Колхозное строительство. Дилогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
– Не слышал. Интересно.
– Дом стоит на пересечении Кузнецкого моста и Петровки. Красивое здание, найдёте. Ну, не буду больше задерживать, вон за вами уже очередь выстроилась, – снова протёр лысину платочком, и крепко сжав руку, отошёл.
– Пётр Миронович! – вот и Фурцева.
– Добрый день, Екатерина Алексеевна, – чуть снова не поклонился. Здесь бы выглядело не смешно.
– Пётр Миронович, не знаю плохо это, или хорошо, но Михаил Андреевич и Леонид Ильич хотят познакомиться с Машей… вашей, – и радостно щерится, вспомнила про рифму.
– И где они?
– Сейчас пошли в малый зал. Там отдельный стол для руководителей.
– Я про Машу и Таню.
– А я откуда знаю. Шучу, не пугайтесь. Твой человек их у входа в Кремль встретил и проводил в гостиницу, потом моему заместителю отзвонился, а он мне передал, – змея, Пётр аж взмок. Потерять этих пигалиц в Кремле.
– Уже послали?
– Конечно, – снисходительно улыбнулась Фурцева.
– Позвоните в номер. Пусть посланец возьмёт серый чемодан. Без песен ведь не обойдётся.
– Уже чемоданами песни возишь? – чуть пьяненькая Екатерина Великая прыснула.
– Приходится с вами, – лучший экспромт всегда получается после долгих репетиций. Вот и проверим эту поговорку.
– Как привезут, я тебя заберу. Веселись пока. Много не пей, – и ломанулась за Хренниковым.
Ну, осталось пообщаться с Абрамом Моисеевичем Ляссом. Заведующий лабораторией ЦНИИТМ. Как это расшифровывается? ЦНИ понятно – Центральный научно исследовательский. ИТМ – институт тяжелого машиностроения? Или точного. Военный, значит. Из Подольска.
– Абрам Моисеевич, можно вас украсть у дамы на пару минут, – зав. лаб. высокий почти лысый мужчина с остатками волос только в районе висков подливал вина крашеной шатенке, не очень и молодой и совсем не привлекательной.
– Вы ведь композитор? – орлом вылетел лауреат из‑за стола.
– Поэт. Это к делу не относится. Я Первый секретарь горкома партии в городе Краснотурьинске. У нас там есть Богословский Алюминиевый завод.
– Знаю, даже знаком был с Рюминым, – покивал Моисеевич.
– Замечательно. Там есть литейка чёрная. Не большая. Насосное хозяйство и бронировка мельниц, ну, и по мелочи ещё всякой всячины льют. Тонн триста в месяц. Разговор о насосном хозяйстве. Нельзя ли ваши смеси там внедрить в этом году. У вас формальдегидные смолы? – Пётр отводил за руку товарища подальше от начинающего становиться шумным стола.
– Что, простите? Нет, у нас не пластмассы. У нас смеси на основе жидкого стекла.
Опять Штирлиц был на грани провала. Эдакое старьё. Даже не вчерашний, а позавчерашний день. И за это Ленинскую премию. Бред! Хотя ведь и живём в этом самом позавчерашнем дне. Как теперь выкручиваться. Ну, нет. Пойдём напролом.
– Абрам Моисеевич, а если к песку добавить не жидкое стекло, а эти самые смолы? Не пробовали? Я ещё дня четыре буду в Москве. Нужно встретиться, поговорить. Ещё такая идея есть. Берёте форму, накрываете слегка нагретой полиэтиленовой плёнкой. Потом ставите опоку. Герметичную. С патрубком. Засыпаете сухой песок и снова плёнку. Потом включаете небольшой вакуумный насос. Песок твердеет. Переворачиваете, не отсоединяя от вакуума. Устанавливаете стержни. И также со второй опокой. При этом вакуум не отключаете. Заливаете. Отключаете вакуум. Песок весь сам высыпается. Не нужна никакая регенерация. Только просеять. Чтобы плёнка не прилипла к отливке нужно из пульверизатора обрызгать её антипригарной краской. Лучше на основе спиртов. Быстрее высохнет. Метод резко увеличивает качество литья. Вот я вам на две Ленинских премии материала подкинул. Так, когда встречаемся?
– Пойдёмте сейчас со мной в гостиницу, я всех своих позову! – глаза горят, лысина блестит. Учёный!
– Не могу. Брежнев зовёт за свой стол. Песни петь. Завтра воскресенье, жду вас со всем коллективом в гостинице "Россия" в семь утра в холле. Не напивайтесь. Нужны ваши незамутнённые мозги.
– Пётр Миронович, где тебя черти носят. Брежнев тебя пока одного зовёт! – Фурцева. Вихрь в юбке.
Молчание? Да, нет. Гром оваций. Куда там. Притопывание и прихлопывание. Впечатлились. Особенно когда Вика‑Маша в конце сбацала задний глайд, иначе именуемый "лунной походкой", и…запустила шляпой в зрителей. Поймал Шелепин. Протянул Брежневу. А тот вдруг бросился на импровизированную сцену целовать девчонок. А потом и Петра. Три раза. Дай бог сил это пережить.
Однако теперь по порядку.
До того, как привезли девочек, пообщались с Вождём минут пять‑семь. Странные, непонятные вопросы и подковырки.
– Как охота в ваших краях? – все знают про страсть Брежнева к этому действу. Ну, не спорт же.
– Ходят люди и на лося, и на волков охотятся. Бывает, и на мишек натыкаются. Правда, за всем эти приходится ехать подальше в горы, звери ведь городской шум не любят.
– А мне вот доложили, что всех собак перестреляли, – и не понятно как реагировать. Будем по поговорке: "не знаешь, что говорить, говори правду".
– Да, уже и до соседних городов добрались.
– Помогает? – и опять этот взгляд.
– Десять детей и жена Героя Соц Труда, директора нашего подсобного хозяйства.
– А медики?
– Сомневаются.
– Мне вот, Катерина доложила, что ты теперь самый богатый человек в стране, – теперь глаза блеснули, издевается.
– Да, напали деньги. Со всех сторон валятся, не отбиться. Все на город пущу. Ну, почти все.
– Завидовать будут. Пакостить. Что сделали с тем доктором, что кляузу написал? – теперь точно смеётся.
– Закопали.
– Закопали? Живым? – и челюсть отпала.
– Что вы, Леонид Ильич, под ворохом бумаг. Целыми днями всякие отчёты пишет. От детей отодвинули. Нужно думать о других, если ты врач, а не о том, что с тобой может случиться. Перестраховщик и дурак.
– Много ведь дураков.
– Боремся.
– Успеваешь и песни писать, и книжки, и город резко в гору пошёл. Докладывают. Хватает времени?
– По двадцать пять часов с сутки работаю.
– Так в сутках двадцать четыре…
– А я встаю на час раньше, – купился Генсек на старую шутки, задребезжал. Мелко захихикал и подкравшийся бочком Суслов.
– Приехали.
Ну, слава Всевышнему.
На этот случай Пётр с Викой Цыгановой разработали целый сценарий. Времени особо не было, так что все реквизиты взяли уже готовые. Ну, какие были. Кроме того успели отработать корейский танец с Таней. И Вика, и Пётр видели, как корейские девушки из какого‑то танцевального коллектива танцуют под русские песни, в том числе и под эту нетленку Глюкозы. Времени было всего три дня, но в целом получилось неплохо. А сама Маша‑Вика ещё и над лунной походкой поработала. Тоже не Майкл Джексон. Только ведь на дворе 1967 год. Она не только первая, но и единственная.
