Лавка колониальных товаров (СИ) - Барышев Александр Владимирович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— Серега, — сказал он. — А давай-ка сложим все здесь и сходим, посмотрим.
Серега посмотрел в указанном направлении и согласился.
Вблизи спуск выглядел еще грандиознее. Ну, для местных реалий грандиознее. Прямо из воды поднимались шесть мощных бревен, соединенных толстыми брусьями раскосов. Внутри, приметно на половине высоты берега располагалась промежуточная легкая площадка, а внизу, на полметра от уровня воды в обе стороны простирался широкий решетчатый настил из брусьев — та самая пристань. Настил соединялся с промежуточной площадкой наклонным трапом, а она, в свою очередь, таким же трапом с верхней площадкой, находящейся уже на уровне берега. Вся башня крепилась толстыми брусьями к вкопанным в землю бревнам. Плотники, когда узнали про вкопанные бревна, поначалу вроде как заартачились, мол, мы не землекопы, а вовсе даже плотники. Но, когда Бобров пообещал двойную плату, тут же умолкли и даже ломы где-то раздобыли совершенно самостоятельно. А Бобров лишний раз убедился, что и здесь деньги решают все.
Сейчас бригада наносила последние штрихи и старший в предвкушении оплаты весело орал на древнегреческом. Увидев заказчика, он поспешил на-встречу с целью лишний раз обратить его внимание на качество и скорость исполнения. Бобров от похвалы не удержался и успел заметить, как радостно вспыхнули глаза бригадира.
— Не миновать, пару лишних драхм платить, — покорно подумал Бобров, что внешне, однако, никак на его лице не отразилось.
Сереге пристань тоже сильно понравилась. Он даже захотел тут же пере-вести на нее лодку.
— Не торопись, — сказал Бобров. — Еще трапы недоделаны. Может быть завтра.
— Завтра точно, — вмешался бригадир.
На следующий день Бобров решил встать попозже, прикинув, что почти все основные дела сделаны, и он имеет полное право немного поваляться. И хотя древнегреческая постель не особенно располагала к приятному безделью, или, может быть, просто люди за два с половиной тысячелетия отвыкли от спартанской простоты предков, Бобров все равно слегка потянулся и, немного изменив позу, опять закрыл глаза. Но заснуть снова ему не дали.
Дверь спальни распахнулась настежь, и вместе с потоком света в нее во-рвалось светловолосое чудо. С победным воплем чудо с разбега плюхнулось на ложе. Бобров едва успел, выпростав руки из-под покрывала, смягчить удар. Пойманная Златка забарахталась, радостно визжа, обцеловала Боброва, вскочила с ложа и была такова. А Бобров остался, улыбаясь по-идиотски, и, спрашивая себя — что это было. Но сна уже не стало, и вновь призывать его было бы бессмысленно. Пришлось вставать.
Бобров, поселившись в усадьбе, решительно отверг почти все древнегреческие элементы одежды, поэтому натянул поверх трусов свободные полотняные штаны, хрен знает чьего производства, и, взяв полотенце (настоящее, махровое), отправился на личный пляж. Идти на пляж было ближе, чем до пристани, хотя пристань, по части купаться, была, безусловно, удобней. Но сегодня Боброву было лень. Пока он разминал члены, мимо прокатилась повозка, на передке которой восседал серьезный Прошка, а остальное место занимал разлегшийся Серега. Они обменялись приветственными жестами, и повозка покатила к городу — Серега поехал покупать замену Дригисе. Ну и за самой Дригисой. Бобров подумал, как уживутся две совершенно разные девчонки на одной территории и вздохнул. Проблемы, однако, следовало решать по мере их возникновения, и Бобров, погрузившись в лазурные воды по подбородок, не спеша поплыл на другой берег.
Когда он вернулся назад, рядом с его брошенными на гальку штанами и полотенцем восседала Злата в одних трусиках. Трусики Бобров ее носить приучил, это было несложно, а вот бюстгальтер она отвергла категорически. И теперь, при виде ее обнаженной груди, Боброва, несмотря на теплейшую воду, продрал озноб. Зрелище было феерическое.
