Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
– Ты сказал мне, что одноногий укрылся в каком-то доме. Почему ж ты, поганец, не упомянул, что это был дом эфора Фебида?
– Я… мы… командир…
– Урод! Так-то ты отрабатываешь повышение? Видать, оно было явно преждевременным, – выбросив руку, Красавчик содрал с плеча подчиненного значок декадарха.
– Командир!
– И два месяца без жалованья!
– Командир!!!
Ясон, наблюдавший за этим, расхохотался.
– Мамочка шлепает своих засранцев! Вот потеха.
– Проклятье! Ты хоть понимаешь, что произошло? – набросился Полиад на гиппагрета.
– Не гоношись, малыш, – процедил тот. – Я говорил тебе – нужно было нападать раньше.
– Хороши бы мы были в глазах эфора, если бы он явился в самый разгар боя! Кто знает – что бы он успел увидеть и услышать?
– Тоже верно, – гиппагрет поскреб подбородок. – Однако я уже сказал все, что хотел. Дело серьезное, и я не хотел бы попасть впросак – точно так же, как ты. Придется кому-то скакать к царю, или, на худой конец, к его братцу, чтобы выяснить, что делать дальше.
– Ты прав, клянусь богами! Арсиона! Немедленно мчи к элименарху. Сообщишь ему, что здесь произошло, и… скажи, что мы выполним любой приказ.
– Есть, – повернувшись кругом, Арсиона направилась к коню.
– Ты доверяешь такое дело бабе? – донесся до мечницы голос Циклопа, когда она уже выезжала со двора. – А вдруг по дороге ее кто-нибудь затащит в кусты?
– В этих кустах его утром и найдут – с отрезанной головой, зажатой между ног, – уверенно ответил Красавчик.
Арсиона мысленно поблагодарила его за защиту. Замечательный он парень, этот Полиад – веселый, надежный, разумный, и в мечах из первых. И к ней неравнодушен, она это знала, замечала его взгляды, чувствовала женским сердцем. Эх, при других обстоятельствах она бы не задумываясь ответила на его чувства, и они, бесспорно, были бы отличной парой… если бы не было Леотихида – сумасшедшего зеленоглазого льва, неистового, блистательного и удивительного. Того, что покорил ее мужественное сердце еще тогда, много лет назад, в сверкающем огненном кругу вышибив из нее спесь и детскую уверенность в неуязвимости. Поэтому Полиад может быть ей только другом, верным плечом и… командиром, в конце концов. Арсиона признавала превосходство Красавчика и в уме, и в искусстве гопломахии, и потому исполняла его приказы без всякого внутреннего сопротивления. Он всегда знал, что лучше делать, этот тонкогубый сукин сын. А ей больше нравилось действовать – думают пусть другие.
Горгона, поджарая белая кобыла Арсионы, летела сквозь ночной город к царскому дворцу. Редкие прохожие – припозднившиеся граждане, нищие, подгулявшие охранники ахейцев и патрули городской стражи – уступали ей середину улицы, собаки с подвыванием лаяли вслед, холодный ветер трепал волосы и лез под одежду.
Номарги, дежурившие у ворот дворца, пропустили ее без вопросов. Где найти элименарха, она знала – они с братом давали ответный ужин главам их делегаций в большой трапезной. Разумеется, для того только, чтобы быть на людях в ночь, когда должно было свершиться убийство Эпименида. Управляющий, седой противный тип с покрытым красными прожилками носом, ни в какую не желал побеспокоить Агиадов, пока она не приставила острие спаты к его тощей шее. Тогда он сдался, отвел ее в небольшой кабинет, задрапированный гобеленами зеленых тонов и велел ждать.
Кусая от нетерпения губы, Арсиона мерила квадратную комнату шагами – пять с половиной в одну сторону, пять с половиной обратно. Ей, знавшей изнутри изнанку происходившего, нетрудно было догадаться, что события приобрели катастрофический оборот. Все, казалось бы, шло хорошо, и недалеко было до полной победы, но эврипонтиды воспользовались последней возможностью, ударили – и перетянули весы удачи на свою сторону.
На двадцать третьем круге один из гобеленов поднялся, открывая потайную дверь, и в кабинет ступила Тимоклея. Арсиона поклонилась вдовствующей царице, проклиная красноносого, и не подумавшего немедленно звать Леотихида.
