Путь домой (СИ) - Турундаевский Андрей Николаевич (прочитать книгу TXT) 📗
Остановившись неподалеку от Кремля в новой роскошной гостинице "Националь", Кошелев завалил свой номер полученными в охранке бумагами, предпочитая в секретных делах по возможности обходиться без помощников. Для начала чиновник рассортировал донесения агентов по политическим партиям: примерно три четверти относилось к эсерам, процентов двадцать — к различным фракциям эсдеков, остальное — к совсем уж экзотическим микроскопическим организациям с непонятной идеологией.
На фоне сплетен и пустячных доносов, способных заинтересовать разве что деревенского исправника, один документ привлек внимание. Автор, агент "Кучер", был завербованным членом партии эсеров, но сообщение относилось скорее к социал-демократам. Судя по обмолвкам в тексте, агент работал на одной из пресненских текстильных мануфактур и занимался в вечерне-воскресной школе для рабочих. В донесении рассказывалось о споре "Кучера" с одним из соучеников, эсдеком по взглядам и партийной принадлежности.
Агент провоцировал рабочего-эсдека, высмеивая умеренность марксистов. Мол, только рассуждают о революции, бесконечно повторяя цитаты из Маркса и Плеханова, но не могут завалить даже провинциального городового. А вот эсеры — революционеры настоящие, охотятся на министров и губернаторов, как на куропаток. Взять хоть недавнюю акцию против Плеве. То бомбы, то пули… Красота и героизм!
Молодой социал-демократ возражал сперва весьма трафаретно, называя индивидуальный террор напрасной растратой сил, которые лучше приберечь до начала революции. Потом, доведенный до бешенства подколками собеседника, выкрикнул: "У вас техника не менялась со времен народовольцев — динамитные бомбы да пистолеты, а мы готовим такую штуку…" После этого сразу осекся и постарался свести всё к несмешной шутке. Но недомолвки привлекли внимание агента, и он написал о разговоре в своем донесении.
Эсдек Тимофей Рябов работал на механическом заводе братьев Бромлей, и Петр Сергеевич решил лично съездить на завод и проверить все контакты подозрительного мастерового.
Узнав в московской управе православного союза имена руководителей заводского отделения, Кошелев нанял извозчика до Калужской заставы. Удостоверение сотрудника центрального правления ПС произвело впечатление на местных деятелей. Приходской священник отец Варсонофий мелко крестился, не по чину именуя Петра Сергеевича "высокопревосходительством". А управляющий, он же начальник заводского отделения ПС, переведя дух, начал жаловаться петербургскому чиновнику на зловредных революционеров — эсеров и эсдеков, постоянно подбивающих рабочих на забастовки. Кошелев потребовал выяснить в кратчайшие сроки, каким образом на завод поступает агитационная литература.
— Есть, кажется, у вас некий слесарь Тимофей Рябов? На него поступают сигналы на предмет связи с противоправительственными организациями… Надобно разобраться тщательнейшим образом.
— Уволить подлеца нахрен! — простодушно предложил управляющий. — Чтоб другим неповадно было.
— И потерять последнюю возможность выследить всех его сообщников! — язвительно заметил визитёр из Петербурга. — Нет, господа соратники, действовать надо очень осмотрительно.
