Врата Войны (СИ) - Михайловский Александр Борисович (лучшие книги .txt) 📗
20 августа 1941 года. 20:35. Окрестности Могилева. Штаб группы армий «Центр».
Генерал-фельдмаршал Федор фон Бок.
Командующий группой армий «Центр» в глубокомысленной задумчивости застыл над картой центрального участка советско-германского фронта. Собственно, в центре обстановка была вполне приемлемой и предсказуемой. На Смоленском направлении его оппонент с противоположной стороны фронта, маршал Тимошенко, продолжал лупить растопыренными пальцами по перешедшим к обороне пехотным дивизиям, и эти потуги большевистского выскочки не вызывали у фон Бока ничего, кроме презрительной усмешки. Как в таких случаях говорил его двоюродный брат Борис фон Бок в те годы, когда он еще был русским морским офицером и служил военно-морским атташе в Берлине: «Что же вы так бьетесь, вы же так никогда не убьетесь».
Хотя из Ельнинского выступа войска выводить в любом случае надо. Никаких особых стратегических перспектив эта позиция не имеет, но для большевиков она превратилась в своего рода идефикс, иначе отчего они с таким упорством они сжигают свою пехоту в бесплодных атаках на немецкие позиции. Ничего особо опасного в этом нет, но даже капля, которая бьет в одно место, точит камень, поэтому спрямление линии фронта в данном случае выглядело бы вполне оправданным. Все равно выполнить в срок план «Барбаросса» уже не получится, шесть недель с начала войны истекли еще третьего августа, но большевики оказывают такое ожесточенное, хотя и бестолковое, сопротивление, что в нем, как в болоте, безнадежно увязла лучшая в мире военная машина Третьего Рейха.
Ничего особенно страшного в этом не было. Так как на центральном направлении у немецких войск не получалось продвинуться ни на шаг, то две недели назад было принято решение повернуть танковые группы, подчиненные группе армий «Центр» на север и на юг, ударив туда, где большевики не ждали немецкого наступления. На северном направлении третья танковая группа генерала Гота оказывала помощь войскам группы армий «Север» в их попытках наконец-то взять Петербург и сокрушить колыбель русской революции. В то же время на южном направлении вторая танковая группа генерала Гудериана, действуя совместно с первой танковой группой Клейста, должна была сомкнуть стальные клещи далеко в тылу большевистского Юго-Западного фронта, обороняющего Киев.
По замыслу Берлинских стратегов, после завершения двух этих эпических операций все основные подвижные соединения снова должны быть собраны в единый кулак по его руководством для того, чтобы нанести последний решительный удар на Москву. После взятия Москвы война с большевистской Россией будет окончена, а победители веселой гурьбою направятся сначала в русскую Центральную Азию, а потом и в британскую Индию — выдирать из британской короны один бриллиант за другим. К возможности того, что война против России будет окончена сразу после падения Москвы, фон Бок относился скептически. Русские — это еще те упрямцы, и, в отличии от французов, они будут драться и в самом безнадежном положении. Во всем остальном Федор фон Бок считал планы ОКХ вполне выполнимыми и прикладывал все возможные усилия для их реализации.
На севере все было хорошо. Там у большевиков командовал малограмотный выдвиженец времен Гражданской войны маршал Ворошилов, абсолютно неспособный командовать хоть чем-то крупнее полка или отдельного батальона, хотя лично он, фон Бок, не доверил бы ему и взвода. Вследствие действий дополнительных сил, сосредоточенных в распоряжении группы армий «Север» и того бардака, который царил в русских войсках вследствие плохого управления, Петербург должен был пасть со дня на день. Еще немного, еще один решительный натиск — и отступающие войска большевиков просто побегут, бросая оружие и переодеваясь в гражданскую одежду.
А вот на юге со второй танковой группой Гудериана творилась какая-то чертовщина, и оттуда отчетливо тянуло запахом серы. А как еще можно назвать ситуацию, когда третья панцердивизия генерала Моделя, вместо того, чтобы выйти на конечный рубеж наступления под Стародубом и перейти на нем к обороне, бесследно пропадает на половине пути в какой-то дыре? К тому ж всего сутки спустя на месте пропавшей дивизии, обнаружились активно-враждебные и хорошо вооруженные моторизованные войска неизвестной государственной принадлежности, мобильные кампфгуппы которых тут же начали совершать рейды по германским тылам, громя и уничтожая все, что подвернется под их гусеницы.