Бобров уже и раньше заметил, что Злата пропорциями своего тела отличается от эллинских канонов, а уж лицом тем более. А с другой стороны, она отличалась и от навязываемых ныне стандартов типа 90-60-90. У нее и грудь была больше чем 90, и бедра, а талия, наоборот, меньше 60. Вобщем она была уникальной девушкой и Бобров испытывал законную гордость обладателя, сопряженную, правда, со страхом того, что девушка может не испытывать того же по отношению к нему. Но, как говорится, насильно мил не будешь и Бобров делал все, чтобы быть милым не насильно. Кажется, ему это удавалось. Во всяком случае, эта взбалмошная девчонка, очень явно выделяла его среди окружающих. И это заключалось вовсе не в том, что она делила с ним ложе, но и в тех многочисленных, мелких, на первый взгляд, поступках, взглядах, словах, обращенных в его сторону.
— Иди сюда, — позвал Бобров, стоя по грудь в воде и не рискуя выходить как раз по причине Златкиной обнаженности.
Девчонка встала и быстрым движением сбросила трусики. Бобров едва не погрузился, потому что ноги его держать как-то сразу отказались, и он только чудовищным усилием воли выпрямился и даже изобразил на лице какую-то приличествующую случаю гримасу. А Златка, грациозно балансируя на гальке и тихонько повизгивая, направилась к Боброву. Плавать она совершенно не умела, но шла смело, твердо зная, что ее Саша не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Немного не дойдя, она бросилась вперед, прямо Боброву на шею, обняла и прижалась грудью и животом.
Какое тут купанье и плаванье. Бобров подхватил ее под коленки и поднял легкое в воде тело. Златка смотрела весело, доверчиво, и, наверно, немного лукаво. И такая она была красивая, такая вся солнечная со своей роскошной льняной гривой, наполовину потемневшей от воды, что Бобров не выдержал.
— Люблю тебя, — сказал он, совершенно не погрешив против истины. — Вот люблю и все тут.
Девушка как-то сразу перестала улыбаться, но не нахмурилась, просто стала серьезной. Она потянулась к нему и после нежного поцелуя сказала, чуть задыхаясь:
— Я все равно люблю тебя больше, — и опять улыбнулась.
Когда Серега где-то через час ехал обратно в обнимку сразу с двумя амфорами, и Прошка точно так же с сознанием собственного достоинства восседал на передке, а в повозке кроме них находилась еще и весело болтающая Дригиса, они обратили внимание на странную картину. На пляжике, на большом камне восседал Бобров, на коленях которого пристроилась Златка. Вся эта композиция была замотана в большое полотенце, из которого торчали только головы. Головы, кстати, не обратили никакого внимания на проезжающую повозку, потому что были заняты. И когда Дригиса попыталась что-то крикнуть в их сторону, Серега, на мгновение выпустив амфору, прежде чем она покачнулась, успел прижать пальцы к Дригисиным губам. Девчонка глянула недоуменно, но что-то, видимо, заметив в его глазах, понятливо кивнула.
После обеда ветер немного усилился, хотя направления не поменял.
— Ну, — спросил Серега, допив последнее вино из килика. — Кто там хотел на лодке покататься?
За столом на миг воцарилось молчание. Сидящая рядом с Серегой и ужасно этого стесняющаяся Дригиса глянула на него недоуменно. Зато Злата едва не подскочила.
— Я! Я! — воскликнула она и вопросительно посмотрела на молчащего Боброва.
— Только накинь что-нибудь, — сказал ей Бобров. — Ветер, как-никак.
Прошка, посмотрев умоляюще, тоже был включен в состав. А вот управ-ляющий Андрей отказался, сказав, что любит море только с берега.
Гомонящая в два девичьих голоса толпа отправилась к берегу. Инициатор Серега, кряхтя, тащил мачту со свернутым парусом. А вот Прошка гордо нес гик и не жаловался.
Из бухты выходили против ветра. Хорошо, что места для маневра было много. Прямо от пляжа ушли в сторону самой крайней из оборонительных башен, с которой за лодкой под странными парусами наблюдали двое обалдевших гоплитов. Потом, развернувшись, пошли гораздо круче к ветру к мысу с будущим парком Победы. Скорость сразу упала, зато волна, подросшая вблизи берега, начала довольно сильно подбрасывать нос лодки, иногда даже обдавая пассажиров брызгами. Боброву на корме было хорошо, но Прошка, которому доверили ответственное дело управления шкотами стакселя, несколько вымок. Девчонки повизгивали, но не от страха, а, скорее, от остроты ощущений.