Активисты православного союза уступали секретным сотрудникам охранного отделения и по информированности, и по дисциплине. Однако пээсовцы обладали двумя несомненными преимуществами: они дешевле обходились казне, и их было очень много. Поэтому Кошелев решил максимально использовать заводскую организацию ПС для слежки за подозрительным рыжим слесарем. Подозрения укрепляли и найденные среди прочих бумаг материалы по исчезнувшему инженеру Вильямсу: хотя никаких данных по политическим взглядам самого англичанина не обнаружилось, значительная часть его московских знакомых была замечена в контактах с эсдеками. Ко всему прочему в архиве бухгалтерии завода братьев Бромлей сохранился отчет о выплате гонорара за техническую консультацию всё тому же английскому инженеру. Значит, Вильямс был на заводе и в принципе мог встречаться с Рябовым. Но консультация действительно оказалась полезной для работы — управляющий клялся, что без помощи англичанина новый цех стоял бы до сих пор. Так что в квалификации Вильямса сомневаться не приходилось. А вот кто такая миссис Вильямс? Эмансипированная азиатка с аристократическими манерами, свободно говорящая на нескольких языках. Вместе со своим мужем работает инженером на фабрике Шмита, что совсем необычно и неприлично для дамы. Кошелев по своему швейцарскому опыту помнил о презрительном отношении большинства англичан даже к другим европейцам. А уж чтобы кто-нибудь из сыновей туманного Альбиона женился на азиатке или, не приведи господь, на негритянке, такое и представить невозможно. По документам супруги Вильямс числились приверженцами англиканского вероисповедания, но в английской церкви в Москве ни разу не появлялись. Таятся от своих? А если налицо совместная секретная операция английской и японской разведок — про союз Лондона и Токио знает любой дворник? Профессиональным шпионам не до расовой неприязни. Получается, что имеется связь российских революционеров с иностранными спецслужбами. Если удастся организовать громкое разоблачение, устроить открытый процесс — появляется надежда обойти многих конкурентов в чиновной иерархии. Настроение Петра Сергеевича заметно улучшилось. Но как быть с неизвестным оружием? Кошелев слышал про недавно разработанный ручной пулемет "мадсен", однако он делался под винтовочный патрон и был чересчур тяжел для маневренного боя. Знакомые армейские офицеры отзывались и о "мадсенах", и о тяжелых "максимах" крайне скептически, считая пулеметы и картечницы всех типов приспособлениями для уничтожения лишних патронов. На все лады повторялась шутка генерала Драгомирова: "Если бы одного противника требовалось убить много раз, это было бы идеальное оружие". Но в Ростокине несомненно применялось какое-то легкое автоматическое оружие, идеально приспособленное к условиям уличных боев. О таком оружии не слышали профессиональные военные. Изобретатель-одиночка, секретное снаряжение из Англии или Японии, или, самое фантастичное, подарок из будущего? Кошелев обдумывал версии. По идее, изобретатель постарался бы продать новое оружие военным министерствам великих держав. Надо будет связаться с разведкой генерального штаба, разузнать о таких попытках за границей. Но в Российской империи никто с такими предложениями вроде бы не обращался. Если Вильямс британский шпион, применять секретное оружие против ростокинских пээсовцев нет никакого смысла. В крайнем случае, можно обойтись обычным наганом или браунингом. Еврей-лавочник так и умер во время допроса, согласный подписать всё, что угодно, но не рассказавший ничего интересного. А вот логику пришельцев из будущего, если допустить существование таковых, предугадать крайне сложно. Петра Сергеевича вдруг озарило: Вильямсы или их хозяева явились по заданию спецслужб Британии и Японии будущего, чтобы помешать России выиграть затянувшуюся войну на Дальнем Востоке…
В грязном трактире у Калужской заставы гуляла компания рабочих. Отмечали именины Петровича, мастера с Бромлеевского завода. В руках у основательно набравшегося гармониста вконец расстроенная гармонь издавала звуки, похожие на мяуканье охрипшей кошки. Заливисто смеялись аляповато накрашенные "дамы из Амстердама".
Слесарь Тимоха Рябов сидел в дальнем конце стола, чувствуя, что последняя чарка была лишней.
— Закуси, рыжий! — незнакомый парень, по виду, конторщик, придвинул Тимофею блюдо с кислой капустой.
— А ты кто такой? Крыса конторская, мать твою… Почему не пьешь за здоровье именинника?
— Давай выпьем, — конторщик согласно кивнул и взял у подоспевшего полового очередной графин с водкой.
Тимоха поморщился, но выпил за компанию с новым знакомым. Разговор пошел веселее. Собеседники напропалую ругали начальство, вспоминали московский ураган. Постепенно беседа перешла на обсуждение дел нелегальных. В трезвом виде слесарь никогда бы не стал обсуждать столь рискованную тему с первым встречным, но сейчас обильная выпивка под скудную закуску развязала язык.