Первой их жертвой, еще рано утром, стали тылы дивизий 24-го моторизованного корпуса, временно дислоцированные в Сураже, потом неизвестные танки уничтожили на дороге штаб того же корпуса, после чего с большим шумом разогнали следующую по шоссе на юг первую кавалерийскую дивизию. По донесению выживших немецких солдат и офицеров, та группа состояла из полутора десятков тяжелых и пяти десятков легких танков, которые сопровождались большим количеством бронемашин вспомогательного назначения. При этом немецкие противотанковые пушки броню тяжелых танков пробить вообще не способны, и те преспокойно и без всяких потерь раздавили своими гусеницами все то, что не смогло или не успело убраться с их дороги. Попытка нанести по неизвестным удар пикирующими бомбардировщиками привела к трагическому результату. Из двадцати семи вылетевших на задание бомбардировщиков на аэродром базирования вернулись тринадцать машин, экипажи которых доложили, что над целью их встретил зенитный огонь такой плотности, что прорваться через него не было никакой возможности.
При этом в крайне тяжелое положение попали вырвавшиеся вперед 4-я панцердивизия и 10-я моторизованная дивизия 24-го моторизованного корпуса. Во-первых — они одномоментно оказались без тылов, а после разгрома корпусной штабной колонны еще без прямого и непосредственного вышестоящего начальства. А во-вторых — боевые части этих дивизий фактически попали в окружение. С одной стороны, от них были занявшие оборону войска РККА, а с другой стороны — мощная группировка неизвестной принадлежности, лишившая их всех тыловых служб и даже самой возможности получать снабжение.
Попытки восстановить положение ограниченными силами и вернуть Сураж под контроль вермахта не привели ни к чему, кроме ожесточенных и бесплодных для германской стороны боев, которые гремели на ближних подступах к Суражу, начиная со второй половины дня. Командиры дивизий, пытавшихся вырваться из наметившихся мешков, докладывали, что выставленные неизвестным противником заслоны насыщены тяжелыми и легкими танками, а также обеспечены поддержкой мощной артиллерийской группировки, которая с легкостью переигрывает немецкую артиллерию в контрбатарейной борьбе — как в точности, так и по весу залпа. Кроме того, лесисто-болотистая местность сковывает маневр моторизованными, да и обычными пехотными частями. Шаг вправо от дороги, или шаг влево — и здравствуй, болото.
Таким образом, становилось понятным, что прорваться на Сураж в настоящий момент у этих дивизий нет никакой возможности. И если 4-я панцердивизия еще может получать снабжение со стороны 2-й армии, совсем недавно захватившей Гомель, который связан с Клинцами шоссейной и железной дорогами, то у 10-й моторизованной дивизии дела совсем плохи. Дорога на Сураж была единственной, по которой она могла получать снабжение. Те узкие проселки, которые связывают Мглин с Клетней, занятой частями 46-го моторизованного корпуса, имеют отвратительно низкую пропускную способность, совсем не приспособлены для цивилизованного автотранспорта, да еще и постоянно перекрываются русскими частями, которые продолжают выходить из окружений после боев под Кричевым. Дикие места и дикие люди.
К тому же совсем недавно на связь со штабом фон Бока вышел генерал Гудериан и сообщил, что у него есть критически важные сведения, которые как раз касаются того, что случилось с 24-м моторизованным корпусом вообще и 3-й панцердивизией в частности. И что эти сведения настолько важны и настолько секретны, что он не доверит их никакой связи, даже если сообщение шифруются Энигмой. И вот, поскольку сохранение этой тайны может оказаться вопросом жизни и смерти, а ее разглашение чревато непредсказуемыми последствиями, он, Гудериан завтра утром лично прибудет в штаб группы армий «Центр» на связном самолете, ибо время не ждет.
