Южно-Африканская деспотия (СИ) - Барышев Александр Владимирович (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
И опять море от горизонта до горизонта, словно и не прошло две с половиной тысячи лет. А вот Босфор изменился коренным образом. Движение по нему было гораздо интенсивнее, чем даже на улицах древних Афин. А на месте домишек Византия стоял огромный город. Настолько огромный, что дух захватывало. Бобров первый раз увидел Стамбул и был им поражен. Сам город особого впечатления не производил, но в сочетании с Босфором, мостами и кораблями выглядел просто феерично. А уж что говорить о девчонках, которые из крупных городов видели только древние Афины. Они столпились у лееров и по мере движения яхты перемещались с носа в корму пока не вышли в Мраморное море. Они даже про детей забыли, пока те не напомнили о себе дружным ревом на два голоса.
В отличие от Босфора Дарданеллы такого внимания не удостоились, хотя вид старых фортов по обоим берегам настраивал на философский лад, типа, «Бігігапзії…». Но длинная кишка пролива успела надоесть, тем более, что Вован из-за ограничения скорости практически еле полз. Однако, рассвет встретили уже в Эгейском море. И когда берега скрылись из вида и на горизонте еще не появились острова, Апи заявила, что она не видит разницы с четвертым веком. Но Вован, не ожидая попутного ветра, врубил оба дизеля на полную мощность, тем более, что яхта числилась моторно-парусной и ее парадный ход был чуть выше двадцати узлов. Так что после полудня миновали остров Лемнос, а через несколько часов и Скирос. Уже в сумерках по правому борту потянулся подсвеченный разгорающимися огоньками остров Эвбея, а когда опустилась темнота, яхта нырнула в пролив между ним и островом Андрос. А потом вышедший на палубу Смелков сказал не уходившим с нее девчонкам:
— Ну, вон он, наш остров.
На фоне темной массы огромного острова слева, подсвеченного несколькими довольно тусклыми огоньками, выделялись несколько огней поярче, собранных практически в одном месте так, что они почти сливались. И над ними, словно подчеркивая их белое сияние, горел яркий красный огонь.
— Чего красный-то? — спросил Бобров. — Навевает, знаете ли.
— Надо, — уклончиво ответил Юрка.
Вован сбросил ход. Ночью он подходил сюда в первый раз и поэтому осторожничал. И сразу же вспыхнули огни, высвечивая небольшую бухточку и вытянувшийся от берега короткий пирс.
— Знай наших, — горделиво сказал Юрка.
Вован кивнул и перевел дизеля на «малый назад». Яхта мягко коснулась скрипнувших кранцев пирса.
— Приехали, — возгласил Юрка. — Все за мной.
Несмотря на поздний вроде час, пирс не был безлюдным. Два человека приняли швартовы с яхты и набросили их на битенги.
— Весь табор спит, — доложил один из них по-русски.
— Ты же говорил, что персонал греческий? — шепотом спросил Бобров.
— Персонал — да, — также шепотом ответил Смелков. — А вот охрана вся русская. Не доверяю я чего-то этим грекам, — пожаловался он. — Измельчали они. Нет таких как Евстафий.
— Кстати, как он там? — спросил Бобров.
— А это ты сам у него спроси, — Юрка изящно ушел от ответа. — Я же здесь не был. Поэтому не в курсе.
Народ затолкали в стоявший на берегу микроавтобус. Автобус был настолько микро, что всем мест не хватило и Апи разместилась на коленях Боброва, что ее нисколько не возмутило, а Серега вообще представлял собой основание пирамиды, потому что у него на коленях сидела Дригиса, а у той — дочка. Севший впереди Смелков сказал извиняющимся тоном:
— Вы уж потерпите. Тут недалеко. Конечно, есть дорожка напрямик, но она не освещена и крутовата.
Микроавтобус взял с места и они покатили. Бобров знал от Юрки, что остров довольно высокий и что дом размещен на самой вершине, но что дорога окажется столь длинной — не ожидал. Дорога плавно поднималась все выше, постоянно поворачивая налево. Редкие столбы с горящими фонарями делали окружающую темноту еще более непроницаемой. И все как-то разом закончилось, и микроавтобус выкатился на широкую заасфальтированную площадку, огороженную с трех сторон блестящими металлическими перильцами. С четвертой стороны площадки возвышался ДОМ. Огромное, белое даже в ночи, великолепие было призрачным и нереальным. Все разговоры стихли, и народ начал молчавыгружаться. Даже непоседливые внуки дяди Васи притихли и только молча таращились.
