Врата Войны (СИ) - Михайловский Александр Борисович (лучшие книги .txt) 📗

Я еще раз окинула интервьюируемого пристальным взглядом с ног до головы, после чего задала ему свои первые вопросы:

— Скажите, герр Шульц, только честно — что подвигло вас на то, чтобы оставить ряды германской армии и перейти на сторону России? Ведь тогда вы не могли знать, чем закончится эта война, и тем более не догадывались, чем вторжение в наше время закончится для вас и ваших товарищей?

— Фройляйн Марин, — на довольно неплохом русском языке ответил мне интервьюер, — дело в том, что я как раз-таки знал, чем закончится для Германии эта война и знал во всех подробностях. Но на переход на вашу сторону это знание никак не повлияло. Если бы Германия на этой войне действительно сражалась за справедливые идеалы, то я бы остался в рядах вермахта и приложил все усилия для того, чтобы изменить ход этой войны. Причина того, почему я сменил в сторону в конфликте, заключается в том, что я не хочу участвовать в разрушительной, несправедливой, захватнической войне. Мои кригскамрады, мечтающие о поместьях со славянскими рабами и рабынями, с недавних пор стали внушать мне стойкое отвращение, если не сказать большего. Тот план, который Гитлер задумал в отношении русского народа — это крайне поганая, безумная затея, в которой ни в коем случае я не хочу участвовать. Самый первый герр Шульц приехал в Россию из Германии еще в конце семнадцатого века, чтобы поступить на службу к царю Петру Великому, и с тех пор наш род только и делал, что усиливал могущество российской державы… И, если бы я поступил иначе, мои предки прокляли бы меня.

— Очень хорошо, герр Шульц, — сказала я, до конца выслушав своего собеседника, — вы поступили совершенно правильно, потому что планы Гитлера не несли ничего хорошего и самим немцам. В таких делах стоит только начать — и вот уже люди выясняют, кто из них более чистокровный ариец, а кто менее, и пишут друг на друга доносы в какую-нибудь комиссию по чистоте крови… Кстати, а как на вас, русского немца, смотрели ваши боевые товарищи, не считали ли они вас ненадежным, или неправильным солдатом только из-за того, что вы родились в Российской империи?

— Да нет, фройляйн Марин, — ответил Щульц, — все было совсем не так. Моих товарищей скорее задевало мое нежелание участвовать в их весьма своеобразных забавах. Давайте я не буду рассказывать вам все подробности, потому что такие истории не для женских ушей. Эти люди, да и наш фюрер, со всем его верховным руководством, забыли о том, что русские издревле являются таким же созданным для господства над миром арийским народом, как и немцы, и тот факт, что мы проиграем эту войну, служит тому дополнительным подтверждением. Разве не символично то, что из всех европейских народов именно немцы с особой легкостью укоренялись среди русских? Ни французы, ни англичане, ни какие-нибудь итальянцы так и не могли стать в России по-настоящему своими, а у нас, у немцев, это получалось.

Переведя дух, герр Шульц облизал губы и с горячностью продолжил:

— Русские и немцы — это две стороны одной медали, и мы должны не воевать между собой, а по возможности сотрудничать. Я думаю, что такое сотрудничество — это ужасный сон англосаксов, и поэтому они прикладывают все возможные усилия для того, чтобы поссорить между собой две наши великие нации и заставить их истощать друг друга в бесплодных войнах. Прошлая Великая Война (Первая Мировая) по большому счету не была нужна ни России, ни Германии, ее поджигателями и бенефициарами стали Венские, Парижские и Лондонские Ротшильды. Пока русские и немцы убивали друг друга на бессмысленной братоубийственной войне, еврейские банкиры подсчитывали барыши и складывали их в свою кубышку. Россия на той войне погибла, разоренная так называемым Интернационалом, а Германия хоть и устояла, но была жестоко обескровлена и обезжирена.

