Контра (СИ) - Гавряев Виталий Витальевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Так вы? — Поинтересовался Саша, проигнорировав приглашение, продолжая нервно вышагивать.
— Да-да. Я палестинец, которого за совершённый им грех самоубийства, Аллах осудил и изгнал в тело моего злейшего врага. И получается, что никакой я не шахид — на что я так надеялся. Да. Если тебе это будет интересно, в той жизни меня звали Мухаммад, сын Хосни. Вот так-то.
— Дела-а-а. Никакой фантаст такого не придумает. Да и не известно, какую травку нужно курить, чтоб самому нечто подобное выдумать…
Долго ещё беседовали два таких разных человека, которые, по идее, не должны были даже подозревать о наличии объединяющей их тайны. А тут раз, небольшой выверт судьбы и они открылись друг перед другом. Первым делом, эти люди, решили, что обращаться друг к другу будут по местным именам. Затем, Сашка рассказал о себе, ну а ювелир, поведал, как ему было тяжко жить в теле врага, и как он, поначалу, желал убить себя, дабы таким образом расправиться со своей телесной темницей. Даже думал, где достать все необходимые компоненты для изготовления взрывчатки. Чтоб прихватить с собою и всю "родню". Затем, примерно через полгода, пришло осознание, что он должен не "роптать и воевать", а искупать свой грех. Больше ему так не повезёт и больше никто не даст ещё одного шанса. Далее, было изучение иврита, местного варианта русского языка и прочее, прочее, прочее. Отдельно была учёба ремеслу, женитьба, дети. Скучная, неинтересная жизнь, ставшей такой безликой из-за страха, что кто-то обратит внимание на его непохожесть на окружающих, к примеру гипертрофированную "гениальность". Стоит ему начать воплощать в жизнь хоть что-то из своих знаний и конец, крах всему. И тут, появляется один слишком "не правильный" молодой человек. Затем, у него, просыпаются таланты в инженерии, оружейном деле. И как вишенка к торту, с его уст срывается любимое выражение оставленного в другом мире друга детства… Вот и решил мастер сделать некую оговорку, которую поймёт только его собрат по несчастью, если тот, таковым окажется. А увидев реакцию Александра, мастеровой решился ему открыться. И, как ему кажется, он не прогадал. Так что, через полтора часа, Александр покинул своего коллегу по несчастью, договорившись с ним о том, что они объединят свои усилия. Проще говоря, Сашка будет развивать своё направление, а именно, "раскручивать артель", по нескольким направлениям. Первым из них будет станкостроение, создание железо и деревообрабатывающих станков, пока что только для личных нужд. Естественно, эта часть его деятельности будет засекречена. Далее пойдёт оружейное и бытовое производство. Ну а Авраам, берёт на себя финансирование всех этих проектов, действуя как полноправный компаньон.
То, что для спонсорской деятельности есть всё необходимое, ювелир продемонстрировал незамедлительно, как только появилась возможность. Перед тем, как расстаться с Сашей старик повёл своего нового компаньона во двор, закрытый от чужих взглядов высоким забором. Там, "прилепившись" к кирпичной стене дома, стояла небольшая каменная пристройка-сарайчик, сильно захламлённая неряшливо разбросанным по ней инвентарём дворника. Впрочем, это не помешало, без особых помех, дойти до потайной двери. Которая скрывала, крутую, винтовую лестницу, ведущую в подвал, точнее сказать тайную сокровищницу, "Пещеру Али-Бабы".
— Вот Сашенька, смотрите. — сказал Авраам, указывая рукой на полки с множеством увесистых мешочков, разнообразными коробками, и просто золотыми слитками и парой не слишком больших сейфов, неизвестно как сюда попавшими. — Это и есть моя самая большая тайна. Это местный аналог известной на вашей потерянной родине "кассы взаимопомощи". Не удивляйтесь вы так, я и об этом знаю, очень давно, нам, тогда ещё мелким мальчишкам было всё интересно, и ваши специалисты, многое рассказывали о СССР. Здесь тоже существовало нечто подобное, но у каждого семейства своё и весьма ограниченное. Так что, мне осталось только немного расширить свой "банк". Не скажу, что всё получилось сразу, с первого раза, но в итоге, всё вышло так, как надо. Представьте себе такую ситуацию, случится с кем-то беда или нужда, например, банальное ограбление, пожар, нехватка средств для приобретения чего-либо нужного для дела… да мало ли что может случиться с человеком, а свободных денег у него нет. Вот он и придёт сюда, если является соучредителем нашей кассы. Так что, приглашаю в этот тайный клуб и вас, дорогой друг.