— Ну как тебе? — вполголоса спросил довольный произведенным эффектом Смелков.
— Нет слов, — ответил Бобров. — Если ты хотел меня удивить, то, считай, что тебе это удалось. Но я смотрю, что ты проект творчески переработал.
— Где уж мне, — отмахнулся Юрка. — Архитектор потрудился, дай ему Бог здоровья.
— Бобров, возьми этого помпона, — вмешалась в разговор безапелляционная Апи. — А то Златке тяжело, а пацана, видно, укачало.
— Да, да, — сказал Бобров, подхватывая сына.
Зевающий Дионис-Денис был действительно тяжел. Златка облегченно вздохнула. А из высоких дверей дворца (иначе это сооружение было никак не назвать) выкатился толстый коротышка и устремился к группе вновь прибывших.
— Местный управляющий, — шепнул Юрка. — Давайте, обустраивайтесь. Завтра поговорим.
По сравнению с внешним обликом, насколько видно было в темноте, тяготеющем к готике, сильно разбавленной барокко, внутренние интерьеры дворца были избавлены от лепнины и позолоты на каждом шагу. Зато, как заметил Бобров, пока управляющий вел его с женами на третий этаж по коридорам и холлам, внутри не было ни одного угла, тем более, прямого (ну, кроме соединения стен с полом). Все потолки были сводчатыми, причем в холлах свод был даже крестовым, и стены переходили одна в другую с плавными закруглениями.
— Интересно, — подумал Бобров. — А у нас в комнатах тоже так будет?
И потихоньку поделился увиденным с Златкой. Апи несла тяжелую сумку и все ее внимание было приковано к ней — чтобы не задеть за что-нибудь и не уронить.
Наконец управляющий привел их к нужным дверям и распахнул их. Боброву показалось, что где-то далеко прозвучали фанфары. Апи с облегчением бросила сумку у порога и умчалась обследовать помещения. Златка последовала за ней, но гораздо медленнее и, с интересом осматриваясь. Бобров кивком поблагодарил управляющего, который, расплывшись в улыбке, коротко поклонился и закрыл за собой двери.
Бобров огляделся. Комната, куда они вошли имела площадь метров в пятьдесят и почти квадратную форму. Сводчатый потолок подпирался стоящей по центру колонной. Колонна хоть и была квадратной, в соответствии с общей тенденцией имела сглаженные углы. Бобров не любил обширных жилых помещений, справедливо считая, что домашним уютом там и не пахнет. Однако, гостиная хоть и была большой, неуютной все-таки не выглядела. Наверно потому, что стены были затянуты не слишком строгими обоями, пространство было разгорожено на три зоны стеллажами, ну и мебель настраивала на совершенно не деловой лад.
Вернувшаяся Апи доложила, что кроме гостиной имеются еще детская, спальня, кабинет, будуар (при этом она почему-то хихикнула), а также ванная комната и туалет. Наличествовала даже небольшая кухонька, оборудованная, тем не менее, по-серьезному: с электроплитой, холодильником, шкафчиками с посудой и даже с запасом продуктов. И Златка там уже что-то режет. На этом Апи доклад окончила и упорхнула помогать Златке.
Поздний ужин был легким, а потом жены по обоюдной договоренности решили, что Боброву надо отдохнуть, потому что утром он должен быть выспавшимся и свежим. Поэтому его поползновения были решительно пресечены. И то потому, что женщин было двое. Одна бы нипочем не устояла (как признались они потом друг другу).
А вот утром, даже не позавтракав, вся Бобровская орава, включая малолетнего дитя, отправилась знакомиться с местом обитания.
Коридор, куда они вышли, на всем протяжении был пустынен. Правда, там того протяжения было не более двадцати метров. А потом он поворачивал и что там делалось за этими якобы углами видно не было вовсе. Бобровым моментально овладел зуд исследователя. Апи он овладел, похоже, раньше, потому что она первая заглянула за угол, радостно вскрикнула и исчезла.
