Когда-нибудь мы будем вместе (СИ) - Мархасин Вадим (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Но мы жестко ответили танковым рейдом на Грозный. Президентский дворец был захвачен всего через сутки после начала наступления, и это сыграло решающую роль в отступлении банды обратно в Чечню!
А почему вы лично не возглавили атаку танкового батальона на Грозный, в виде пехотного прикрытия на броне? Сколько тех танков осталось целых из сорока?
— Десять… Так война! На войне бывают и потери, война это тоже наука, наука нам впредь, — продолжал оправдываться генерал, — главное не пропустили боевиков в Дагестан и показали бандитам где раки зимуют!
— Это не ваша заслуга, боевики не должны были без вашего ведома даже приблизиться к границе с Дагестаном, да и насчет кто кому и что показал, — я плавно опустил руку на кобуру пистолета.
— Мы примем меры, к недопущению впредь…
— Поздно, — перебил я генерала, медленно поворачиваясь, расстегивая кобуру, доставая пистолет и передергивая затвор, — вы впредь такого уже не допустите. Другие, такие как вы, надеюсь, тоже.
Офицеры, стоящие посредине разрушенной мечети, вздрогнули от вида моей перекошенной от ненависти физиономии.
— По закону военного времени, за преступную бездеятельность, шапкозакидательство и самоустранение от руководства, приговариваю вас, генерал Кисилев, к смерти, — поднимая пистолет, вынес я приговор, нажимая на спусковой крючок, — привет вам от "Суворова".
Звонко щелкнул выстрел, свидетели невероятно скорого суда остолбенело смотрели на упавшего рядом генерала, скребущего, в агонии, ногами по кирпичному крошеву.
— И вам полковник Макаренко, за "боевые заслуги", — продолжил я казнь, переводя ствол на командира полка, повторно нажимая на спусковой крючок.
Полковник опрокинулся на спину.
Я, перевел взгляд на ошалевшего комбата: — На вас тоже наградной лист был — "Орден Мужества", кажется? — покачал я стволом пистолета.
— Нет, — отшатнулся, подполковник, очумело следя взглядом за качающимся перед носом стволом пистолета.
— Согласен. Думаю, мужества вы проявили недостаточно, как и тактических талантов. Но какие еще ваши годы, вы же постараетесь исправиться? — обманчиво добродушным тоном уточнил я.
Несоответствие моей спокойной речи и пистолета в руке, продолжало держать комбата в напряжении.
— Дд…да!
Президентская охрана, стоящая возле входа ворвалась внутрь, рассредоточиваясь по помещению, обшаривая глазами вокруг, выискивая возможные угрозы президентскому телу, старательно не замечая пистолет в моей руке. Грачев с комбатом, в ступоре, молча следили за мной. Я отрешенно вынул магазин, передернул затвор, проследив за вылетевшим из патронника патроном, поставил пистолет на предохранитель, загнал магазин на место и сунул оружие в кобуру.
— Суд окончен. Награды нашли героев, — обронил я в звенящей тишине и сгорбившись пошел на выход мимо расступившихся бойцов охраны.
***
Майор Соколов вышел на крыльцо комендатуры с мстительным удовлетворением хлопнув напоследок дверью. Трое суток на гауптвахте никому настроения не прибавляют, да еще и с перспективой возбуждения уголовного дела по статье триста тридцать два уголовного кодекса — неисполнение приказа часть три, повлекшие тяжкие последствия.
Возле комендатуры стоял видавший виды, обшарпанный УАЗик командира учебного полка.
Увидев выходящего арестанта, из машины ловко выпрыгнул командир первой роты Черепов и, улыбаясь во всю ивановскую, бросился к Соколову распахивая объятия.
— Здорово Сан Саныч! Как жизнь арестантская? Как тяжела длань генеральская?
— Урод твой Кисилев! Едрить его дивизию, — прошелся по матушке генерала Соколов, — Столько народу положил своим идиотским приказом, а виноват всегда исполнитель, тем что жив остался! Шашкомахатель хренов!
— Отмахался Кисилев, Сан Саныч, земля ему пусть будет прахом. Садись давай. Поехали в штаб, только тебя и ждут.
— Как это отмахался?
