Гунны (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан" (книга регистрации .TXT) 📗
Я хорошо знал в ходе изучаемой мной истории Древнего мира, что каждый воин гунн мог изготовить себе в течение нескольких недель хороший композитный лук. Но создать совершенный, могли только настоящие мастера с огромными знаниями, невероятным терпением и, конечно же, талантом. Такой лук при должном умении стрелял бронебойными стрелами и пробивал воина в доспехах с расстояния в пятьсот метров.
Я отметил, что все это вооружение почти не стесняло моих движений, было легче и удобней той экипировки, которую я таскал при маршбросках в десантуре. Хотя, опять-таки может все дело в том, что нынешнее тело было более привыкшим к запредельным нагрузкам, чем мое предыдущее.
Ужас, с видимым удовольствием и гордостью на лице посмотрев на меня, сказал:
— Теперь можно идти. Хан должен одним своим видом внушать уважение и вселять уверенность в сердца своих и страх в чужих воинов. Внизу тебя ждет военный совет, все тысячники и сотники признали тебя ханом и готовы идти за тобой. Завтра битва и нужно выслушать их.
«Этого еще мне не хватало, — запаниковал я. — Что я с ними буду обсуждать?».
— Не бойся, это наша последняя война, вожди примут твое решение, да и я тебя поддержу, — сказал он, увидев мое замешательство.
Мы вышли в узкий коридор, по обеим сторонам которого находились небольшие комнаты с бойницами в стенах. Дойдя до винтовой деревянной лестницы, мы спустились по моим расчетам с уровня четвертого этажа и вышли в просторный зал, где вокруг огромного дастархана располагались на войлочных коврах около пятидесяти человек, которые шумно выражали одобрение игре пожилого человека на музыкальном инструменте похожей и по форме, и по звучанию на домбру.
Музыкант, увидев меня, приветствовал легким поклоном головы, при этом продолжая динамично играть музыку, похожую на эпическое сказание битвы, от которой даже у меня, окончательно растерянного, кровь начинала вскипать в жилах.
Ужас шепнул мне в ухо, чтобы я прошел на единственное свободное место. Сам он расположился напротив меня, между двух воинов, которые быстро потеснились, освобождая ему место.
Когда я подошел к указанному мне месту, ко мне подбежали две девчушки. Позже я узнал, что они были сестренками Богра. Взяв с рук лук, отцепив меч с ножнами, сняв с головы шлем и со спины колчан, девчушки меня посадили. Когда мой взгляд упал на еду, то я почувствовал, что голоден. Дастархан был заполнен мясными блюдами, которые были разложены на деревянной и, как мне показалось, серебряной и золотой посуде, но я бы побоялся есть, опасаясь выдать себя, ведь кто знает, как должен вести себя хан за столом среди своих подданных. Но меня выручили рефлексы прежнего хозяина и сестренки. Одна подала мне блюдо, с которого я, ловко освободив свой нож от ножен, срезал большой кусок мяса, а другая протянула мне чашку с кумысом. Мясо я быстро отправил себе в рот и практически мгновенно осушил чашку.
Я оглядел собравшихся, все были сурового вида мужчины, большинство из них среднего возраста: тридцати, сорока лет, одетые в доспехи разного типа: чешуйчатые, пластинчатые, в куячные. Но ни у кого не было кольчуги. Справа и слева от меня сидели два старца похожие друг на друга. Хотя какие они старцы! Так я их назвал из-за того, что оба были лысые, с седыми, похожими на козлиные, редкими бородами. Но это было единственное их сходство со стариками. Оба были огромные, широкоплечие, с широкой дугообразной грудью. Под рукавами их кожаных курток угадывались железные бицепсы.
«И что мне говорить этим, несомненно опытным, прошедшим наверняка десятки битв воинам?» — размышлял с тревогой я.
«Да и ладно, — решил отбросить все тревожны мысли, пустить ситуацию на самотек, — будь, что будет, авось пронесет. Ужас еще обещал подстраховать. Ну, а пока надо хорошенько поесть».
Поев, я обнаружил, что захмелел от выпитого кумыса и почувствовал стеснение во всем теле.
«Зачем надо было надевать доспехи во время еды? — размышлял я. — Хотя Ужас сказал, что это военный совет, а еда — это, видимо так, приятное с полезным».
