Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Потом… А что же было потом? Потом сработала сигнализация, отреагировав непонятно на что…
Запахло едой, мокрые бойцы потянулись на завтрак. Вода в Ларице (после Тарге) казалась всем вполне пригодной для утреннего купания, там и умывались.
Гости ели отдельно. За этикет я не беспокоился — Абио подскажет, если что не так.
Поесть бы самому… Но ведь опять в горло ничего не полезет.
Я прислонился к опорам наблюдательной вышки. Ветерок разгонял поднимающуюся от земли влажную духоту, пахло свежестью и гарью грантского костра… Кажется, я задремал. Разбудил Рос, похлопав по плечу, и сунув в руку бутерброд. У него была целая корзинка бутербродов и фляжка. Корзинка — явно из палатки Дарайи, в экипировку такие не входили.
Мы жевали и молчали. То, что нас объединяло, было больше, чем слова. Или — меньше. Так или иначе — говорить было не о чем.
Грантсы наелись и разбрелись по лагерю. Мои бойцы их искусственно не замечали, а если общались — то на ничего не значащие темы.
Старейшина отправился отдыхать. Экрист, вопреки отбитой заднице, не присоединился к нему, а посетил соседний поселочек. Говорил там, как мне доложили, про социалку и урожай. Таможенник и начкомбез долго пили и общались. Передвигались потом, впрочем, без ущерба для координации.
Абио — смылся под шумок. Я, однако, наблюдал пристальнее именно за ним, и отъезд зафиксировал. Вернулся он уже в темноте.
К вечеру собрались, было, тучи, но потом вызвездило, и на небо вылезли все четыре местные луны. Абио, уставший и недовольный (как мне показалось), попросил выделить в центре лагеря площадку для костра. Я кивнул. Приказал сержантам посодействовать. Они, как и я, замученные полуторасуточным ожиданием Хэд знает чего, развили бурную деятельность: соорудили крышу из маскировочного полотна, приспособили для сидения зачехленные матрасы. Грантские охотники вернулись из поселка с дровами и сложили внушительного вида кострище.
Напряжение нарастало. Гости нервничали и поглядывали на перевал, который мы подсветили для безопасности. Видно было отлично, но никто так и не появился.
Я отправил ребят спать, оставив десяток дополнительных дежурных и кое–кого из сержантов. Дарайю Рос уговорил остаться в палатке.
Наконец, с оглядкой на перевал, гости развели костер. Замминистра поднялся, справедливо полагая, что говорить в такой разношерстной компании придётся ему. Он набрал полную грудь воздуха… И вдруг замер и сдулся, как плохо завязанный шарик.
В круг огня бодренько вошёл поджарый дедок с палочкой, ей же потыкал сидящего у самого кострища охотника… Тот подвинулся и старичок сел. На лицо его упал отсвет, и я узнал великого мастера.
— Ну–ну, — сказал он тихо и уставился на Изию Экриста, который выглядел, как министр только что разжалованный до клерка. — Чего замолчал–то? Говори, давай. Кто такие? Чего явились? Этих–то — он махнул палкой в сторону моих сержантов, — я давно знаю.
Но Экрист потерял, судя по лицу, дар божьей речи.
Мастер показал Неджелу ладонь, собранную в горсть и поднесенную к губам, и тот метнулся за водой. Я кивнул сидевшему рядом дежурному. Ребята быстренько организовали чай, принесли что–то из столовой.
Мастер, узрев бутербродное разнообразие, всплеснул руками и сделал такой откровенный жест сожаления, что нечего выпить…
Я кивнул, разрешая. Дежурный принес кувшин с местным самогоном. Его же нашлось достаточно и во фляжках охотников. Фляжки и стаканы тут же пошли по кругу: так было принято здесь. Мастер усадил к костру и моих дежурных.
Грантсы молчали. Мастер шутил и балагурил. Дежурные, как могли, отказывались от выпивки. Ласко глотал спиртное, не закусывая. Старейшина дремал. Остальные, как загипнотизированные, подносили в свою очередь к губам стаканы или фляжки. Не пил только Абио: он сидел и смотрел в пространство. И никто из сидящих рядом почему–то не осмеливался позвать его в Этот мир.
