Ротмистр Гордеев (СИ) - Дашко Дмитрий Николаевич (смотреть онлайн бесплатно книга txt, fb2) 📗
Опять подряжаю кузнеца, причём за свой кошт, чтобы он вместо неподъёмных лафетов и больших броневых щитов склепал бы кое-что покомпактней.
Водоплавающему инструктору мои соображения нравятся.
- Этак же можно за собой «Максимку» руками тащить.
- Да, а заодно использовать не только на специально оборудованных позициях, но и скажем, в чистом поле во время атаки.
Принимаю соломоново решение прогнать через курсы пулемётчиков весь личный состав. Заходим как обычно издалека – с матчасти.
Жалдырин оказывается неплохим инструктором, в нём нет характерного для мореманов чувства превосходства перед «серой скотинкой» и прочими сухопутными недосуществами, он умеет объяснять толково и доходчиво и почти не дерётся, когда кто-то умудряется облажаться.
Начальство нас пока не трогает, я ценю это время как королевский подарок, и через день, когда «Максимы» уже принимают привычный по кинофильмам о временах первой мировой или Великой Отечественной внешний вид, устраиваю стрельбы.
Пулемёт – штука прожорливая, способен выплюнуть до трёх сотен пуль в минуту, а когда ты пропускаешь через него три десятка солдат, немудрено, что боеприпасы тают на глазах.
Ну и грохот стоит такой, что во всех окрестных китайских сёлах народ ходит, заткнув уши.
Через это же богоугодное дело мне и попадает, когда на позициях внезапно объявляется какой-то хрен в погонах ротмистра. Вернее, что это за хрен я знаю – командир 3-го эскадрона ротмистр Николай Петрович Коломнин, надо сказать, весьма жёлчный тип, а причина его желчности весьма простая: вот уже почти десяток лет его не продвигают по службе.
Формально, для меня он никто, мой непосредственный начальник – Шамхалов, но Коломнин вхож в штаб полка и вроде как входит в близкий круг всё-того же пресловутого Вержбицкого, то есть при желании способен устроить мне вагон и маленькую тачку неприятностей.
- Штабс-ротмистр, вы с ума сошли?! – разъярённо кричит ротмистр, потрясая какой-то бумагой.
В ней я безошибочно узнаю свой запрос на боеприпасы.
- Приношу извинения, господин ротмистр, а что стряслось?
- Как это прикажете понимать? Ваш взвод умудряется выстреливать столько патронов, сколько весь наш полк не тратит за неделю, а ведь мы даже ещё не выдвинулись на передовую!
- Обучаю людей новой технике, - показываю я на свою гордость – оба «Максима».
- Бросьте возиться с этой машинерией! – заявляет с апломбом бывалого вояки Коломнин. – Всё равно в бою всё и всегда решает русский солдат. Помните, как у Суворова – пуля - дура, штык – молодец! Один решительный натиск и противник будет разбит. Лучше б учили ваших солдат этому, а не попусту переводили патроны!
- Это приказ?
- Да, приказ командира полка. Подполковник приказывает вам экономить патроны. Скоро они нам очень понадобятся.
- И как скоро, господин ротмистр?
- До вас будет доведено!
[1] Степанов Николай Петрович, на тот момент генерал-майор и командир 2-й Отдельной кавалерийской бригады.
[2] Ванновский Сергей Петрович, сын генерала от инфантерии Петра Семёновича Ванновского (1822–1904), военного министра (1881–1898) и министра народного просвещения (1901–1902) Российской Империи. В 1904-м году полковник Генерального штаба, прикомандированный к 52-му драгунскому Нежинскому полку.
Глава 21
Глава 21
Разговор с Коломниным получает продолжение в этот же вечер. С неожиданным визитом в деревню наведывается Шамхалов.
- Николай Михайлыч, что тут у вас стряслось с командиром 3-го эскадрона? – с ходу огорошивает он.
- Ничего такого, - удивляюсь я.
- У меня другие сведения.
- Коломнин потребовал, чтобы я экономил патроны и перестал учить бойцов стрельбе из пулемёта, - вспоминаю я.
- Надеюсь, вы ему не дерзили?
Долго мне ещё будет аукаться та злополучная драка…
- Никак нет. Субординация была полностью соблюдена, - заверяю я.
