы логичен и понятен. Почему же, люди, вы все время грезите о богатстве?
Ответ на свое «почему» Шаман получил, дослушав до конца рассказ Психа.
Спустя год таежного заточения, после того как закончились запасы крупы и тушенки, соли и сахара, сухарей и медикаментов, случилась попытка революционного переворота. Восстали мужики, самая многочисленная и работоспособная каста тюремного общества. Верхушка иерархической пирамиды, уголовные авторитеты с примкнувшими к ним авторитетами бандитскими, жестоко подавили восставшие массы трудящихся. У блатных с бандюками нашлось секретное оружие. Оказалось, что в первые же дни после высадки, в каптерке, где валялись кучи устаревшего обмундирования, пронырливые бандитско-уголовные шестерки нашли пару-тройку автоматов Калашникова и с десяток рожков, полных патронов. Дабы усмирить революционеров, пришлось пожертвовать всем боезапасом, но «правящие круги» добились своего, устояли. На какое-то, довольно непродолжительное время в лесном обществе утвердился рабовладельческий строй. Затем его попытались сменить на некое подобие феодальных отношений, но социальный эксперимент потерпел фиаско, и, наконец, все вернулось к привычному зэкам родоплеменному устройству, где функцию рода выполняли «кентовки» – землячества, а в роли племенных вождей выступали все те же авторитеты. Племя жило охотой и собирательством. Псевдоженщины-петухи разве что не рожали, в остальном заменяли желающим подруг. Мужики заботились о кормежке, урки и бандиты присматривали за порядком.
Между тем от общей истории маленького общества мало-помалу рассказ Психа перешел к частностям. А именно к частной жизни Психа и родной ему питерской «кентовки». Мазу среди питерских качал некто по кличке Кот. Основной питерский не отличался богатырским здоровьем, зато славился острым умом и поистине дьявольской хитростью. «Точняк быть Коту паханом над всей кодлой, – уверял Шамана Псих, – кабы не простудился». Пустяковый насморк потенциального всеобщего вождя скачкообразно перерос в тяжелую болезнь. Уже на смертном одре, уже наполовину в бреду, харкая кровью, Кот поведал двум своим приближенным, блатному Психу с Лиговки и бандюку Жоре с «гражданки», как в первый же день пребывания в тайге, шмоная офицерские домики, нашел самое ценное из того, что вообще возможно было найти. Ценнее, говорил, огнестрельного оружия, ценнее, уверял, рыжья и брюликов, баб, жратвы, водки, наркоты. Кот нашел карту. Огромное, многократно сложенное полотнище, крупномасштабную карту местности. А на карте, в верхнем левом углу, обозначен черно-белым пунктиром железнодорожный путь! Путь к свободе от вековых деревьев вокруг, от необходимости жрать поджаренное на костре пресное мясо без хлеба, от сырых ночей, от лютых зим, от сводящего с ума гнуса. Путь в мир, который снится каждую ночь. Путь в мечту, которая за четыре года превратилась в несбыточную. Отчего Кот раньше не воспользовался картой, он не успел объяснить. Прохрипел просьбу: «Доберетесь до Питера, на Петроградскую зайдите, передайте...» К кому зайти, куда, по какому точному адресу и что передать, Псих с Жорой так и не узнали. Помер Кот, не договорив последней предсмертной просьбы...
– ...а фишка в том, Шаман, что реальная дорога до железки одна. Через твое болото. Я сильно подозреваю, что слух за рыжье с брюликами и людоеда-Шамана Кот распустил самолично. Прогнал лажу про богатства, чтоб не родился слушок о Большой Земле за болотами. Верно кумекал Кот – счастье на счастье не бывает, и золотишко с камушками на пути к вольной волюшке лежать никак не могут, не согласно с этим самым людское сердечное понимание.
– Да ты, оказывается, лирик, – ухмыльнулся Шаман.
– Кто? – собрался обидеться Псих.
– Дед Пихто. Остынь, проехали. Я так понимаю, Псих, явился ты, храбрец отчаянный, ко мне на переговоры с просьбой пропустить тебя с корешами через мои земли, ага?
– Нема толпы, понтовался я. Мы, это самое, вдвоем сдернули. Я и Жорик. Он того, Жорик, в болоте припухает. На пару ползти с тобой базарить мы застремались. Кинули на пальцах, кому рисковать, мне и выпало... Рыло на рыло бухтеть, оно вернее, шухера для тебя меньше. Жорик тама, значит, шмотки мои со своими стережет, меня, значит, дожидается и... это самое... Слышь, Шаман, я гляжу, ты грамотный кореш, да еще и кентяра нам с Жоркой. Слышь, это самое, может, с нами двинешь, а? Земляк? Ну ты прикинь, втроем-то мы уже шобла, да? Айда, земеля. Рванули, а?
– Интересное предложение. – задумчиво произнес Шаман. – Очень интересное... Карту покажешь?
– А то! Слетаю за Жориком, познакомлю вас, глянешь на карту.
– Знаешь, чего? Давай тогда ты пока слетай за дружком, а я подумаю, лады?
– Говно вопрос!.. Слышь, Шаман, это самое, прости, не мое дело. Но... В натуре, у тя нема рыжья с брюликами или...
– Ну ты даешь, Псих! Сам же только что сказал: «Счастье на счастье не бывает». Меня нашел, поговорили толком, живым остался, и нате вам – еще и сказочного богатства ему захотелось!
– Не, я так, к слову! Кот, он, знаешь, хитрющим был, мало ли... Без обид, Шаман, да?.. Это самое, не в падлу тебе, что я все Шаманом тя кличу? Может, обзовешься, или как?
– Или как. Окрестили за глаза Шаманом, им и зовите.
– Без претензий. Твое дело, кореш... Ну, я побежал?
– Сапоги надеть не забудь и беги. Я жду. Только учти, вздумаете с Жорой твоим фокусничать, не обессудь...
– Типун тебе на язык, Шаман! Какие фокусы, в натуре, земеля? Что ж мы, себе враги, в натуре!? А?