– Дурные вести, дева? – царица выглядела больной. Ее проницательные глаза покраснели, как от нескольких бессонных ночей, а кожа выглядела серой на фоне белоснежной паллы. – Поведай все, как есть.
Арсиона уже открыла рот, чтобы выполнить приказ, когда открылась дверь и в кабинет вошел Леотихид, настороженный, как тигр. Следом за ним, к смятению мечницы, появился сам царь Эвдамид. Великая Богиня, вся семейка в сборе!
Коротко, стараясь не сбиться и излагать только факты, Арсиона рассказала им о случившемся. Когда она закончила, Агиады некоторое время хранили молчание.
– Положение отчаянное, сыны мои, – сказала, наконец, Тимоклея.
– Верно, – подтвердил царь. Он коротко взглянул на младшего брата, но не произнес ни слова укоризны.
– Теперь наш главный враг не Эврипонтиды, а эфор Фебид. Если он поговорил с Эпименидом и узнал правду о смерти царя Павсания, мы в великой беде, – продолжала мать.
Леотихид поморщился.
– Да уж, старый волк не успокоится, пока не загрызет нас. Ни купить его, ни запугать не удастся, тем более, что, кроме него, там угораздило появиться еще и Леонида с Исадом. Просто скопление благочестивых честняг, чтоб их демоны загрызли! Эврипонтид ловко это устроил, будь он проклят! И как он смог покинуть дом?
Арсиона осторожно пожала плечами.
– Гиппагрет Иамид как будто целиком на его стороне.
– Боги! Я говорил тебе, Лео, что лучше приставить к нему Ясона или даже Эврилеонта, но не этого верного пса Павсания.
– Но мать сказала, что лучше будет удалить его, чтобы он не шпионил за нами, и ты согласился, – блеснул глазами Леотихид.
– Замолчите, не время выяснять, что было правильно, а что нет! – воскликнула мать. – Вы ведете себя, как дети. Ситуация такова, какова она есть, и ее нужно разрешать именно такой.
– Абсолютная истина, мать, – Леотихид прошелся взад-вперед, нервно облизал губы. – У нас еще есть время и возможность, чтобы нанести свой удар и уничтожить опасность в корне.
– Серьезно? – скривился Эвдамид. – Расскажи мне, потому что я ничего подобного не вижу.
Прежде, чем говорить, Леотихид смерил старшего брата долгим взглядом.
– Дом Эпименида окружен нашими людьми. Если Фебид, Леонид и остальные выйдут оттуда, мы погибли. Значит, единственная возможность спастись – сделать так, чтобы они не вышли.
Даже у Арсионы по коже пробежал мороз. Эвдамид, в ужасе воззрившись на Леотихида, прижал ладони к вискам.
– Ты сошел с ума? Ты… предлагаешь уничтожить эфора Спарты, двух старших представителей царского рода, двух номаргов и полтора десятка сыновей не последних людей города? Ты это всерьез говоришь? – голос его упал до шепота.
Леотихид тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот.
– Если у тебя есть другое предложение, как остаться в живых, то я готов его выслушать.
– Другая возможность – немедленно, этой же ночью, отправиться в добровольное изгнание, – голос царицы прозвучал резко. – Если вам недостает духу править, храбрецы, то отправляйтесь, вы еще молоды, и, может быть, когда-нибудь сможете вернуться. Я, что бы ни случилось, останусь в Спарте – не собираюсь разделить судьбу негодяя Павсания и встретить остаток жизни и смерть на чужбине.
– Прошу тебя, мать, давай оставим изгнание напоследок! – поднял руки Леотихид и повернулся к брату. – Твое слово, государь. Времени на долгие раздумья, увы… Ночь не бесконечна.
Некоторое время Эвдамид молчал, полузакрыв глаза. Мощные руки царя были скрещены на груди, вздымавшейся от тяжелого дыхания, на шее билась толстая синяя вена. Когда он открыл глаза, кровь отхлынула от его лица, губы посерели, но голос был тверд.
– Быть посему. Я уже ступил на эту дорогу и по пояс вымазался в крови и грязи – что прибавит еще одно злодеяние? Оправляйся туда, брат, и сделай все, что сочтешь необходимым. Тебе нужны еще люди?
– Нет, – покачал головой элименарх. – У меня эномотия телохранителей и шестеро твоих номаргов, а в доме их едва дюжина. Справимся.