Мастер взял для верности сразу весь кувшин, там оставалось ещё больше половины, и подсел ко мне:
— Не знают, что делать, а? — спросил он, отхлебывая. — Пятьдесят лет учу, сто лет учу — ничего не понимают. Птицы бы уже города построили, мыши — горы срыли… — он сокрушенно покачал головой, ещё отхлебнул и протянул мне.
Ну и я глотнул осторожно. И замер: в кувшине была вода! Видимо глаза у меня увеличились в размере.
— Понял? — спросил мастер, сощурившись.
Вода — символ женского начала…
— Дарайю позвать?
Мастер состроил уморительную гримасу: и смеясь надо мной, и удивляясь.
— А чего скажешь ей?
— Не знаю, — честно признался я.
— О! — согласился он. — И они, — взмах палкой в сторону Экриста со товарищи, — не знают. Меня ждали. А я не буду учить. Пойду я уже, — он похлопал меня по плечу. — Сам давай, расскажи. У тебя же готово? В кармане?
Я схватился за карман, пытаясь сообразить, что у меня там.
Не надо совать в карман кинжал, пусть даже в ножнах. Оружие требует уважительного обращения.
Джоб ухитрился–таки наточить ритуальный грантский трехгранник, хоть это и казалось невозможным. Внешне, наплавленный стальной горб на месте третьей грани почти не изменился, или полутьма не дала мне рассмотреть это? Я провел ладонью, чтобы проверить. Ощутил тепло и влагу, поднял окровавленную руку и несколько секунд все глядели только на меня. И только потом я ощутил режущую боль.
Обернулся.
От своей палатки, в круг света шла ко мне Дарайя. На лице застыло плохо скрываемое раздражение. В руках — перевязочный пакет. Она не хотела играть в нашем спектакле, но пришлось.
Дарайя взяла у мастера кувшин, обмыла мне руку, зажала порез пальцами, пробормотала что–то через полусжатые зубы. И быстро перевязала ладонь.
— Стыдно–то как, — выдохнул вдруг Экрист. — Лицо сохранить хотел. Чего ждал? Прости меня, девочка.
И полуторасуточную плотину ожидания прорвало.
Все загомонили, мешая родовые диалекты со столичным. Министр протиснулся к Проводящей и наклонился, касаясь ладонями земли.
— Прости нас, — пробормотал кто–то сбоку, и я увидел пеструю куртку Ласко. — Прости меня, — поправился он, потому что в старых наречиях вообще не было формы «нас».
— Прости.
— Прости.
Я вертел головой по сторонам и не понимал ничего.
— А что случилось–то? — спросил, когда гомон стал смолкать. И взглянул вниз, на мастера.
Но никакого мастера рядом со мной уже не было.
Под утро самогон в моей палатке допивали: я, Экрист, Ласко, Абио и Рос. Все остальные спали вповалку у костра. Я никогда раньше столько не пил, но голова была ясной, лишь ноги и руки начинали временами погружаться в собственные сны и забывали откликаться на команды мозга. Ласко, похоже, вообще был генетическим пьяницей, вроде генерала Мериса: чем больше он вливал в себя, тем трезвее и пронзительнее становились раскосые чёрные глаза. Экрист ругался и закусывал, не позволяя себе свалиться раньше менее титулованных. Абио не пил, и ему не предлагали. Мастер сидел, сжав зубы, и спирт вряд ли разговорил бы его. Рос — просто не пьянел, он так переживал потерю нечаянного своего ребёнка, что прихлебывал самогон, будто воду.
— …там же и вариантов не было, — рассказывал, гоняя ножом солёный грибок по пластиковой тарелке, начкомбез. — На всё про всё — секунды какие–то. Корабли вышли из зоны Метью, мы вам сообщили. Ну и… того, значит вас. Она, скорее всего, знала. Иначе — чего бы ей на скале сидеть?
— А почему на скале? В палатке — нельзя было? — поинтересовался я, рассеянно глядя на грибные мучения.
— Сосредоточиться же надо. Задача не то, что трудная. Невыполнимая задача, так считалось.
— Я одного не понимаю… — замминистра передал мне фляжку, пришлось глотнуть. — Почему Проводящая никому не сказала? Ну, допустим, она не знала, КОГДА это произойдёт по времени. Да, точно не знала! В горы она бегала при каждом удобном случае, словно бы стояла там и караулила. Но, так или иначе, версия же у неё была? И можно же было предупредить, хотя бы меня? Хоть в какой–то форме!
