На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел (читаем книги txt) 📗
Именно наблюдения за жизнью в других странах и сравнение с жизнью в Великобритании убедило Кристофера в том, что, то ли волею бога, то ли благодаря усилиям достойных людей путь, выбранный его страной, являлся наиболее правильным. Он искренне верил, что другие страны только выиграют, если возьмут в качестве примера организацию общества его родины. Из этого следовало, что надо каждодневно укреплять позиции Великобритании на порученном ему участке земного шара, тем самым приближая к благоденствию другие народы.
В работе генерального консула было много интересного. Например, ему выпало несколько раз посетить дворец императора Японии, хотя самого императора он не видел. Но было много и технической работы. Например, подписание различных свидетельств. Консульство выполняло функции бюро регистраций, от того первая половина каждого понедельника у генерального консула была занята визированием различных бумаг.
Вот и сегодня Олрок подписывал документ за документом, а его помощник, Генри стоял рядом и ставил на них печати генерального консульства.
– А это еще что такое? – удивился Олрок, разглядывая непривычный документ.
Его помощник держал раскрытую на последней странице папку. В документе было порядочно листов, а обложка документа была, как видно, картонной, обтянутой красной замшей.
– Это – брачный договор, господин генеральный консул.
– Хм.
– Подготовлен и засвидетельствован нотариусом Берджесом.
Олрок повертел в руках документ. Папка была увесистой и красивой.
– А неплохо, – сказал Олрок. – Как этот нотариус, справляется?
– Очень профессиональный и трудолюбивый специалист, – ответил помощник, который уже три месяца должен был Оливеру Берджесу два фунта. Берджес за это время даже не заикнулся о долге.
Генеральный консул открыл первую страницу договора, вчитался в текст.
– Надо же! Английский дворянин женится на русской мещанке. Де Клер, де Клер. Он не из графства Херефорд?
– Совершенно верно, господин генеральный консул, – подтвердил его помощник.
– Кажется, мой отец лечил некого Ричарда де Клера из этого графства, – сказал Олрок. «Но неудачно,» – продлил он эту мысль, но уже про себя.
– Позволю обратить ваше внимания, господин генеральный консул, на новоиспеченную супругу, – оторвал Олрока от своих мыслей его помощник.
– А что с ней особенного? Красива?
– Не знаю, но ее девичья фамилия совпадает с фамилией одного из заговорщиков, так называемых «общественников». Они около тридцати лет назад пытались свергнуть российского императора. Соответствующие списки имеются в нашем консульстве.
– И что удачно? Хотя, о чем это я? Тогда это был бы не мятеж, – разъяснил сам себе Олрок. – И как мы это можем использовать?
– Предполагаю, что упомянутая в договоре Вера Порошина является внучкой казненного бунтовщика, Порошина Николая Степановича. Но как это использовать, пока не знаю.
– Как долго они пробудут в Йокогаме?
– Насколько я знаю, де Клер – путешественник и в Японии проездом. Он ждет подходящего корабля, чтобы отправиться в Гонконг.
– Передайте Берджесу, что я хотел бы встретиться с де Клером до его отъезда, – сказал Олрок, подписывая договор.
– И не забывайте, Генри взимать за каждую мою подпись 30 шиллингов, – добавил Олрок, разминая кисть и пальцы. – Если я не буду брать этих денег, то моя рука скоро точно отсохнет и отвалится.
Сцена 90
Выйдя от Берджеса, я согнул левую руку в локте, даже не подумав, есть такой обычай здесь и не противоречит ли это существующим правилам этикета. Но Вера не удивилась и взяла меня под руку.
– А куда мы идем? – спросила она.
– Хочу купить тебе цветы, солнце мое, – сказал я. – Извини, что заранее не позаботился.
– Но, у тебя на это просто не было времени!
– Да, но…, - я пожал плечами.
