Выполнение замысла (СИ) - Савелов Сергей Владимирович (мир книг TXT) 📗
Горбачев будет последним Генеральным секретарем КПСС, первым и единственным Президентом СССР. Потом его тоже заставят уйти после развала СССР. За период его руководства экономика страны окончательно рухнет.
После провозглашения руководством страны политики невмешательства во внутренние дела других стран в странах социалистического лагеря начнется массовое свержение коммунистических режимов. Социалистический блок перестанет существовать. Другие страны, оставшиеся верными принципам социализма, окажутся брошенными и преданными.
Зато после добровольной сдачи всех наших позиций за рубежом его популярность на Западе, в отличие от населения своей страны станет неимоверной. В США он будет популярнее их действующего Президента и других политиков. После скоропалительного решения о выводе войск из стран Варшавского Договора и объединения Германии, там он будет признан «Немцем года». Маргарет Тэтчер после беседы с ним признает Горбачева «своим парнем». КПСС будет распущена. Коммунисты других стран будут брошены и преданы. Многие окажутся под судом. Мы оставим свои базы на Кубе, Вьетнаме. Потеряем все политические позиции в мире. По просьбе США и по инициативе Горбачева мы сократим свой ядерный потенциал, прекратим разработки нового оружия, а многие ракеты, подводные лодки и корабли порежем.
В целом страна понесет людские и экономические потери бОльшие, чем во время Великой Отечественной войны.
В девяностые годы станет для всех еще хуже. Но эта уже другая тема.
Последствия этих событий мы не преодолеем за десятилетия.
Дату вашей смерти называть не буду, если сами не спросите. Скажу одно - Вы будете свидетелем всего этого».
Перечитываю, вношу исправления и дополнения и переписываю заново. Черновики вырываю и уничтожаю, порвав и смыв в унитаз.
Снова мчусь к телефону-автомату. Наконец Ксенофонтов назначает мне время встречи - семнадцать часов. Мне следует прибыть на час раньше. Подняться на лифте до верхнего этажа, а затем спуститься пешком до квартиры Ксенофонтова. Если я встречу на лестнице подозрительных людей, то, не задерживаясь, спускаюсь до выхода и ухожу. Потом надо будет сообщить по телефону о причине. В этом случае встреча сегодня не состоится.
Получив подобный инструктаж, задумался о сохранении моих записей. Если Ксенофонтов опасается постороннего внимания, то стоит сотрудникам органов обыскать меня и все мои опасения станут реальностью. Также меня может захотеть обыскать сам Ксенофонтов. Мне с ним драться и вырубать? Не дело. Но без записей мне там нечего делать. Куда же деть блокнот? Надежных тайников в подъезде чужого дома не найти или не смогу найти за короткое время. Вырвать исписанные листы и спрятать на теле? Для опытных сыскарей найти не проблема. Неужели придется идти с чистым блокнотом и на месте писать заново? А если пойти не на час раньше, а сейчас и поискать место для тайника? Решено. Собираюсь.
Как Ксенофонтов и рекомендовал - поднимаюсь на лифте до последнего этажа, затем спускаюсь пешком, внимательно приглядываясь к местам возможных тайников. Оказалось подходящих мест немало, начиная с урны у входа, почтовых ящиков на первом этаже, детских колясок, батарей отопления за решеткой и велосипедов на лестничных площадках. Во многих почтовых ящиках виднелись не изъятые газеты. Ящики взламывались элементарно. Почты в ящике под номером квартиры Ксенофонтова не было. «Прикольно будет спрятать секретные сведения в почтовый ящик Петра Петровича!» - веселюсь от нервов. Блок почтовых ящиков снизу отрывался от стены при небольшом усилии. Блокнот не пролезет, а свернутые листы запросто. А если их на всякий случай прилепить пластилином то, не зная никогда не догадаться про этот тайник.
Сбегав в ближайший универмаг, купил пачку пластилина и спрятал свернутые втрое листы за ящиками. Вскрытую коробку с пластилином выбросил в мусоропровод другого подъезда. Пусть я перестраховываюсь, но зато спокоен.
Романов.
В назначенный час звоню в квартиру Ксенофонтова. Я выполнил все рекомендации оперативника и никого подозрительного не встретил. Со мной была только неизменная сумка с чистым блокнотом. На всякий случай вырвал и уничтожил несколько следующих чистых листов за бывшими записанными.
