Колхозное строительство. Дилогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Брежнев обнял обеих девочек и покрутил, разглядывая со всех сторон. На "сестрёнках" были платья в стиле "Милитари". Красота, кто понимает.
– Ну, что вы нам споёте? – влез поперёд батьки Устинов. Командир ведь. В будущем. Сейчас Гречко.
Вот Вика молодец. Она проигнорировала "второстепенный" персонаж и обратилась напрямую к Генсеку.
– Леонид Ильич, нам нужен магнитофон.
– А сами петь, что не можете? – опять вылез пьяненький Дмитрий Фёдорович.
– Катерина, есть здесь магнитофон? – всё ещё поворачивая так и эдак Таню отвлёкся на секунду Брежнев.
Фурцева Петром была предупреждена, и человек с немецким магнитофоном стоял за дверью. Але‑оп, и всё готово. Пётр достал из чемодана кассету с плёнкой "минусовкой" и поставил на магнитофон.
– Леонид Ильич, можно мы с сестрёнкой споём шуточную песню? – и невинно похлопала глазками.
– А гитары вам не надо? – приподнял свои брежневские брови Брежнев.
– Музыка записана на магнитофон, а петь мы будем по‑настоящему.
– Давайте шуточную.
– Ровно сто лет назад царь Александр II Николаевич продал американцам Аляску. В народе ходят слухи, что договор заключён на 99 лет и в этом году Штаты должны её вернуть. На самом деле это не так. Договор не предусматривает возврата. Но народу ведь хочется верить. Вот про это и есть наша песня, – произнёс вступительную речь Тишков и включил магнитофон.
Последний припев пели уже все вместе. Потом все члены Политбюро долго тискали девочек. Досталось поцелуев и объятий и Петру. Даже Фурцева чмокнула.
Выпили. За возвращение Аляски. Потом за Сибирь. Девочкам налили лимонаду и даже кока‑колы. Изыск и дефицит. Не знают ведь, что в будущем в ней будут с деталей ржавчину смывать.
– Может девочки ещё споют, – пьяненькая Фурцева и сама готова была выпрыгнуть на сцену. Ну как сцену? Просто по паре стульев с боков поставили, чтобы ограничить пространство.
– Песню так песню. – Пётр, прежде чем нажать на клавишу, предупредил, – Это тоже шуточная песня.
Включил воспроизведения. Зазвучала музыка Глюкозы. В отличие от оригинального исполнения, Пётр с Викой решили вступление растянуть на пару минут. Было предусмотрено действо. Украли у Майкла Джозефича Джексона. Вика подошла к чемодану, развернула стул так, чтобы зрителям не было видно, что в чемодане и открыла его. Потом сделала вокруг него боковой глайд и достала пиджак. Его сшили из толстого шёлка настолько белоснежного, что прямо глаза слепил. И ярко‑красные пуговицы. Шёлк как‑то, где‑то в Москве достал Мкртчян по просьбе Петра. Надела и ещё круг глайда. Дальше из чемодана были вынуты перчатки из этого же шёлка и тоже с красными пуговицами и таким же рантом. Последней на свет появилась шляпа. Её под маленькую девичью головку переделали в краснотурьинском ателье из шляпы Тишкова. Разрезали сзади и снова сшили, а чтобы скрыть шрам, натянули красную ленту. Ну, не Пьер Карден. Только это первая и единственная в мире шляпа для девочки.
Ну, а потом и грянули "песню"! Таня только подпевала в припевах. Вела Вика. Уж точно не хуже самой Глюкозы. Оригинальную версию Пётр сразу зарубил. Какие олигархи, да и опа – попа часто звучит. Добавил глазок и ушек. Так и смешней и не так по пролетарской душе скребёт. Получилось. А в конце задняя лунная походка. Из хайтеков хайтек. Снос башки. Удивили, поразили, впечатлили.
Пришлось и второй раз петь после перекуса и запивона. На этот раз припев и кое‑кто из старичков поддержал. И опять обнимание и целования. Один только Суслов что‑то недовольно пробурчал Пельше.
– А ещё, Пётр, есть у тебя новые песни? Тоже шуточные, – Брежнев уже прилично принял на грудь.
– Есть, но они на киноплёнке, – Пётр вытащил из чемодана коробки с киноплёнкой, – Нужен проектор и кинозал.
