Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
– И своего шустрого дружка тоже не ждите – недалеко он упрыгал на одной ноге, – ехидно ухмыльнулся Полиад. – Хм, кстати, чуть не забыл: он просил кое-что передать вам, сказал что ему в ближайшее время не пригодится…
Полиад на мгновенье отступил назад, за пределы круга света, но тут же вернулся обратно, сжимая в руках продолговатый деревянный предмет.
– Вот, держите, – лохаг размахнулся и зашвырнул деревяшку в окно. «Спутники» оцепенели, узнав в ней треснувший протез Аркесила.
– Что вы с ним сделали, псы? – Лих, убравший было лезвие от шеи Ификрата, снова прижал нож к горлу пленника. Его рука тряслась.
– О, клянусь богами, он жив-здоров, – примиряюще поднял руку Полиад. – Ну, если честно, то не совсем здоров, но жизни его ничего – пока – не угрожает. Сейчас он чувствует себя не лучшим образом и, к сожалению, неспособен кому-то сообщить о вашей беде, ребятишки. Так что на подмогу не рассчитывайте и мыслите позитивно. Ваши полчаса пройдут быстро. Примите правильное решение – или умрите, сдерживать доблестного гиппагрета дольше я, увы, не смогу.
Взметнув крыльями белого плаща, Полиад отошел в тень. Циклоп сплюнул сквозь зубы, и даже не поглядев в сторону дома, последовал за ним.
В наступившей тишине эврипонтиды обменялись тяжелыми взглядами. Было страшно.
– Почему я должен верить тому, что ты рассказал? – кустистые брови эфора гневно сошлись к переносице, темные складки вокруг рта стали еще глубже. – Все это больше похоже на сюжет балаганной трагедии, чем на правду.
– И тем не менее это правда, клянусь всеми богами, господин эфор, – Аркесил заплакал бы, если бы не был воспитанником агелы. Он почти физически ощущал, как стремительно утекает время – и вероятность снова увидеть друзей живыми. – Господин эфор, прошу тебя только об одном – нужно, чтобы о происходящем сообщили полемарху Брахиллу.
– Еще чего! – поджал губы Фебид. – Чтобы я своими руками способствовал гражданской распре, содействовал схватке между спартанцами? Не бывать тому! Боги – до чего довела нас ненависть между двумя правящими домами! Порой мне кажется, что римляне правы, когда говорят, что греки без их патроната перебили бы друг друга в междоусобных стычках. Позор и несчастье!
– Но если то, что сообщил нам олимпионик Аркесил – правда… – мягко начал Леонид, пристально глядя на эфора.
– …то нужно это остановить, – кивнул тот. – Ты абсолютно прав, мой молодой друг – есть только один способ узнать, правда ли то, что мы сейчас услышали. И я немедленно отправлюсь к дому лафиропола Эпименида, чтобы лично разобраться в происходящем.
– Ты, отец? – нахмурился Исад. – Но это может быть опасным…
– Опасным? – удивился Фебид. – Нет, сын, что бы я ни говорил о моральном разложении спартанцев, они еще не настолько обезумели, чтобы поднять оружие на эфора.
– Тем более, если рядом с господином эфором будешь ты, приводящий разбойников в ужас одним своим видом, – с улыбкой произнес Леонид.
– Да, я хочу, чтобы ты сопровождал меня, сын, – согласился эфор.
Молодой номарг кивнул, без особого, впрочем, энтузиазма. Он предвидел многие неприятности, в которые его отец-идеалист просто не желал верить.
Аркесил сидел, мучительно соображая, сообщить ли им о том, что дом Эпименида вместе с «белыми плащами» окружили номарги? И, может быть, надежда на доблесть Исада неоправдана, когда речь идет о его товарищах по отряду Трехсот? И что, если его сообщение заставит их засомневаться, передумать, отказаться от вмешательства? Теперь, когда предупредить полемарха Брахилла оказалось невозможно, только вмешательство Фебида могло, как искренне надеялся олимпионик, предотвратить – или остановить – кровавую резню, ожидавшую попавших в западню эврипонтидов. Нет уж, лучше придержать язык, и пусть эфор остановит номаргов – у него должно хватить для этого и духа и веса. Аркесил и сам отправился бы с ним, несмотря на телесные повреждения, но он обязан сделать еще кое-что…
– Теперь я должен покинуть твой гостеприимный дом, господин эфор, – выдохнул он. – Прошу разрешить мне уйти – Пирр Эврипонтид ждет вести.