Как найти улицу, на которой торгуют цветами, Берджес рассказал мне еще в прошлый раз. Мы вышли за пределы английского сеттльмента и попали на широкую, но пыльную улицу настоящего японского города. По обеим сторонам улицы стояли двухэтажные строения, причем между ними, казалось, нет никаких проходов. Такие длинные «китайские» стены. И первый, и второй этаж зданий выходили на улицу небольшими лоджиями или террасками. Большинство таких террасок второго этажа были занавешены бамбуковыми шторами, а вот на первом они были превращены торговые прилавки, на которых были разложены всевозможные товары. Овощи, посуда, ткани, фрукты, корзины, различные предметы домашнего быта, снова овощи. Предметов в каждой лавочке было так много, что глаза просто не могли сконцентрироваться на чем-то одном, а потому было трудно понять, чем же все же торгует тот или иной торговец.
Людей было много, но благодаря тому, что улица была широкой, мы с Верой двигались беспрепятственно. Мимо проходили, как мужчины, так и женщины. Цвета одежды людей были, как правило, блеклых тонов. Как видно, химические красители из Европы сюда еще не добрались. У женщин, которые попадались навстречу были совершенно плоские лица с глазами щелочками. Они семенили мимо на слегка согнутых ногах, бросая на нас косые взгляды. Одежда мужчин была весьма разнообразна. Кто-то носил штаны, а кто-то обходился просто длинным халатом. А один раз навстречу пробежал немолодой носильщик, одетый только в набедренную повязку. На плече он нес прямое тонкое коромысло, на обеих концах которого висели корзины. Тяжелые, как мне показалось, корзины. Несмотря на это, он двигался быстро, а его шаг был таким плавным, что корзины почти не раскачивались.
Один раз навстречу нам прошли двое самураев. По-другому назвать их язык не поворачивался. Несмотря на то, что стояла очень теплая погода, они были одеты «по полной форме». На каждом было по две, а то и три рубахи-куртки, которые запахивались, как халаты. На груди, где края рубах пересекались, можно было видеть их слои. Первый слой, самый ближний к телу – рубаха потоньше и посветлей, второй слой – потолще и посерей и третий – грубый и темный. Все эти рубахи-куртки были заправлены в хакаму, такие широкие верхние штаны с многочисленными складками. Если учесть, что под хакамой должны быть еще штаны, то можно только посочувствовать надевшим все это. Вот на мне, например, был только мой любимый легкий серый костюм в узкую полоску без жилетки, но мне все равно было жарко.
Наверное, после церемонии у Берджеса я был в некоторой эйфории и забыл, что вокруг не декорации к фильму «Последний самурай», а реальная, чужая жизнь. В чувство меня вернула Вера, которая слегка дернула меня за локоть. Я отвлекся от разглядывания самураев и осознал, что они остановились и грозно смотрят на нас. У каждого из них за поясом было по паре мечей, что придавало их взглядам особую серьезность. Надо было как-то выходить из положения. Я развернулся в их сторону, убрал руку Веры со своего локтя, затем опустил свои руки и прижал их к бедрам. После этого я сделал короткий, небольшой наклон всем корпусом, задержался на мгновение в нижней точке, распрямился и посмотрел на самураев. В пору моих занятий айкидо наш сэнсей говорил:
– Не надо кланяться в пояс. Только небольшой поклон с прижатыми к бокам руками. Так будет более достойно: и вам, и тому, к кому вы проявляете уважение.
Шедший первым самурай мой поклон оценил. Он хмыкнул, сказал что-то непонятное, а затем оба самурая продолжили свой путь.
«В следующий раз я иду на берег только с револьвером,» – мысленно пообещал я себе.
Наконец, торговая улица закончилась, и, как рекомендовал Берджес, мы свернули налево и оказались на нужной нам улице. Она напоминала ту, по которой мы только что прошли, только ее центральная часть была вся заставлена цветами. Цветы стояли в круглых небольших корзинах и больших квадратных плетенных коробах. Было несколько двухколесных повозок, на которых стояли более тяжелые, сколоченные из досок короба. Как я понял, все это были живые, не срезанные цветы. В коробах и корзинах была земля, и нераспроданные за день цветы не надо было выбрасывать. Мы прошли с Верой по рядам цветов. Торговцы сидели на корточках и с интересом смотрели на нас. Названий многих цветов я не знал, хотя и видел их на картинках в прошлой жизни.