– Через аппарат изобретателя Евгения Мурзина пропущена музыка? – спросил подошедший Андрей Павлович Кириленко.
Пётр его узнал. В обкоме в Свердловске висит большой портрет предыдущего первого секретаря. Ни про какого Евгения Мурзина Штелле не слышал, но зарубочку в памяти оставил, завтра у Фурцевой поинтересоваться. Екатерина Алексеевна, если сама и не знает, то один чёрт информацию добудет. Может, нам это в свой удел обязательно нужно.
– Нет. Там просто короткометражные фильмы с песнями.
– Катерина, распорядись! Пошли, Пётр, выпьем пока. Хорошие у тебя песни. И все разные. А про день победы потом споём все вместе.
– Хорошо, Леонид Ильич.
Кинозал был небольшой. Мест на пятьдесят. Весь в красных тонах. Замечательные оббитые бархатом удобные кресла. Барствуют слуги народа. К нему довольно долго шли нестройной толпой по красным дорожкам, то поднимаясь по ступенькам, то спускаясь.
Клипы пришлось крутить два раза. Понравилось.
– Нужно показать в кинотеатрах. Не хуже всяких "самогонщиков". – Вынес вердикт Вождь. – Ты, Пётр, сам снимал? Хороший актёр этот дедок. Не узнал его. Как фамилия? Поощрить его надо. И Вертинская хороша. Катерина, дай им заслуженных артистов в этом году, – пьяный Брежнев был щедр.
От Штелле же не укрылось, как совершенно трезвые Пельше и Суслов опять шушукались. Ой, не к добру.
– Да, Катерина Ксевна, а девочкам чтобы завтра подарили хооорошие золотые серёжки. С красными камнями. Рубины там. Проследи. Потом доло – ик – жишь, – уже и язык заплетается. Пора на боковую.
Глава 26
Перебрал. Старался ведь не идти в ногу с политбюро. Может, и не шёл, но и того хватило. Пётр еле проснулся в половине седьмого, а на семь сам симпозиум назначил. Голова бо‑бо, во рту ка‑ка. И холодный душ не облегчение ожидаемое принёс, а сопли из носа. Сейчас бы "принять ванну, выпить чашечку кофе". Кофе и принял. Целую большую кружку. Дудки. Нет больших кружек. Хотя, где‑то, наверное, есть. Но в продаже не видел. Посему пришлось пить из стакана. Или кофе не тот, или нельзя из стакана, но и тут ожидаемого эффекта не получилось. Весь результат – сопли прошли. Голова по‑прежнему – бо‑бо. Анальгин? Взял с собой и анальгин, и аспирин, и даже ампициллин новомодный. Где‑то жена добыла. Врач ведь. Съел две таблетки и спустился в фойе. И охринел.
Внизу под лестницей стояла толпа. Человек двадцать. А за стеклянными дверями ещё почти столько же. Курили. И с первого взгляда было понятно, что это не постояльцы и не желающие этими постояльцами стать. Это по его душу. ВЕЩЕЙ НЕТ.
– Пётр Матвеевич! – из толпы вынырнул Лясс.
– Миронович.
– Ой, простите. Пётр Миронович, взбаламутил я наше болото. Один с другом поделился, тот со своим. Так и набралось по зёрнышку, – лауреат не смущался. Гордился. Вот она ГВАРДИЯ, что куёт для страны щит, ну и меч заодно.
– Абрам Моисеевич, я думал вас человек пять – семь будет, сядем на лавочки поговорим, а сейчас чего. Мне с лестницы вам речь толкать? – голова мгновенно перестала болеть. Поняла, что не до неё. О заднице беспокоиться надо. Тут, "не ходи к семи гадалкам", и пару человек из конторы "глубокого бурения" тусуются.
– Не переживайте, товарищ Тишков, – вперёд вышел солидный дядечка, точно "бурильщик", – Здесь есть несколько конференц залов, вот самый большой я уже зарезервировал. Только вас ждали. Разрешите представиться. Директор ЦНИИТОЧМАШ Виктор Максимович Сабельников. Кандидат технических наук.
– Ну, пойдёмте. Не готовился к лекции. Тезисы на комоде дома забыл, – пробурчал Пётр, пропуская начальство. Толпа всколыхнулась и быстренько выстроилась в очередь по научному ранжиру. Пошли.