В зал в сопровождении двух довольно симпатичных девушек вошла Тураки-хатун. Музыкант тут же остановил свою игру, а все присутствующие затихли.
«Ага, вот тут кто по-настоящему правит балом», — решил я.
Но «моя» бабка, пройдя в конец комнаты, скромно села за спинами сидящих и уставилась в пол.
Ужас став с места объявил:
— Сегодня утром мы потеряли внешнюю стену, каган Шоже смертельно ранен, завтра с утра ханьцы пойдут на решительный штурм. Нужно решить, как нам выступить в бой.
Тут сидящий от меня слева «старец», встав, сообщил:
— Мы кочевники и привыкли сражаться верхом. Без коня мы на половину слабее, даже если будем находиться на стенах. Считаю, что завтра, еще до того как ханьцы начнут атаку, выйти за стены и напасть на них всеми имеющимися у нас силами.
Практически все присутствующие одобрительно загудели, молчали только Ужас, и «старец» сидевший слева. Но он встал и продолжил:
— Завтра, так или иначе, мы погибнем: ханьцев шесть туменов, нас только шесть тысяч.
«Видимо он не посчитал легионеров», — отметил я про себя.
— Выйдя за стену мы погибнем, но погибнем в бою, будучи гуннами, смело смотря вперед и несясь на врага. Оставшись под защитой стен, мы уподобимся тем же ханьцам и все равно погибнем, но тогда нам стыдно будет предстать перед нашими предками. Нужно выпустить первыми воинов Рима, на которых ханьцы отправят своих стрелков, а в это время мы под твоим командованием атакуем их основные силы, — обратился он ко мне.
«Это чего? Я что всех поведу в последний бой? — я оглядел присутствующих. Все смотрели на меня с ожиданием, кроме «моей» бабки, которая продолжала сидеть, опустив вниз голову, — Вы, что хотите, чтобы я одобрил этот самоубийственный план? Да ни за, что!»
— Хорошо, — хрипло выдавил я.
Я почему-то побоялся сказать нет. Тогда пришлось бы выдвигать альтернативный план, которого у меня не было и быть не могло.
— Хорошо, — четче повторил я.
Все одобрительно зашумели, но Тураки-хатун, услышав меня, встрепенулась и внимательно посмотрела на меня.
Кажется, она меня заподозрила. Спалила мой «треснувший» голос. Надо по-быстрому свалить с этого совещания, пока она окончательно не вывела меня на чистую воду.
Я встал и сказал:
— Завтра в бой. Всем тщательно подготовиться. Нужно забрать с собой как можно больше врагов, — и направился к большой двери, окованной железом. Ничего умнее я в тот момент придумать не смог. Все воины, включая Ужаса, встав, склонились передо мной в легком поклоне.
Ко мне подбежали «сестренки», подав «отобранное» у меня ими оружие и шлем.
Выйдя за дверь, оказался на уже знакомой мне площади. Впереди находились «родные» мне ворота с надвратной башней. Повернул направо и, пройдя метров пятьдесят после окончания передней стены цитадели, решил обойти ее. Пройдя еще столько же, подошел к противоположной от ворот стене. За стеной была река, на другой стороне которой никого не было. Я взглянул на небо, солнце уже клонилось к закату.
«Может свалить отсюда ночью, по-тихому, переплыв реку? — подумал я. — А потом куда пойду? Это не вариант. Нужно выжить и выжить любой ценой, но выжить так, чтобы потом, если и не получится возвратиться в свое время, то жить долго и счастливо».
Поднявшись на ближайшую башню, я осмотрел крепость. Она была неплохой. Стены крепости в отличие от внешних были каменными, высотой до пяти-шести метров и расположены равными длинами со всех сторон, примерно по пятьсот метров. С трех сторон находились ворота. Над стенами, помимо угловых и надвратных, через каждые пятьдесят метров возвышались башни.
По бокам и позади центральной цитадели располагались небольшие дома и еще над многими недостроенными продолжали трудиться люди. Видимо, это согдийцы. Воины-кочевники лениво посматривают на них.
Я повернул в обратную сторону и увидел за остатками внешней деревянной стены, находящейся в двухстах метров от каменной, лагерь со многими тысячами палаток. Собравшись с мыслями, начал вспоминать: что-то там было про историю кочевников? Уж историю Древнего мира я в школьные годы изучал с большим интересом.