Ксенофонтов все же обыскал меня и осмотрел сумку, извинившись и объяснив ответственностью за безопасность Члена Политбюро. В блокнот не заглядывал и ощупывал меня формально, не пытаясь выявить спрятанные записи на теле. «По-видимому, он не подумал о передаче информации в письменном виде», - предполагаю.
Сидим на кухне и, убивая время за кофе и чаем треплемся о последних событиях в мире по сообщениям газет. Про себя сокрушаюсь, что сегодня так и не почитал прессу, как планировал из-за нарушенных планов. Зато внимательно слушаю собеседника. Чувствую, что внутренние часы отсчитывают последние минуты до времени «Ч». Ощущаю нарастающее внутреннее напряжение. Даже потряхивать начинает.
Ксенофонтов замечает мое состояние и пытается успокоить, но при этом замечаю скрытую насмешку в глазах.
Наконец в прихожей хлопнула дверь. Петр Петрович извинившись, вышел. В прихожей, а затем в комнате забубнили голоса.
- Пойдем Сергей, представлю вас, - приглашает хозяин.
«Запустил записывающую аппаратуру сейчас или она уже крутиться?» - возникает вопрос.
В комнате вижу невысокого круглолицего человека, знакомого по многочисленным фотографиям. Только в отличие от ретушированных фото вижу лицо пожилого человека с многочисленными мелкими морщинками. Он тоже с интересом внимательно разглядывает меня. «Маленькие люди амбициозны и в истории оставили заметный след!» - появляется мысль. Наполеон, Сталин, Гитлер, Ленин - все были маленького роста. Сможет ли Романов войти в историю, как крупный исторический деятель?
Хозяин сбоку с любопытством наблюдает за нами и начинает:
- Григорий Васильевич ….
- Не стоит Петр Петрович знакомить нас, - прерывает Романов с улыбкой, - думаю, что мы друг друга уже знаем. - Здравствуй Сережа! Вот значит ты какой? - непонятно заявляет и протягивает руку.
Обмениваемся рукопожатием. «Рука теплая, небольшая, мягкая, но рукопожатие уверенное!» - отмечаю про себя.
- Здравствуйте Григорий Васильевич! Рад нашей встрече, - отзываюсь искренне.
Напряжение и волнение куда-то ушло. Чувствую себя спокойно и уверенно.
- Давай присядем, - приглашает, взмахнув рукой в сторону журнального столика.
На столе какой-то пакет. Ксенофонтов подходит тоже и начинает распаковывать его. На столе появляются бутылка коньяка, бутылки лимонада «Буратино» и «Байкал». Печенье. Пирожные. Ветчина. Лимон и несколько яблок.
- Спасибо Петр Петрович. Нам бы приборы, а дальше мы сами разберемся, - предложил Романов.
Хозяин квартиры кивнул и принес на стол ножи, вилки, стопку (одну), высокие тонкостенные стаканы и открывалку. Дождался кивка «высокого» гостя и сообщил:
- Пойду, схожу по делам. Может еще чего принести? - интересуется.
- Нет, спасибо, - отказывается Григорий Васильевич. - Мы ведь только поговорить собирались часок, - намекает на продолжительность встречи.
Ксенофонтов удовлетворенно кивает и уходит. Романов вопросительно смотрит на меня, а я прислушиваюсь в ожидании - когда хлопнут на площадке двери лифта.
- Сережа, ты сам хотел нашей встречи. У меня не так много времени. Не скрою, ты меня заинтересовал. Слушаю тебя, - поторапливает меня.
- Простите Григорий Васильевич, но мне надо отлучиться, буквально на минуту, - заявляю и поднимаюсь с кресла.
Вижу удивление на лице Романова и тень недовольства. Некоторое время он смотрит на меня с раздражением, но потом неохотно кивает. «Вероятно, решил, что меня пропоносило от близкой встречи с небожителем?» - в голове возникает предположение.
Быстро выметаюсь из квартиры и, не задерживаясь возле лифта, слетаю по лестнице на первый этаж. Оглядываюсь - чисто. Выхватываю из-под почтовых ящиков листки и так же бегом, перескакивая через ступеньки, взлетаю на нужный этаж. «Хорошо иметь молодое тренированное тело. Даже дыхание не сбил!» - отмечаю с удовлетворением. В прихожей из своей сумки достаю блокнот с ручкой и прохожу в комнату.