– Куда ты собрался – раненый, совсем без сил? – в удивлении поднял большие брови Леонид, а эфор только покачал седой головой.
– Я должен и я пойду, – Аркесил, упершись рукой в стол, тяжело поднялся, неуклюже задев культей скамью. Во рту ощущался противный вкус крови. – Могу я просить посадить меня на коня?
– Несчастный упрямец, – покачал головой Леонид. – Ты не проедешь и квартала. Останься, я лично отвезу Пирру Эврипонтиду твою весть.
Аркесил открыл рот, чтобы возразить, настоять на своем, когда из него внезапно словно вынули стержень – голова сделалась страшно тяжелой, а шея – ужасно слабой, сухой язык прилип к небу, огни светильников поблекли. «Что, во имя богов, происходит?» – хотел воскликнуть олимпионик, но вместо этого тяжело, словно куль с крупой, повалился набок…
– Потерял сознание, – констатировал Исад, оттянув ему веко.
– Ксенопол, пусть нашего гостя вымоют, перевяжут и уложат в кровать, – велел эфор появившемуся на зов управляющему. – Да, и пошли кого-нибудь к воротам, я заберу Прокла с собой.
– Ты покидаешь дом в такое время, господин? – обеспокоено произнес Ксенопол. – Быть может, поднять охранников?
– Не нужно, сын идет со мной, – Фебид поднял свое массивное тело со стула и взял в руку жезл. Приняв из рук раба серый с пурпуром плащ, эфор накинул его на плечи. – Идемте, молодые люди. Дело, если верить этому молодому человеку, не терпит задержки. Похоже на то, что закон снова нуждается в том, чтобы его защитили.
Менее получаса спустя эфор, сопровождавший его сын и шедший впереди привратник с факелом свернули на Артемидову Стрелу, улицу, в противоположном конце которой находился дом лафиропола Эпименида. Эфор хранил молчание, Исад тоже не проронил ни слова. Сырая и прохладная ночь казалась полной зла.
Внезапно на перекрестке, который только что минул эфор и его спутники, послышался стук копыт и из боковой улицы на Артемидову Стрелу выехали трое конных. Когда они проезжали мимо, испуганный Прокл поднял факел, и обычно невозмутимый Исад удивленно ахнул, узнав всадников.
– Боги! Пирр?
Царевич-Эврипонтид придержал коня, в свою очередь узнав ночных встречников.
– О, Исад! – удивился он. – И эфор Фебид! Мое почтение.
Фебид был не из тех, кого можно сбить с толку любезностью.
– Решением коллегии тебе запрещено покидать дом, юноша, – гневно воскликнул он. – Как посмел ты нарушить постановление эфоров и собственную клятву?
Леонид, именно он оказался одним из спутников сына Павсания, ощутив на себе недовольный взгляд эфора, беспомощно развел руками.
– Прошу прощения, господин эфор, – голос Пирра прозвучал почти грубо, – но со мной приключился юридический парадокс – я вынужден нарушить закон, чтобы доказать, что чист перед ним. Если удастся совершить сейчас то, что задумано, завтра обвинения против меня будут сняты.
– А если нет, то будешь клятвопреступником, – непримиримо произнес Фебид. – А также навлечешь позор на поручившихся за тебя уважаемых людей.
– Ха, в царстве Аида мне будет наплевать на это, господин эфор, – усмехнулся молодой Эврипонтид. – Кстати, как идет расследование измены, о которой мы сообщили? Боюсь, у меня может более не представиться случая поинтересоваться этим.
Густые брови эфора сошлись к переносице.
– Слишком многое из того, о чем было сказано, подтвердилось, – мрачно и как бы нехотя произнес он.
– Вы оказались абсолютно правы в своих обвинениях, – воспользовался возможностью вступить в разговор Леонид. – Выяснилось, что заговор гораздо мощнее, чем можно было предполагать. Его поддерживают сами…
– Оставь подробности, Леонид! – воскликнул Пирр, поднимая руку. – Прекрасно, что в случае моей гибели такие люди, как эфор Фебид встанут на пути предательства. Если я останусь жив, то с радостью помогу в этой борьбе, но… для того, чтобы выжить, я должен сейчас поспешить. Спасибо за весть, Леонид, и спасибо, что проводил. Прощайте!
