Гунны - Кровь Дракона (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан" (читаем книги TXT) 📗
Вдруг снежная вьюга внезапно утихла, а серые облака, разойдясь, дали возможность солнцу осветить стоящую всего в метрах ста от нас на ярко белом снегу темную массу расположившихся сплошным плотным строем конницу гуннов Кокана.
Я вынул саблю из ножен, намереваясь первым начать сражение и попытаться прорвать их шеренги поведя за собой «бешенных».
— Ну-ка, подожди. — Произнес неожиданного Иргек, после того как от стоящих напротив кочевников выехал и не спеша направился в нашу сторону единственный всадник одетый в шубу с таким же как и мой тигриный малахай полосатым окрасом.
— Ах-ха-ха, — вдруг рассмеялся Иргек, — старик то все еще жив! Я был прав, Богра, ты любимец Тенгри!
И закончив, Иргек хлестнул своего коня навстречу одинокому всаднику, широко расставив при этом в стороны руки. Всадник, проехав половину расстояния, отделявшую нас от гуннов Кокана, остановился. Спустя секунду, воины крепко обнялись, повалившись со своих скакунов со смехом в снег…
…- Богра, Токсаб прав! Нам нужно скорее выступать, пока к Кокану не присоединились племена сяньби, ухуань и армия Хань. А ведь под его властью осталось еще три тумена…
— В ставке Кокана сейчас не больше десяти тысяч воинов из числа его «бешеных». — Перебил Иргека Токсаб, — вождей оставшихся родов гуннов о нашем отбытии к тебе из-за отдаленности их кочевий и спешности мы не успели предупредить. Но уверен, они не поддержат его…
Я в который раз уже внимательно разглядывал Токсаба. На вид ему было не больше пятидесяти лет. Но Иргек, сразу же после того как мне представил его, сообщил с восторгом, что ему далеко за шестьдесят. А восхищаться было чем. Старик, хотя и был ростом с меня, но во всем остальном превосходил многократно. Бугры мышц, не хуже чем у лучших бодибилдеров моего времени, по всему его телу четко прорисовывались под кожаной рубашкой. Но в отличие от дутых химией моих современников, в Токсабе чувствовалась гибкость, необыкновенная реакция и скорость. Как будто прямо из мышц, меж плеч торчала голова, совершенно лишенная растительности, полностью покрытая множеством мелких резаных шрамов и татуировок в виде рун, придающих ему, без того обладающего свирепым лицом, еще и зловещий вид.
«Да уж, его бы я назвал еще одним Ужасом» — Подумал я.
Но внешность Токсаба абсолютно не беспокоила меня. Среди моих «бешенных» было много «монстров» на вид страхолюднее его, так что, привык. Я же волновался совсем по другому поводу:
«А не заслан ли он? Может, ему поставлена задача, не проводя рискованных и кровопролитных сражений, привести меня в ставку Кокана и там прихлопнуть, с подавляющим превосходством в силе. Но почему именно Токсаб?», — продолжал терзать себя сомнениями я, — «Он верховный жрец Тенгри у гуннов, а значит, обладал очень высоким авторитетом среди всех кочевников. Воспитал Иргека и Ирека, настоящий отец которых погиб в одном из грабительских налетов в Китае. Дядя этих близнецов по материнской линии. Их мать происходила из знатного рода племени хагасов и была внучкой знаменитого ханьского генерала Ли Лина, принявшего, после своего поражения в одной из войн с кочевниками подданство гуннов. Ага! Значит у Токсаба, с учетом китайских корней, могут быть вполне понятные симпатии к династии Хань! Хотя нет, что-то здесь не клеится. Зачем Кокану отправлять ко мне человека из заведомо прокитайской партии гуннов, ведь такой «крот» сразу же попадает под подозрение? Конечно, самому Кокану далеко до стратегов дипломатических интриг династии Хань, но как раз таки его благоверная — дочь Сына Неба, воспитанная среди дворцовых ханьских интриганов и получившая соответствующее ее сану образование. Еще она, как мне доводят мои «придворные», по праву законной и старшей жены кагана обладает всей полнотой политической власти…»
— А как поведут себя хагасы и динлины? — Обратился я к Токсабу, прервав сам свои мысли.