Я с интересом посмотрела на своего собеседника. Правильно шеф говорил, что у него не все дома — некоторые пошли погулять и нечаянно заблудились. Парень явно подвинут на теме русско-немецкой дружбы. А может, он просто по-иному не может, потому что иначе две половинки его личности вступят между собой в непримиримый конфликт и дело кончится маленькой комнаткой с мягкими стенами и смирительной рубашкой? А вообще неплохо получается. Правда, прямо сейчас, сразу после жестокого и кровавого вторжения германских братьев по разуму, вряд ли у этой точки зрения найдется много сторонников. Идеи сейчас в народе бродят прямо противоположные — что надо унасекомить этих мерзавцев так, чтобы еще лет триста слово «немец» вызывало ненависть и презрение. Но мы-то понимаем, что русский народ отходчив, и что пройдет совсем немного времени — и идеи русско-немецкой дружбы снова станут популярны. Но время для этого пока не пришло. Кстати, есть еще один вопрос, на который я сперва не обратила внимания.

— Герр Шульц, — спросила я, — вот вы сказали, что к моменту принятия вами решения о переходе на сторону нашей армии у вас уже была вся информация как в отношении грядущего исхода этой войны, так и в отношении тех действий, которые немецкое руководство спланировало против русского народа. Скажите, откуда у вас была такая информация?

— Все очень просто, — ответил он мне, — в самом начале, когда на вашу территорию тайно проникла наша первая разведывательная группа, то ей удалось взять в плен одного русского из числа тех, кого здесь называют словом «либераст». Этот молодой человек охотно пошел на сотрудничество с германской армией, и именно от него я и мой командир гауптман Зоммер узнали некоторые подробности нашей будущей истории.

При этих словах немецкого перебежчика что-то нехорошее кольнуло меня в сердце, и чтобы развеять свои еще не оформившиеся подозрения, я с некоторым пренебрежением спросила:

— Герр Шульц, неужели вы поверили такому человеку на слово? А если он вам соврал?

— Это исключено, — ответил Николас, — дело в том, что этот молодой человек предоставил нам свое устройство для доступа к вашим информационным сетям и поработал для нас инструктором, что позволило нас абсолютно самостоятельно получить большое количество информации, имеющейся в открытом доступе. Вы можете не переживать, фройляйн Марин, когда я принял решение перейти на вашу сторону, то собрал все эти устройства и прихватил с собой, чтобы передать вашему командованию. По крайней мере, немецким генералам оттуда не досталось ровным счетом ничего, и они теперь вынуждены перебиваться слухами.

Мои подозрения переросли в полную уверенность. Это было очень похоже на Максика, да и место совпадает. Вряд ли в одном медвежьем углу обосновались сразу два лица либеральных убеждений.

— У этого таинственного человека, наверное, есть имя и фамилия, — произнесла я окаменевшим голосом, стараясь казаться безразличной, — раз уж вы упомянули об этом случае, расскажите нам об этом человеке, ибо страна желает знать своих героев.

Герр Шульц сперва немного помялся, а потом ответил:

— Да, имя у него есть. Насколько я помню, его звали Макс Тимофейцев, и к тому моменту, когда я решил, что в германской армии меня больше ничего не держит, он тоже передумал работать на Великую Германию. В результате получилось так, что мы с ним бежали вдвоем. Но уже здесь, когда нас допрашивали в военной разведке, против него было выдвинуто обвинение в государственной измене, после чего я его больше не видел.

Эти слова шарахнули меня будто кирпичом по голове. Ну, Максик, так вот ты куда пропал, козел! Ну, сука, удружил, называется. Лучше бы ты сдох, паскуда! Это надо же было так подставить бедную девушку. Меня же теперь даже куры засмеют всем своим коллективом. Кроме того, как показал этот инцидент, вся моя перевоспитательская работа годилась только псу под хвост, и Максик каким ишаком был, таким и остался.

Закончив интервью, я попрощалась с герром Шульцем (кстати, не стоит терять его из вида, вполне симпатичный и неглупый парень) и вышла вон, оставив моего бывшего собеседника на попечении конвоира. Мне требовалось как можно скорее остаться наедине с собой, чтобы как следует покопаться в своих комплексах, всласть порефлексировать и сделать для себя надлежащие выводы. Одно ясно без всяких колебаний — с Максиком покончено раз и навсегда. Дочь генерала Максимова никогда не будет иметь дело с изменником Родины и врагом народа.