— Главнокомандующий его разжаловал, пулей в лоб, — жестко припечатал майор.
***
В штабе полка собрались друзья и сослуживцы начштаба, чудом выведшего остатки батальона из Грозного. В бывшую "Ленинскую комнату" плотненько уселось два десятка человек. На составленные вместе столы, застеленные вместо скатерти периодической прессой, офицеры выложили немудреную закуску принесенную с собой. Вскрытые банки шпрот и консервированной сельди "Иваси", квашеная капуста, серый хлеб из солдатской столовой, порезанное свиное сало и отварная картошка в мундире украшали стол. Разнокалиберные кружки и стаканы собранные со всего штаба не мешали банкующему с точностью до булька разливать самодельную водку, набодяженную из спирта, выдаваемого на узел связи для обслуживания ЗАС аппаратуры. Ожидая виновника "торжества" офицеры негромко переговаривались, в который раз обсуждая прошедшие события.
— Как ни суди и как не ряди, а у Пожинаева другого выхода не было, — махнул рукой командир полка Сутягин, прекращая прения, — такова она военная планида — или "грудь в крестах…"
— "Или голова в кустах", — завершил пословицу особист, — причем если бандиты не оторвут, то свои умельцы открутят.
— Угу, комбат погиб, батальон еле вырвался из Грозного под командой начштаба и тут же Соколов чуть под статью загремел, — поддакнул особисту заместитель командира батальона по работе с личным составом, — хорошо, президент лично вмешался, поправил ситуацию.
— Причем кардинально так, — кивнул тот в ответ, — поправил.
— О, какие люди, — вскочил командир второго батальона, увидев входящего в Ленкомнату Соколова и в оперативно скомандовал, — Товарищи офицеры!
Гремя стульями офицеры уважительно встали, приветствуя товарища, хлопая по плечам и освобождая проход к столу.
— Садись Сан Саныч, только тебя ждем, — пригласил комбата за стол Сутягин, — приступим. Все взяли посуду? — комполка обвел взглядом сидящих, — предлагаю тост: За настоящего офицера!
Полковник стукнул краем эмалированной кружки по стакану Соколова, в два глотка выпил содержимое и, ухватив бутерброд со шпротиной, откусил кусок, невольно передернувшись от запаха спирта.
Побренчав стаканами и кружками, передавая друг другу "чок", офицеры стоя выпили по первой и уселись по местам.
Соколов сел на место, держа в кулаке стакан с не тронутой водкой.
— Ты выпей, — участливо сказал начмед, — попустит немного, а то надорвешься.
Начальник штаба медленно выцедил водку и осторожно поставил стакан на стол.
— Спасибо ребята, только… не радостно мне.
— А мы рады видеть тебя в живых, и за это сейчас выпьем, — набычился комбат два разливая водку. И за тех кто не с нами выпьем тоже!
После того как выпили по второй, и разлили по новой, Соколов встал и дождавшись тишины произнес третий, традиционный в среде военных тост: "За тех кого уже нет! За солдат и офицеров. Выпьем за комбата! Я сегодня услышал как бойцы в курилке вспоминали его называя между собой "батяня". За комбата-батяню!
Офицеры молча поднялись и выпили не чокаясь по третьей. Немного постояв в тишине, снова расселись.
— Я в отпуске в Москве на бардовском концерте был, — прервал тишину капитан Лоскутов, сидящий на противоположном конце стола, — песня одна прямо в душу запала, Виктор Третьяков исполнитель. Это надо слышать, — смешался капитан, беря в руки гитару и негромким речитативом с легкой хрипотцой запел:
Петь мне сегодня — не то, чтобы лень, А просто мне петь — нечем… Связки вразнос, и лежит на душе Камень пустых фраз.
Лучше, давай в этот праздничный день Богу поставим свечи, Вспомним, давай, что два года уже Небо хранит нас!
Слушая песню офицеры строжели лицом погружаясь в свои мысли, повторяя еле слышно вслед за капитаном запавшие в душу строки.
Нанизывая строчку за строчкой на гитарный перебор Лоскутов повысил голос:
Вам звонят от Бога — Запишите номер!
Да, погоди немного, Я ж ещё не помер. Дай мне это царство Выпить до конца. Эх, жалко нет лекарства Супротив свинца!