— Даже так. И чем я заслужил такое безграничное доверие к своей персоне?
— Саша, вот только не надо искать чёрную кошку там, где её нет. Вы можете осторожничать, наводить обо мне справки, боясь подвоха, я вас пойму, и тики не смейтесь над моею сентиментальностью. Поживите на чужбине с моё, в полном одиночестве, тогда всё поймёте. Знаете, как приятно то, что я всё-таки нашёл своего земляка. Тем более, вы себя уже неплохо зарекомендовали.
— Я, конечно же, не нацик, но Россия и Палестина, это не соседние улицы и даже не близлежащие города или страны.
— Думайте шире. Нас объединяет нечто большее — потерянная нами родина. Пусть даже наши миры могут оказаться разными, но они весьма схожи и этого достаточно. Как по мне, то общая потеря, и схожесть описания родной действительности, нас сближает и роднит. Я, конечно же, уже сросся с этим миром, но когда я заподозрил в вас, как вы выразились "попаданца", у меня, за малым, чуть не остановилось сердце. Это такая встряска.
— За малым, это не считается.
— Вы ещё шутите, а у меня, до сих пор больное сердце не успокоится. Так и норовит пропустить удар, или вообще, остановиться…
Глава 41
С утра, Пётр Увельский был сам не свой. Его состояние можно было описать примерно так, представьте себе, вы сидите на пороховой бочке, а прямо к ней насыпана "огнепроводная дорожка", по которой неотвратимо, с тихим шипением бежит бодренький, яркий огонёк. Вы это видите, однако покинуть свой взрывоопасный "трон", или погасить приближающуюся смерть, нет никакой возможности. И для формирования таких угнетающих ассоциаций, есть свои причины.
Но как говорится, чтоб тебя поняли люди, нужно рассказывать обо всём по порядку, так что, начнём.
О том, что за имением постоянно присматривают "голубые мундиры", тайной не являлось, его установили сразу же после "исчезновения" шайки татей, скрывавшейся в соседнем имении. Как сказал барин: "Всё это ожидаемо, силам правопорядка нужно во всём разобраться. Значит, они будут "рыть землю во всех направлениях," не хуже чем свинья в поисках трюфелей. Тем более, вы узнали двоих служивых, не так давно сопровождавших дознавателей, которые не так давно работали у нас". — Странно, но никто из наблюдателей, землю не копал. И что Александр Юрьевич хотел этим сказать, сравнивая полицию с хрюкающими землекопами, было не понятно. Всё бы ничего, негласно были приняты ответные меры, и за соглядатаями скрытно надзирали — издали и даже не постоянно. Однако два дня назад, к ним присоединились несколько личностей, по повадкам, и прочим признакам — чистой воды бандиты. Да, ещё одновременно с их появлением, пропал конный патруль, состоявший из двух молодых гайдуков, которые не должны были и близко приближаться к району, где располагались господа шпионы. Так что, для получения ответов на некоторые вопросы, пришлось брать новых гостей, по-тихому, когда они отправились назад, в город. И то, что удалось от них узнать, к продолжению спокойного течения жизни не располагало. Оно вообще, не оставляло надежд на её продолжение. Вот и ходил Пётр по имению злым, хмурым, как грозовая туча. А те, кто его видел, предпочитали держаться от него подальше. Мало ли что, вдруг человека "переклинит", и он "сорвётся".
Так что поближе к вечеру, ещё до того как граф вернулся в свои владения, Пётр прилагал не малые усилия, для того, чтоб скрыть от окружающих его людей своё беспокойство. По крайней мере, старшему десятнику не хотелось встречать своего работодателя с "кислой рожей". Как оказалось, старался он не зря, так как вернувшийся из поездки в столицу Александр Юрьевич и без того был чем-то озадачен. Так что, обменявшись со старшим гайдуком дежурными приветствиями, граф уже хотел направиться в свой кабинет, дабы там уединиться, но Пётр его окликнул, уже вслед ему бодро так спросив:
