Республика - победительница (ЛП) - Щерек Земовит (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
- Великие творцы двадцатых, тридцатых и сороковых – и даже пятидесятых, а кто дожил – то и шестидесятых годов, - тарахтел засушенный дедуля, сам, похоже, помнящий те времена, - просиживали здесь, бла, бла, бла, писали стихи на салфетках, бла, бла, бла…
На стенке висела масса вырезок. Среди них я нашел и ту, из "ИЕК" за 1949 года, в которой сообщалось о смерти Виткация [87]. Бедный старый псих ночью вломился в краковский ботанический сад. Якобы для того, чтобы нарвать экзотических цветов для супруги. Так он хотел перед ней извиниться за очередной поход налево. Лично я никак не мог понять, как он тогда еще мог вламываться, прыгать через ограду и ходить налево. Но он прыгнул. И вот, идя в темноте и на ощупь, насадился глазницей на торчащую ветку. Несомненно – экзотическую. Его вопли призвали для него помощь, но началось заражение, и той же самой ночью несчастный Виткаций умер.
Площадь Пилсудского с колоннадой Саксонского Дворца и князем Пепи [88] на коне, в сандалиях, без стремян, по-римски, с гладиусом (коротким римским мечом). Это как раз здесь, не на аллее Пилсудского, проходили все те демонстрации, которые в первой половине шестидесятых годов привели к свержению правлений очередных Верховных Вохдей и вынудили демократические перемены. Здесь проходили демонстрации, на Краковском Предместье и на Новом Свете били витрины и строили баррикады из вытаскиваемых из магазинов прилавков, полок, манекенов и товаров, имевших, наверняка, приличную стоимость – что ни говори, это же центр. Протестанты видели, что это именно здесь, не на аллее Пилсудского, бьется сердце города, что именно здесь, а не там сами они способны влиять на функционирование полиса. Там бы их всех подавила мегалитичность, они почувствовали бы собственную немощь, тем более, что: а какое влияние на что угодно может иметь место, в которое никто не ходит? В аллее Пилсудского были бы только они, конная полиция с дубинками (а в самом начале и с саблями) и громадные здания, ужасно пересаливающие с воплощением славы и могущества Республики. Глухие, слепые и глупые.
Ну и как раз здесь, на площади Пилсудского, проходили триумфальные армейские парады, которые, по сути, были знаками не побед, а поражений – после интервенций в Румынии и Югославии.
С Румынией было так, что правление ультраправых там собрались свергать ультралевые. Это был 1961 год и времена революции в быту, направленной на слом старого, авторитарного и патриархального порядка. Множились самые различные левые движения. В Румынии, как оно в Румынии и бывает, все пошло в крайности, и революция нравов соединилась с пролетарской революцией, точно такой, что неполных пол века назад случилась в России. СССР, пускай и нехотя, поддержал протестующих, и над Европой нависла угроза громадного пролома в системе, которая с момента упадка Германии заверяла ей какую-то стабильность. Западные державы ожидающе глядели на Польшу. "Мы всадили в вас кучу бабок, - говорилось на международных горячих линиях, - так покажите же, что не даром. В конце концов, вы же Междуморье создали именно для этого, разве не так? Ну, региональную систему безопасности? Так покажите, как она действует".
Поляки не слишком то горели принимать участие в операции. Своих проблем у них было по самые зеленые помидоры: украинцы, немцы в оккупированных странах, воспрянувшие именно сейчас белорусы; Силезия, чего-то там упоминающая о расширении автономии, в конце концов – протесты внутри страны. Только выхода не было: договорившись с венграми и болгарами, поляки вступили в Румынию.
Поляки вступили с севера: через Залещики, на Сучаву.. Венгры – в Трансильванию и Банат. Болгары – в Добруджу. Мостов на Дунае не форсировали, потому что "красные румыны" успели их взорвать. Только вот поляки не были в состоянии выставить в румынский поход достаточно многочисленную армию, потому что они опасались диверсий со стороны украинцев. Еще они опасались Советов, потому что Москва начала грозно урчать из-за восточной границы, которую не так-то легко было оборонять и насыщать своими людьми. В британской базе, в Самбии, флот и армию поставили в состояние максимальной готовности, не на шутку перепугались и прибалтийские страны. Польская экспедиция, не слишком-то многочисленная, провела с красными несколько стычек на Буковине, освободила от коммунистов несколько польских сел в окрестностях Гура Хуморулуи, провела парад в Пояна Микули – и там же и застряла, объясняя западу, что у нее связаны руки, в связи с чем требуется помощь. Британцы и американцы требовали от польских военных, чтобы те открыли для их подразделений хотя бы вход в Констанцу, но СССР (который сам через Констанцу осуществлял снабжение красных) объявил, что если хотя бы нога польского солдата станет в этом порту, то весьма скоро нога красноармейца прогуляется по аллее Маршала Пилсудского в Варшаве. Ну а его рука переименует эту городскую артерию в проспект Ленина. Поляки наежились и начали ворчать, чтобы русские не были такими шустрыми, а то как-то раз уже собирались идти в поход на Варшаву, и вышло кмсло. Но, в конце концов, Варшава струсила и начала тянуть время.
Быстро оказалось, что поляки, застрявшие на Буковине, не являются самой большой проблемой интервенции. Венгры, к примеру, в захваченном собой Клуже, заявили, что находятся они ни в каком румынском городе, а только в своем, родном мадьярском Колошваре, и что как раз вот освободили от румынской власти старый добрый Эрдель.
- Да, все это ваше Междуморье и региональная система безопасности – это просто супер, - заявили Варшаве Лондон с Вашингтоном и высадили в болгарии собственные отряды, которые навели на Дунае понтонные мосты и, наступая через Добруджу, начали бить красных.
Склоняющиеся к левым движения в Польше, Великобритании, Штатах и во Франции, и вообще в мире Запада, требовали вывода войск из Румынии. На улицах столиц пролилась кровь из разбитых полицейскими дубинками голов. Предводители атомных держав – СССР, США, Великобритании и Польши, которая только-только закончила разработку собственной атомной программы – начали покрикивать один на другого, и над миром повисла угроза ядерного уничтожения. Длинноволосые хиппи [89] пели песенки о том, что, может, пора поумнеть и перестать валять дурака, что нужно увести солдат домой, а не то будет плохо. Мир застыл в ожидании. В конце концов, на встрече глав правительств в Париже (Франция тоже была ядерным государством, но она не принимала участие в бряцании саблями) договорились Захваченная красными часть Румынии (Молдавия от Днестра до Карпат) объявила независимость как Демократически-Социалистическая Республика Румынии, а остальная страна вернулась к довоенному status quo. Венгров культурно попросили из Трансильвании, и – вместе с польскими солдатами – они возвратились домой.
А после поляки устроили громадный триумфальный парад от Королевского Замка, через Краковское Предместье, Новый Свет, Уяздовские Аллеи и аллею Пилсудского к Храму Божественного Провидения, в котором были гордо возложены добытые у красных знамена. Все праздновали, хотя война в Румынии доказала, что праздновать, вообще-то, нечего. Ведь управляемая Польшей система безопасности – Междуморье – оказалась не слишком-то и действующей. Тем более, что уже долгое время она и так существовала лишь формально.
Слабость этой же системы проявилась еще раз – во время югославского кризиса. В 1964 году наиболее богатые, католические и "не балканские" части страны – Хорватия и Словения – объявили об отделении от, как было признано, государства, в котором верх взяли сербы. Белград выслал войска на Загреб и Любляну, началась резня. В столь национально порубленной как Югославия стране конфликт довел до этнических чисток в ошеломительном масштабе. Еще раз у Польши попросили принять участие в уборке. Венгров уже не желали. Впрочем, на этот раз никто уже и не рассчитывал на то, будто бы Польша справится сама. Из Австрии в Словению вступили американцы и – совместно с поляками – организовали санитарный кордон на хорватско-боснийской границе. Очень скоро в Боснии местные сербы поцапались с местными же мусульманами. Свои три копейки попытались подбросить хорваты. Польско-американские войска встали на хорватской границе и понятия не имели: им вмешиваться или нет. Только лишь когда боснийцы и сербы начали массово вырезать друг друга, были созданы миротворческие силы, в состав которых вошла Франция и СССР – и Боснию разделили на два государства: Мусульманско-Хорватскую Федерацию и Сербскую Республику в Боснии. Сербская Республика соединилась с остатками Югославии под предводительством Белграда, а от Федерации откололись хорваты. В Швейцарии был подписан трактат о мире. У сербов уже не было сил сражаться, тем более, что о собственной независимости начали упоминать албанцы в Косово.
