Благословенный. Книга 4 (СИ) - Коллингвуд Виктор (книги онлайн полные версии txt, fb2) 📗
Внизу, у офицеров, пир уже шёл горой. Нечасто можно на шару угоститься великолепными венгерскими и французскими винами! Пили, громко произнося двусмысленные тосты, похвалялись «вернуть всё, как было, в двадцать четыре часа». Это было то самое гвардейское дворянство, которое особенно ущемлено, лишено гарантий, и считало правление с 1796-го года не вполне законным, да ещё и «сумасшедшим».
И вот двустворчатые двери распахнулись разом, и Беннигсен, Аргамаков, Ливен, другие генералы и полковники вошли блестящей толпою, в украшенных шитьём мундирах, лентах и орденах, гремя ботфортами и золочёными шпагами.
Офицеры немедленно встали из-за стола, вытянувшись перед старшими по званию.
— Доброго вечера, господа. Готовы ли офицеры пожертвовать жизнью за цесаревича Константина? — строгим голосом произнёс Леонтий Леонтьевич, сверху вниз оглядывая присутствующих.
— Точно так, господин генерал! — раздался нестройный гул пьяных голосов.
— Скоро выступаем. Будьте тверды, и мы преуспеем! — отчеканил ганноверец, сохраняя ледяное выражение лица.
— Будьте готовы действовать в интересах цесаревича! Виват, Константин! — поддержал речь генерал Талызин.
— Виват! Виват! — и весь длинный стол взорвался восторженными криками.
А о цареубийстве здесь не было сказано ни слова…
* * *
Через два часа в гвардейских и некоторых армейских полках началось скрытное, но активное движение. Началось всё с Семёновского полка. Унтер-офицеры обегали «светлицы» солдат, или входили в казармы, в тех полках, что успели получить жилища нового вида, и тихо, в пол-, а то и в четверть голоса поднимали полусонных солдат.
— Побудка! Вставай и стройся, только тихо!
То же самое происходило и в Преображенском полку, только с меньшими предосторожностями. Тут и там очень мало офицеров, пять или шесть на батальон, завербованные большей частью в последний момент или даже вовсе не причастные к заговору, сопровождали солдат. Последние пребывали в полном неведении относительно цели этого ночного выступления. Однако, так как некоторые из них выражали беспокойство, им сказали, что они идут на защиту императора, и они удовольствовались этим объяснением. Но не везде это получилось. Конные гвардейцы наотрез отказались идти куда-либо: господа офицеры разными остротами и прибаутками возбуждали солдат против императора, но не достигали цели. Подобно кавалергардам и гвардейским гусарам, нельзя было склонить и измайловцев.
Только Сенатский полк и два эскадрона улан выдвинулись к Каменному острову. А ведь задача этих войск исключительно ответственна! Они должны изолировать место предстоящей трагедии, предотвратить подход к Каменноостровскому дворцу какой-либо помощи императору, исключить его бегство, а в случае неудачи заговорщиков — прикрыть их отход. А между тем войск меньше, чем рассчитывалось, да и моральное состояние мятежных частей далеко от идеала.
Даже в Сенатском полку, основе мятежа, прямо в строю начались вдруг тихие солдатские разговоры: «Куды идем?» Из предосторожности офицерами разыгрывается небольшая комедия: солдатам намекают, что в городе «пожар», и адъютант Власов посылается якобы к коменданту — узнать точно, где и что горит. Власов, прогулявшись неподалеку, возвращается и сообщает:
— Пожар на Каменном острове, и комендант велел идти туда!
Большинство солдат верит; но когда батальон подходит всё ближе к месту назначения и никто не видит огня, то мысленно начинают искать другое объяснение…
В ночном строю офицеры осторожно намекают солдатам на близящееся «освобождение от тирана», говорят о надеждах на цесаревича Константина, о том, что «тяготы и строгости службы скоро прекратятся, и все пойдет иначе». Солдаты, однако, явно не в восторге: молчат, слушают угрюмо, в рядах слышится сдержанный ропот. Тогда подполковник князь Яшвиль прекращает толки и решительно командует:
— Полуоборот направо. Марш! — после чего войска вынуждены были машинально повиноваться его голосу.
Тем временем отряд из двух дюжин главных заговорщиков — из них половина вельможи, «командиры», другая половина младшие офицеры, «клинки», дошли до дверей прихожей императора, естественно, закрытой на засов.
— Отворите! В городе пожар! У нас срочное сообщение к императору! — отчетливо и громко прокричал Беннигсен.
Два швейцара-привратника открывают дверь в тамбур. Крики, минутное сопротивление… и вот заговорщики внутри. Швейцар Кириллов получает удар саблей по голове и падает, обливаясь кровью.
— Господа, не слишком ли это? — спросил генерал-лейтенант Талызин, с самого начала колебавшийся в вопросе об убийстве императора.
— Оставьте, генерал! Полумеры ничего не стоят. Дело идет о нас, ведь, ежели он спасется, мы пропали! Мы не дети, чтоб не понимать бедственных последствий, какие будет иметь наше ночное посещение Александра для России и для нас. Разве мы можем быть уверены, что он не последует примеру Анны Иоанновны?
— Но это же… кровь помазанника божия?
— Поздно отступать! Мы у цели; вот его спальня!
И Беннигсен с размаху ударил эфесом шпаги в обильно украшенную золочёной резьбою высокую дверь.
* — «обязательное условие»
https://author.today/work/164736
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада — королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась, что водица!.. Однако, нашему современнику, можно сказать, крепко повезло — потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…
Глава 21
Говорят, Александр Македонский перед битвой у Арбел спал так крепко, что его не сразу смогли разбудить. Достоверно известно — граф Суворов любит поспать перед боем, дабы набраться сил. Никогда не страдал излишней нервозностью и месье Бонапарт. А я вот, увы, не таков; так что этой ночью заснуть мне не удалось. Известие, что выступление с высокой вероятностью случится именно сегодня, вкачало в мою кровь такую дозу адреналина, что я даже не пытался прикорнуть.
Казалось, прошла целая вечность, как в начале второго часа ночи во тьме друг замелькали огни факелов, а затем раздался шум у входа. И вот уже голоса прямо у моих дверей!
Шаррах! Дубовые двери затрещали, но выдержали. На пару минут всё затихло, а потом раздались гулкие размеренные удары — господа заговорщики ломали дверь в мою спальню принесённой из парка массивной скамьёй.
Наконец, они добились своего: одна дверная петля с треском лопнула, брызнув во все стороны мелкой дубовой щепкой, и целая толпа разряженных, как на парад, высших офицеров ввалилась в мою комнату. По комнате замелькали огни факелов и фонарей. Итак, сведения Кости оказались правдой.
Ворвавшиеся заговорщики уставились на меня. Я одетым сидел на краю небрежно смятой кровати, и всеми силами пытался скрыть возбуждение.
— Он здесь! Вот он! — радостно прокричал кто-то.
— Господа, не слишком ли поздно для визитов? — стараясь говорить спокойно, произнёс я.
— Вы арестованы! Извольте следовать за нами! — опять выкрикнул кто-то из задних рядов.
— Вот как? Вы натянули орденские ленты, пожалованные моей бабкой, взяли дарованные ею золотые шпаги, и явились сюда не свет не заря угрожать мне?
Вперёд выступил Леонтий Беннигсен. Ожидаемо, чёрт побери! Совершенно бесстрастно глядя мне в лицо пустыми оловянными глазами, он размеренным голосом произнёс:
— Ваше Величество! Вы низложены за нарушение прав благородного российского дворянства! Извольте следовать за нами — мы доставим вас в Петропавловскую крепость!