Лицо Шамхалова светлеет.
- Слава аллаху! Ещё мне сообщили, что вы самовольно внесли изменения в конструкцию пулемётов и, тем самым, возможно, испортили их.
- Давайте я вам лучше покажу их в работе? – предлагаю я.
- Пойдёмте, посмотрим.
Демонстрирую облегчённый вариант «Максима», поясняю, что мои переделки только на пользу: пулемёты стали легче, а, значит, гораздо мобильнее.
- За автоматическим оружием будущее, - продолжаю лекцию я. – Представьте себе, какой урон неприятелю способны нанести эти пулемёты, если их будет несколько штук на позициях каждого взвода! А когда конструкторская мысль дойдёт до автоматических винтовок, которые будут у каждого бойца…
- Тогда русская экономика вылетит в трубу, - горестно вздыхает Шамхалов. – Это ж какие деньжищи за минуту выстреливает один пулемёт. А если их будет по нескольку штук в каждом взводе, как вы хотите… Такими темпами мы разорим страну.
- Массовое производство удешевляет продукцию. К тому же у нас нет выбора. Не мы, так наш противник обязательно перевооружит армию. На самом деле эта война только пролог к другой, более масштабной…
- Типун вам на язык! – злится командир. – Разобьём япошку, и тогда ни одна сволочь к нам больше не сунется.
У меня для непосредственного отца-командира масса неприятных новостей, но, ему пока рано, а то и вовсе не стоит знать, кто я на самом деле.
Аккуратно выруливаю на другую тему, умудряюсь выпросить дополнительные боеприпасы для прожорливых (это у них не отнять) «максимок», заканчиваю встречу предложением перекусить, чем бог послал.
У домового наряду с его многочисленными талантами есть ещё и кулинарный, так что ужин удаётся и потому проходит в тёплой, практически дружеской обстановке.
Прощаемся чрезвычайно довольные друг другом.
Вызываю Жалдырина, спрашиваю, кто из бойцов лучше всех проявил себя в качестве пулемётчика. Он быстро называет полдюжины фамилий, отбираю из них четырёх.
- Вот тебе два расчёта. Пока гоняй в хвост и в гриву этих, дальше посмотрим.
За сутки до наступления нас переводят на передок. Сразу бросается в глаза, что атака будет жиденькой: людей явно не хватает даже на один ударный кулак. С правого и левого фланга наши соседи – изрядно потрёпанные в сражениях сибирские стрелки.
Все грезят о свежих дивизиях из России, но они где-то «застряли».
После слабенькой артподготовки идём в атаку. Японцы ещё не успели толком закрепиться на этих позициях, поэтому особых препятствий: ни минных полей, ни «рвов с крокодилами» нет.
На адреналине врываюсь в окоп, из револьвера снимаю бегущего на меня с примкнутым штыком японца: благодаря маленькому росту он кажется подростком, почти шкетом, только глаза и изборождённая морщинами кожа лица выдают его настоящий возраст – мужику хорошо за тридцать.
Расстреляв весь барабан, выхватываю заговоренный клинок. Амулет и внутренней зрения молчат, выходит, воюю с обычными людьми – шашка сносит им головы не хуже чем демонам.
Спину прикрывает верный ординарец, он ловко управляется знаменитым русским гранённым штыком. У меня на глазах протыкает им как вилами какого-то самурая, а потом ударом ноги в живот, снимает того словно мясо с шампура.
Захватив первую линию, идём к следующей: часть солдат противника испуганно драпает из окопов, оставшиеся смельчаки вступают в короткий и кровавый бой с нами.
Надо ломить пока ломится, но начальство думает иначе.
Мы прорываемся к крупной железнодорожной станции Вафангоу, и тут поступает приказ занять оборону.
По нам бьёт артиллерийская батарея японцев. Первый снаряд ложится в паре десятков шагов перед нами, второй незначительно перелетает. Классическая «вилка» арты – следующим залпом нас накроет и смешает с землёй.
- Отходим, братцы! – ору я. – Быстрее-быстрее.
Мы едва успеваем уйти из-под удара, а вот сибирякам везёт меньше: японцы открыли беглый огонь, и на наших глазах под взрывами шрапнели погибает целая рота.