— Мой брат — правитель хагасов Хоблай, уверен, что единственным и законным властелином всех людей сидящих верхом и натягивающих лук в Великой Степи от Восхода и до Заката являешься ты, и потому принимает твою сторону. Динлины же не дали определенного ответа. Потому я попросил брата подвести ближе к их кочевьям тумены хагасов. Другие племена и народы северных лесов не осмелятся вмешаться и признают власть победителя.
«Пассивность динлинов, конечно же связана с активностью Сакмана, который сейчас, по всей видимости ведет к западу от их кочевий борьбу с гузами и восставшими родами канглы», — решил я, посмотрев на покрытый кошмой свод юрты, — «да-а, Токсаб прав. Я ведь до его прибытия как раз и собирался попытаться использовать элемент неожиданности и напасть на ставку Кокана. Но, все же, если это действительно ловушка? Тогда крышка мне. В лучшем случае погибну в бою. В худшем — Кокан запытает до смерти. Нет, хуже всего будет то, если меня отправят в качестве подарка ко двору императора Лю Ши, а там пытать и измываться над поверженным врагом, создавшем множество, мягко говоря, проблем, умели! Если же откажусь и при этом Токсаб и в правду мой сторонник, то своим недоверием оскорблю не только его, но и близнецов тоже. Иргек слепо ему верит. А он и его брат, единственные мои друзья среди знати гуннов, которым я всецело доверяю. Как же я устал от этих ответственных решений! Это как в той «сказке»: на право пойдешь — на нож нарвешься, на лево — запинают до смерти, а прямо — так того и другого отхватишь, а не выберешь на том же месте сразу огребешь. Так что, выбирать не приходится, а значит решение очевидно. Уж лучше умереть, чем потерять уважение и доверие моих людей, что в последнем случае все равно приведет к моей скорой гибели»:
— Я благодарю тебя Токсаб еще раз, за оказанную неоценимую помощь и данный мне не менее ценный совет. Как только твои воины отдохнут с дороги и будут готовы, мы отправимся к ставке Кокана.
— Это не мои, а твои воины! — Ответил он, с видимым облечением, — и им не нужен продолжительный отдых, мы будем готовы выступить с утра.
— Ну, тогда завтра…
На что Иргек с Токсабом в ответ склонили свои головы…
Вопреки опасениям, Токсаб и вправду оказался моим сторонником. Командование походом по рекомендации Иргека принял он сам. Я с радостью согласился, сложив с себя хоть какое-то бремя ответственности. Токсаб разделил войско на две равные части. Обе конные армии скорым маршем продвинулись на Восток к ставке Кокана намереваясь взять ее в кольцо. Токсаб, предусмотрительно, еще до своего прибытия в мой лагерь, на всем пути своего следования расставил сторожевые засечки, благодаря которым войска обошли дозоры Кокана и вышли к рассвету шестого дня к огромному скоплению юрт не обнаружив себя.
Ставка Кокана была окружена нами со всех сторон. Я в окружении телохранителей смотрел на спящий кибиточный город, освещаемый быстро восходящим и непривычно ярким для середины зимы солнцем.
Меня мучило плохое самочувствие и не только из-за длительного перехода, который совершили кочевники практический без отдыха. Я простыл, вот уже второй день меня терзали сухой кашель и высокая температура.
Первой проснулась девушка, вышедшая с большим казаном в руке из крайней юрты всего в метрах ста от меня. Она, выйдя, сразу же, поклонилась в приветствии в сторону солнца и потому не заметила стоящих совсем рядом воинов. И только разогнувшись, увидела нас. Тревожный крик, которым она хотела предупредить об опасности, прервала торчавшая из ее горла стрела, пущенная воином стоящего рядом с Токсабом. В следующую секунду, по взмаху его руки, девяносто тысяч всадников разом обрушились на все еще спящий город Кокана…
— Богра, твой отец отомщен. — Сказал торжественно Токсаб, после того как у ног моего коня положили в ряд больше дюжины окровавленных тел.
— Кто это? — Ответил я почти шепотом, с трудом выдавив из себя эти слова.
Я почти оцепенел от того ужаса, который сотворили сейчас кочевники над своими же соплеменниками. Всего за час, воины уничтожили, пусть и кибиточный, но город, не только с его защитниками, но и со всеми кто проживал в нем, вместе с женщинами, стариками и даже детьми. И, так как это были мои воины, то прямым виновником истребления десятков тысяч мирных жителей я стал считать себя.
